Любовница Черного Дракона
Шрифт:
— Или же тот, кто имеет особое положение, убедил их, что стоит задержаться.
— Думаешь, что это дело рук де Виньи. Но зачем..? — нахмурился гном, но, поймав многозначительный взгляд Натаниэля, ошарашенно выдохнул. — Твою ж мать!
В следующее мгновение Рудольфа подкинуло в воздух, и черно-серебристый Дракон взмыл в чернеющее небо. Ветер засвистел в ушах, под ногами мелькнули посеребренные снегом верхушки деревьев и полыхающая оранжево-синим пламенем старая шахта, и гном едва успел ухватиться за драконий гребень. “Ненавижу,
К своему искреннему удивлению, Рудольф обнаружил, что до замка Эрвендейла они добрались быстрее, чем до шахты на краю Изменчивого леса. На бледно-розовом небе таяли звезды, и над горизонтом только-только появилась кокетливая кромка восходящего солнца.
Закоченевший гном сполз с драконьей спины и рухнул в росистую траву, подняв рой сонных мошек.
— Отправляйся к Максвелу. Пусть проследят, чтобы никто из следственной группы не покинул границы Эрвендейла. А я в госпиталь.
— Оденься для начала, — пробурчал Шанс, растирая занемевшие ноги. — А то своим хреном весь госпиталь переполошишь.
Дрейк махнул рукой и быстрым шагом направился в замок. Рудольф же, кряхтя и поминая по матушке всех драконов, кое-как поднялся на ноги и поковылял в сторону конюшни.
Ярость клокотала в груди так, что Натаниэль ничего толком не замечал вокруг. И она была лучше, чем леденящий страх, закрадывающийся в сердце. И Мор, и Хардинг утверждали, что был заказчик похищения, и Дрейк нисколько не сомневался, что этим заказчиком являлся де Виньи. Оставался только вопрос — откуда барон знал, что Нарцисса покинет замок в скором времени?
Натаниэль застыл по середине комнаты в полурастегнутой сорочке и бросился к столу. Ящик жалобно заскрежетал, и на столешницу вылетели письма перемотанные грубой оберточной веревкой. Тот, кто дал эти письма определенно имел связь с бароном. Но кто это был — Аннабель или Эржабет, решившая предать подругу по одним ей известным причинам?
Наспех сунув письма в карман камзола, Натаниэль выскочил в коридор.
— Экипаж готов, ваша светлость, — несмотря на бессонную ночь и спешку Стивен выглядел так, словно прекрасно выспался.
— Отлично, — бросил Дрейк на ходу. — Отправь Себастьяна и Джожефа к гостинице “Лунный свет”. Выясните, здесь леди Блекхарт или нет. Пусть глаз с нее не спускают. Она не должна покинуть Эрвендейл. И еще отправь Эдварда с письмом к мадам Эржабет Пинкертон. У нее свое ателье на Ивовых Аллеях. Сделайте так, чтобы модистка приехала в Эрвендейл. И пусть Эдвард будет осторожен. Никто не должен знать, что он направился в столицу, и зачем.
Внезапно Натаниэль остановился и прислушался. Едва слышный хрустальный перезвон вился невидимой лентой по коридору, наполняя душу многовековым одиночеством и душным чувством на двигающейся
— Ты слышишь это? — обратился Дрейк к дворецкому, но тот, прислушавшись, отрицательно помотал головой.
Натаниэль круто развернулся на каблуках и проследовал за перезвоном. Печальная мелодия то затихала, почти растворяясь в воздухе, то становилась громче. Когда Дрейк распахнул двери комнаты Нарциссы, она почти утихла. Он не сомневался, что звук доносился из ее комнаты. Однако в комнате стояла тишина.
Натаниэль обошел комнаты и собрался уже выйти, как снова услышал перезвон. Он обернулся и удивленно застыл на месте.
Город, который возвышался над эскизником ведьмы, на его глазах превращался в руины.
Нарцисса сидела на кровати, подобно поломанной кукле, — неподвижно и молчаливо. Утреннее солнце отливало рыжиной на спутанных каштановых волосах, а в серых глазах плескалась пугающая пустота.
Пухлая сестра милосердия с тарелкой каши в руках проскользнула мимо Натаниэля, стоящего возле двери. Она тихонько поставила тарелку на прикроватную тумбочку, придвинула стул и ласковым голосом проворковала:
— Пришло время завтракать. Давай, милая, открывай ротик.
Глядя перед собой, Нарцисса послушно открыла рот. Сестра милосердия ловко зачерпнула кашу и поднесла ложку к губам ведьмы. Та машинально проглотила порцию и снова открыла рот.
Натаниэль сжал пальцами переносицу, чувствуя, как сердце стягивают тиски отчаянья. Еще несколько дней назад ведьма была полна чувств и эмоций: она спорила, препиралась, радовалась. А сейчас на него не моргая смотрела телесная оболочка, лишенная души.
— К сожалению, мы сделали все, что могли сделать, — негромко проговорил Эден, и Дрейк содрогнулся внутри. — Мы пытались вернуть ее сознание, но, боюсь, её разум навсегда покинул тело. Все дело в черном алмазе на ее шее. Мы хотели снять его, но без алмаза госпожа Ливингстон долго не протянет. Он каким-то образом поддерживает ее.
— Кто? — коротко спросил Натаниэль.
Главный лекарь пожал плечами и растерянно покачал головой.
— Мы не знаем. Дело в том, что… — он осёкся.
— Кто? — повторил Дрейк, давая понять, что готов порвать любого на лоскуты, если лекарь не даст ответа.
Эден показал, указал пальцем пострадавшего охранника. Тот сидел в углу палаты и, обхватив голову руками, мерно раскачивался из стороны в сторону. На покрасневшем лице отразилась печать безумия.
— Гектор охранял палату по вашему приказу, когда некто напал на него. Он использовал “Помрачнитель”, проник в палату и разнес все лечебные артефакты, которые подпитывали госпожу Ливингстон.
Дрейк сжал зубы с такой силой, что челюсть заныла. Сукин сын де Виньи успел побывать в госпитале, отлично зная, что некому его остановить.