Любовница Черного Дракона
Шрифт:
Сестра милосердия осторожно вытерла губы Нарциссы тряпицей и поспешила удалиться из палаты.
— Я побуду с ней, — произнес Натаниэль, и Эден медленно кивнул. При других обстоятельствах он воспротивился бы, однако на лорда Валлори сейчас было жутко смотреть, и главный лекарь решил, что лучше не спорить.
Натаниэль опустился на край койки и взял в ладони холодную руку Нарциссы. В груди теплилась надежда, что возможно она услышит его, но в голове как назло не было ни одного подходящего слова. К своему разочарованию, Дрейк вдруг понял, что не может припомнить ни единого светлого момента.
Нарцисса всегда сопротивлялась ему. Прекрасно понимая, что не может идти против его слова, она принимала его условия, но всегда замалчивала о том, что было у нее внутри. Дрейку сделалось не по себе. Ослепленный собственными желаниями, он совершенно не знал, кто перед ним.
Память услужливо нарисовала ему тот вечер, когда Нарцисса счастливо улыбалась, показывая ему крохотную малиновку. Кажется, она ее назвала Крохой. Точно, Крохой. Вот только сейчас не было видно птички, миниатюрный город, лишенный магии, постепенно превращался в руины, а сама Нарцисса никак не реагировала на его прикосновения.
Сколько он так просидел, Натаниэль не знал. Он потерял счет минутам. Однако в голове невольно пробивалась мысль — как только он разделается с де Виньи, он непременно найдет способ вернуть Нарциссу к прежней жизни.
— Обещаю, все будет как раньше, — проговорил он и осторожно коснулся губами запястья. Вместо привычного аромата бергамота и розмарина ноздрей коснулся едкий больничный запах.
В это мгновение Натаниэль заметил букет жёлтых нарциссов. Тот, кто оставил их, наверняка рассчитывал, что цветы приведут Дрейка в бешенство.
Натаниэль осторожно переложил цветы на кровать. Под букетом лежал конверт.
“Дорогой мой друг! Если читаешь эти строки, знай — я уже на полпути в столицу. Думаю, Нарциссе бы понравились цветы. Будь она, конечно же, в сознании. Сожалею, что не могу остаться в Эрвендейле. Дела государственные. Смею заверить, Нарцисса будет жить. Конечно, она уже не будет той бойкая девчонка, которую ты её знал. Но, тем не менее. Должен предупредить, на ней архонский алмаз. Сам понимаешь, вещь крайне неделикатная, но это единственный гарант моей безопасности. Так что придется выбирать: или она, или я”. И легкая витиевая подпись “Барон де Ви.”.
Гнев исказил лицо Натаниэля. Пальцы сами собой скомкали письмо. Де Виньи не просто не прятался. Он в открытую насмехался над Дрейком, прекрасно понимая, что тот станет жертвовать шансом вернуть Нарциссу к прежней жизни.
— Ну что ж, — зло прошипел Дрейк. — Решил разыграть партию, значит разыграем.
Леди Блекхарт явно не ожидала увидеть бывшего любовника на пороге гостиничного номера.
— Позволишь войти? — мягко поинтересовался Натаниэль, не без горького удовольствия отметив про себя, как побледнела Аннабель.
Ему на мгновение показалось, что он перенеся в прошлое, когда работал старшим советником в особом отделе магической безопасности. Так бледнели преступники, которые умом отлично понимали, что против них нет доказательств. А вот внутри их терзали сомнения. Особенно, если их заставали врасплох.
— Проходи, конечно, — прошептала Аннабель, натянуто улыбнувшись, и скользнула в сторону.
Натаниэль неспешно вошел и окинул взглядом номер. “Лунный свет” не был роскошной гостиницей, но и дешевым притоном не слыл. Так, самое обычное пристанище на ночь для людей со средним достатком. Аккуратная чистенькая комната со светло-зелеными обоями и добротная мебель. Сквозь шторы канареечного цвета пробивало солнце, отчего казалось, что воздух соткан из медового света и… пропитан давящим напряжением.
— Вижу, ты куда-то собралась? — как бы между прочим бросил Дрейк, делая вид, что не замечает саквояж, запиханный впопыхах под кровать.
Он подошел к окну и выглянул на улицу. Внизу под гостиницей остановился коляска, запряженная гнедой кобылкой, нетерпеливо перебирающей тонкими ногами. Возле входа в гостиницу стоял Себастьян, облокотившись на стену с зажатой в зубах сигарой. Кое-кто из горожан заприметив рыжего, как пламя, великана переходил на другую сторону улицы. Иные с любопытством таращились из окон. Дрейк не сомневался, что по спокойному до тоскливой сонливости городу, как Эрвендейл, не следующий же день разлетятся слухи о поимке преступников.
— Я бы на твоем месте сейчас так не рисковал. Мы оба знаем к чему это приведет.
Судя по глухому стуку Аннабель от неожиданности выронила нечто похожее на нож. Дрейк был готов поспорить, что это арлеутский обоюдоострый, называемый как смертоносную бабочку — “мирабалис”.
— Присаживайся, — он повернулся и указал взглядом на один из стульев, что стояли вокруг стола с зеленой бархатной скатертью.
К своей чести леди Блекхарт быстро поняла, что нежданный визитер не уйдет просто так и покорно села на согретый солнцем стул. Сейчас в ней не было ни того цепляющего обаяния, ни неуловимой манкости. Несмотря на спокойную сдержанность, сквозь аромат сандала и ахмантуса пробивался четкий запах страха. Он словно коконом обволакивал Аннабель, отчего она казалась неживой.
Должно быть решила, что ее предал сообщник. Натаниэль цепко ухватился за эту мысль. Теперь главным было подобрать правильные слова.
— Я слушаю тебя, Аннабель, — негромко проговорил он, меланхолично улыбаясь. Но леди Блекхарт вздрогнула так, будто он ударил ее. — Мне очень интересно услышать твою версию.
Она непонимающе нахмурилась и нервно передернула плечами. Натаниэль знал людей достаточно хорошо, чтобы быть уверенным: Аннабель не столько боится гнева бывшего любовника, сколько того, чье поручение выполняла. Она скорее возьмет на себя всю вину, чем признается, кто ее послал.
— Я тебе все уже рассказал, Натан, — елейной протянула женщина, неосознанно поправляя рукой прядку, выбившуюся из высокой прически. — Не понимаю, что еще ты хочешь услышать? Чтобы я рассказала, кто дал мне письма? К сожалению, я не могу этого сделать. Я заплатила очень высокую цену за услуги этого человека.
Натаниэль промолчал, по опыту зная, что затянувшееся молчание способно вытянуть из человека больше признания, чем допрос с пристрастием. Аннабель неуютно поежилась под тяжелым взглядом драконьих глаз и обхватила себя руками.