Мартовскіе дни 1917 года

Мельгунов Сергей Петрович

Очевидно, телеграммы до Царя уже не доходили, ибо невроятно, чтобы Царь не поторопился бы с отъздом и так спокойно телеграфировал в Царское в 7 час. вечера[175].

Посл запроса Бенкендорфа Царь ршил немедленно хать в Царское. В 9 час. вечера — разсказывает Лукомскій — пришел ген. Воейков и сказал, что "Государь приказал немедленно подать литерные позда", так как он "хочет сейчас же, как будут готовы позда, хать в Царское" — "не позже 11 час. вечера". Лукомскій указал, что отправить позда раньше 6 час. утра невозможно по техническим условіям. "Затм я сказал ген. Воейкову, что ршеніе Государя хать в Ц. С. может повести к катастрофическим посл дйствіям..., что связь между Штабом и Государем будет потеряна, если произойдет задержка в пути, что мы ничего опредленнаго не знаем, что длается в Петроград и Царском Сел". Воейков отвтил, что ''принятаго ршенія Государь не отмнит". Тогда Лукомскій пошел к Алексеву, который "собирался лечь спать", "Я опять стал настаивать, чтобы он немедленно пошел к Государю и отговорил его от поздки в Царское Село... Если Государь не желает итти ни на какія уступки, то я понял бы, если бы он ршил немедленно хать в Особую армію (в нее входили вс гвардейскія 'части), на которую можно вполн положиться, но хать в Царское Село — это может закончиться катастрофой. Ген. Алексев пошел к Государю. Пробыв у Государя довольно долго, вернувшись, сказал, что Е. В. страшно безпокоится за Императрицу и за дтей и ршил хать в Царское Село".

Другой свидтель, полк. Пронин, разскажет совсм по другому: "Слава Богу, Государь не узжает, остается — радостно сообщил нам ген. Алексев, возвратившись из царскаго помщенія". По словам Пронина Алсксев будто бы еще днем убдил Царя остаться в Могилев — так, по крайней мр, "передавали из дворца". Версію эту подтвердил в воспоминаніях и дворцовый комендант, разсказывающій, что посл вторичной телеграммы Родзянко Царь ршил остаться в Могилев. Однако, документ, выше приведенный — лента вечерняго разговора, т. е., около 11 час, ген. Алексева с вел. кн. Михаилом, довольно ршительно опровергает и Лукомскаго, и Пронина и Воейкова. Алексев опредленно говорил В. Князю: "Завтра Государь-Император вызжает в Ц. С". Что значит это "завтра". Очевидно, что рчь идет об отъзд, назначенном в 2 ч. 30 мин. дня, ибо нач. штаба добавляет: " завтра при утреннем доклад еще раз доложу Е. И. В. желательность теперь же принять нкоторыя мры, так как вполн сознаю, что в таких положеніях упущенное время бывает невознаградимо". Следовательно Алексев не знал еще, что Царь ршил ускорить свой отъзд — даже посл доклада Царю о бесд с Вел. Князем (Алексев о своем "утреннем доклад" упомянул В. Князю уже посл разговора с Царем). Из этого слдует и то, что до вечера никаких измненій в принятом раньше ршенія об отъзд не было сдлано, и что никаких колебаній в этом отношеніи не было.

В своем дневник по окончаніи дня Царь записал: "Отвратительное чувство быть так далеко и получать отрывочныя нехорошія извстія. Посл обда ршил хать в Царское Село и в час ночи перебрался в позд". Не исключена, конечно, возможность, что Алексев посл разговора с в. кн. М. А., который признавал желательным отложить прізд Императора в Царское Село "на нсколько дней", пытался в этом отношеніи оказать нкоторое воздйствіе: зная характер властелина, нач. штаба мог бояться непосредственнаго вліянія А. Ф. и думать, что в Могилев легче будет побудить Царя к уступкам. Но, видимо, такія попытки, если он и были, не были особенно настойчивы и упорны. И это нельзя объяснить тм, что Алексев был "апатичен и угнетен" в силу своего болзненнаго состоянія ("вид у него был лихорадочный" — вспоминает дежурный флигель-адъютант Мордвинов). Тогда в Ставк отъзд Государя в "отвтственный для жизни государства момент" еще не представлялся "непоправимой и роковой ошибкой", как изображается это в воспоминаніях Пронина. Приходится усомниться в том, что нач. штаба выставил Царю, вроятно, позднйшую аргументацію Лукомскаго о необходимости концентраціи сил и организаціи противодйствія революціи в врных гвардейских частях Особой арміи. Может быть, Алексев, дйствительно, узнал о "внезапном" отъзд Царя лишь в самый послдній момент, как о том говорит Пронин. Очевидно, не сообщив Алексеву тотчас же о перемн, Государь не придавал ей какого-либо ршающаго политическаго значенія. Возможно, "окончательнаго" ршенія хать немедленно и не было — по крайней мр, исторіограф записал: ..." в 12 час. ночи Государь... ушел к себ, Вслд за ним к нему вошли Фредерикс и Воейков, пробыли у Паря недолго... Воейков объявил, что отьзд... Е. В. назначен безотлагательно в эту ночь".

II.«Кровавое подавленіе» революціи.

1.Диктатор.

Царь хал из Ставки для того, чтобы проявить "твердую волю". Но это вовсе не означает, что он готов был утопить "в крови народное возстаніе", как изобразил в свое время, в соотвтствіи с традиціей, приспособлявшейся к офиціальному тону новых властелинов, историк Щеголев. Наоборот, до послдняго времени у Николая II было убжденіе, что "безпорядки" в войсках, происшедшіе от "роты выздоравливающих" (письмо жен 27-го), легко будет локализировать. Поэтому, вроятно, в качеств "диктатора" был выбран поклонник "мягких дйствій", каким выставляет ген. Иванова придворный исторіограф ген. Дубенскій.

Безподобный по своей бытовой колоритности разсказ дал сам Иванов в Ч. Сл. Ком. Врем. Правительства, — разсказ о том, как он хал усмирять революціонную столицу. Повствованіе почтеннаго по возрасту генерала могло бы показаться карикатурой, если бы в нем не было столько эпической простоты. На ст. "Дно" утром 1 марта Иванову сообщали, что из Петербурга приходят позда, переполненные безбилетными солдатами, которые "насильно отбирают у офицеров оружіе, производят насиліе в вагонах и на станціях". В один из таких поздов с "перебитыми окнами" генерал направился сам... и "из разговоров женщин и одного старичка" заключил, что "безобразія большія: масса солдат дет в штатской одежд, так как, все это участвовало в грабежах магазинов... И за сим дет в позд много агитаторов". "Проходя мимо одного вагона — показывал Иванов — обернулся, на меня наскакивает солдат буквально в упор. Тут я не разобрался: одна шашка у него офицерская с темляком анненским, 2-я шашка в руках, винтовка за плечами... Я его оттолкнул. Рука скользнула по его шашк. Я поцарапал руку и прямо оборвал окриком: "на колни". Со мной, раз случился эпизод в Кронштадт. Случилось мн попасть в толпу, когда моряки с сухопутными дрались. Я очутился между ними один... Что тут длать? Ухать — значит драка будет. Тут я их выругал основательно — не подйствовало. Наконец, моментально пришло в голову: "на колни". С обих сторон толпа остановилась. Один матрос в упор, в глаза, нервы не выдержали, начали моргать, слезы... И всё успокоилось. Я повернул в одну сторону моряков, в другую пхотинцев. Тут мн и вспомнился этот момент. Руку ему на правое плечо: "на колни". В это время я не знаю, что он подумал, я его лвой рукой схватил, а он вдруг, случайно это или нт, куснул меня. Сейчас же его убрали, и он успокоился. Я думаю — что тут длать? Сказать, что он на меня наскочил и оскорбил дйствіем — полевой суд, через два часа разстрляют. У меня тогда такое настроеніе было: в этот момент разстрлять — только масла в огонь подлить. Тут был мой адъютант, и я ему велл его арестовать"... Любившій держать себя с нкоторой торжественностью предсдатель Муравьев и тот не выдержал, слушая этот разсказ: "Что же этот человк стал на колни?"—"Стал". "Это магически дйствует" — отвчал Иванов, продолжая свое повствованіе. "Подходит позд, 46 вагонов. Смотрю, в конц позда стоит кучка, кидают шапки. Я этим заинтересовался, подошел, Слышу: "Свобода! Теперь вс равны! Нт начальства, нт власти!" Приближаюсь, смотрю, стоит нисколько человк офицеров, а кругом кучка солдат. Я говорю: "Господа, что же вы смотрите?" Они растерялись. Я то же самое приказал: "на колни", Они немедленно стали на колни. Впослдствіи оказалось, что тут был городовой, одтый в штатское. Я пригрозил ему: "встань!". Отошел, а солдат начинает трунить: ''—вот теб и нт власти, вот теб и нт начальства". Он опять. Я говорю: "заставьте его замолчать". Они говорят: "что же прикажете рот завязать". Я говорю: "завяжите рот". Из кармана вынимают красный платок. Я говорю: "оставьте". Его в вагон отвели и арестовали. Так и кончилось"[176].

Так разсказывал

не только сам генерал. Разсказ его был подтвержден впослдствіи показаніями солдат Георгіевскаго батальона. Подобное "отеческое воздйствіе" и даже розги за провинность было обычным пріемом генерала и на фронт, как отмчает в дневник прикомандированный в 14 г. к Иванову в. кн. Ник. Мих. Революціонное чувство, может быть, скажет об униженіи "человческой личности", но для стараго военачальника то было проявленіе своеобразной гуманности, "Николай Гудович — Записывает Ник. Мих. — большой оригинал, встает в 5 час. утра, шляется сам всюду, ворчит, кое-кого подтягивает и прогуливается все больше один"... Во время обда 27-го "поклонник мягких дйствій", по свидтельству Дубенскаго, разсказал между прочим Царю, как он в Харбин успокоил волненія и "привел все к благополучному концу, не сдлавши ни одного выстрла". Во всяком случа, никто из царских приближенных не вспомнил в т часы об Иванов, как об "усмирител Кронштадта" в 1906 г., что на первый план выдвинуто Мстиславским.

Ночью, в 2-3 часа, Иванов был вызван к Царю в позд. Может быть, потому, что к этому времени была получена отправленная из Петербурга в 8 час. веч. и принятая в Ставк почему-то только в 1 ч. ночи телеграмма Хабалова о том, что "исполнить повелніе о возстановленіи порядка в столиц не мог". "Большинство частей — телеграфировал Хабалок Алексеву для доклада Царю — одн за другими измнили своему долгу, отказываясь сражаться против мятежников. Другія части побратались с мятежниками и обратили свое оружіе против врных Е. В. войск... К вечеру мятежники овладли большей частью столицы"[177]. Иванов иниціативу ночного свиданія с Царем приписывал в показаніях себ. Узнав, что Царь узжает, Иванов, "наученный горьким опытом", настоял на экстренном пріем, желая выяснить перед отъздом свои будущія взаимоотношенія с министрами[178]. При свиданіи Иванов получил как бы диктаторскія полномочія. В офиціальной докладной записк ген. Алексеву полученныя полномочія Иванов формулировал так:"Вс министры должны исполнять вс требованія главнокомандующаго петр. воен. округом ген.-ад. Иванова безпрекословно"[179]. Прощаясь с Государем, новый директор сказал: "В. В., позвольте напомнить относительно реформ". "Да, да", — отвтил Царь:"мн об этом только что напомнил ген. Алексев". "Так что я вышел с мыслью, что это дло ршенное" — показывал Иванов и на вопрос предсдателя добавлял, что Царь даже спрашивал его: "кому доврить составленіе отвтственнаго министерства". И другой раз "министерства доврія"... Не будем придавать большого значенія этой терминологіи, фигурирующей в показаніях перед революціонной слдственной комиссіей и в боле раннем письм (9 апрля) Иванова на имя воен. мин. Гучкова, гд он утверждал, что еще днем при первом разговор с Царем заключил, что "Николай II ршил перейти к управленію отечеством при посредств министерства доврія в соотвтствіи с желаніем большинства Гос. Думы и многих кругов населенія"[180].

Можно, как будто, заключить, что если в это время еще не было опредленнаго ршенія, то носитель верховной власти сознавал необходимость уступок общественному мннію и перемны правительства посл ликвидаціи петербургскаго мятежа. Царю совершенно чужда была, очевидно, психологія, которую изображает Шульгин в вид несбывшейся мечты: "Можно было раздавить бунт, ибо весь этот "революціонный народ" думал только об одном, как бы не итти на фронт. Сражаться он бы не стал... Надо было бы сказать ему, что петроградскій гарнизон распускается по домам... Надо было бы мрами исключительной жестокости привести солдат к повиновенію, выбросить весь сброд из Таврическаго дворца, возстановить обычный порядок жизни и поставить правительство не "довріем страны облеченное", а опирающееся на настоящую гвардію. Что такое "настоящая гвардія"? Это — корпус, назначеніе котораго дйствовать "не против врагов вншних, а против врагов внутренних". "Пускать гвардію на войну" нельзя. "Сражаться с врагом вншним можно до послдняго солдата арміи и до перваго солдата гвардіи". "Революція неизмеримо хуже проигранной войны", устанавливает тезис человк, лишь случайно не попавшій в 17 г. в состав Временнаго Правительства: "гвардію нужно беречь для единственной и почетной обязанности — бороться с революціей". "Главный грх стараго режима был тот, что он не сумл создать настоящей гвардіи"...

Ночной разговор с Царем, по словам Иванова, закончился тм, что он получил высочайшее одобреніе в той тактик, которую диктатор намчал для себя. "В. В., — сказал Иванов, — я ршил войска не вводить, потому что, если ввести войска, произойдет междоусобица и кровопролитіе". "Да, конечно", — отвтил Царь. "Так что было одобрено, но в какой форм, не могу сказать наврное", — утверждал Иванов: "это я за основу положил"...

2. Миролюбивая политика.

Если не по соображеніям сантиментальным, то по соображеніям цлесообразности миролюбивая политика была общим девизом правительственной власти в февральскіе дни. Играло роль и сознаніе ненадежности войск (армія во время войны представляет собой "вооруженный народ" — отмчали и Алексев, и Рузскій), и общее возбужденное политическое настроеніе, захватившее офицерскіе кадры[181] и ёще в большей степени сознаніе риска вступать в період международных осложненій в междоусобную борьбу. Событія на внутреннем фронт не казались вовсе столь грозными для существовавшаго государственнаго порядка, чтобы итти на такой риск.

Боле ршителъная, чм Царь, его нимфа Эгерія, Ал. Фед., энергично настаивающая на том, чтобы муж ея проявил "твердость", писала, однако, в первые дни (25 фев.): "забастовщикам прямо надо сказать, чтобы они не устраивали стачек, иначе будут посылать их на фронт[182] или строго наказывать. Не надо стрльбы , нужно только поддерживать порядок и не пускать их переходить мосты, как они это длают". Но толпа с Выборгской рабочей стороны агрессивно переходила Неву по льду, и тогда военный министр совтовал командующему войсками в отвт на полнья, камни и осколки льда (примнялось и огнестрльное оружіе), которыми прогонялись конные городовые, стрлять так, чтобы пули ложились впереди толпы... Можно поврить в искренность показаній Бляева, что он "просил Хабалова принять мры, чтобы не открывать огня там, гд можно избгнуть"; "какое ужасное впечатлніе произведет на наших союзников, когда разойдется толпа и на Невском будут трупы". Хабалов с перваго дня не хотл прибгать к стрльб — это совтовал ему еще за три недли до переворота Рузскій, в вдніе котораго входила тогда сверная столица: по мннію Рузскаго, примненіе орудія при безпорядках может вызвать "лишь ужасныя послдствія, учесть кои вперед нельзя" (запись в. кн. Андрея Вл.). В силу такой психологіи военныя власти противились выводу казачьих сотен из столицы в період, когда ожидалась демонстрація 14 февраля, ибо с казаками можно обойтись "без кровопролитія и жертв". Достаточно показательно, что если боле или мене точно извстно число чинов полиціи, потерпвших за дни 22-24 февраля, то нт никаких указаній (даже у мемуаристов) о пострадавших среди демонстрантов. В воспоминаніях рабочаго Каюрова, активнаго участника и руководителя уличных выступленій, имется даже такая фраза: "потерь с нашей стороны я не замчал". Вроятно, в такой только обстановк мог родиться план "уличнаго братанія" забастовщиков и солдат, который будто бы сознательно проводился по настоянію Шляпникова руководящим органом пролетарской партіи (бюро Ц. К. большевиков), препятствуя вооруженію пролетаріата. В этой обстановк, когда, казалось, что власть "явно запускала движеніе", утверждалась и легенда о правительственной провокаціи.