Мир культуры. Основы культурологии

Быстрова Анна Натановна

счастью, процветанию [там же, с. 30]:

Говорю тебе:

Будь ровным и спокойным, словно переправляешься через реку зимой.

Будь внимательным и осмотрительным,

как если бы со всех сторон тебя окружали опасности.

Соблюдай такое достоинство, которое подобает путнику,

обретшему временный приют.

(Пер. А. В. Кувшинова)

Если не вмешиваться в дао Вселенной, не применять к ней искусственных, не

свойственных ей самой мер, она сама придет к порядку. И мудрый, следующий

дао

Вселенной правитель не вносит никаких новшеств и реформ в управление страной.

Тогда, развиваясь свободно, согласно с дао Вселенной, страна спокойна, гармонична

и процветает. Если усилия противоречат закону мира, то они представляют собою

пустую трату сил и ведут к гибели. Целью человека и правителя должна быть

“гармония мира” — слияние человека с природой. Поэтому все искусственное,

связанное с суетой и повседневностью, считается лишним, мешающим

осуществлению дао. Лао-цзы полагал, что ничего не нужно менять в естественном

течении жизни, даже при воспитании и обучении. “Трудно управлять народом, когда

у него много знаний. Поэтому управление страной при помощи знаний — враг

страны, а без их применения — счастье страны” [274, с. 151].

Любая книга, написанная на Востоке, учение или религия непременно

касаются нравственности. Этой постоянно соблюдаемой традиции следует и

“Даодэцзин”. Этика Лао-цзы — это этика мудреца, не обладающего тщеславием. Он

не гонится за богатством, ценит более всего жизнь, природу и свое предназначенье,

которое он должен познать в этом мире [164, с. 26, 27]:

190

Как слава, так и позор причиняют одни беспокойства.

Страх потерять то, что имеешь, вредит тебе больше всего,

...Успех делает тебя зависимым —

сначала боишься его не найти,

потом боишься его потерять...

...Причина всех моих бед заключается в том, что мне есть, что терять.

...дорожи не тем, что у тебя есть, а миром, что окружает тебя,

и все, что нужно для жизни, получишь в дар от него.

Люби не себя, а землю, на которой живешь,

и сможешь найти у нее поддержку и опору.

(Пер. А. В. Кувшинова)

Лао-цзы утверждает равенство всех вещей в мире, так же, как и равенство всех

людей. Мудрый в его книге одинаково относится и к знатному, и к рабу, он свободен

не только от всяческих предрассудков и пристрастий, но и не печалится о жизни и

смерти. Мудрец понимает, что и жизнь, и смерть, и Вселенная естественны и

неизбежны, и это позволяет ему соединиться с вечностью. Здесь мы встречаемся с

одной из древних утопий (сколько их еще будет в истории человечества!), в которой

воплощена мечта о “золотом веке” всеобщего равенства, “естественного” состояния,

умиротворения и общественного покоя.

Таким образом, учение Лао-цзы проповедует совершенно пассивный образ

жизни, следование естественному состоянию, “недеяние” (у-вэй), которое вовсе не

является синонимом безделья или лени,— это особая форма деятельного познания,

предполагающая только одно: невмешательство в дао Вселенной, чему должны

следовать правители и все подданные. Умиротворение, за которым проглядывают

аскетизм, отшельничество, поиск мира в себе и себя в мире, — вот центральное

звено даосизма, оставившего значительный след в культуре Китая.

Совершенно иным было учение Кун-цзы

(латинизиров. имя — Конфуций), ставшее основой

менталитета всех последующих поколений Китая и так

глубоко проникшее в их традиции, обычаи и образ

жизни, что до сих пор невозможно отделить многие

конфуцианские принципы от более поздних наслоений

в

культуре.

Конфуцианство

как учение обозначалось

иероглифами “жу цзя” — “школа ученых книжников”.

Такими книжниками часто были люди из обедневших

чиновничьих семей. Они делались бродячими

учителями, зарабатывавшими себе на хлеб тем, что

помогали изучать древние книги.

Конфуций (ок. 551—479 до н.э.) — выходец из

обедневшей аристократической семьи чиновников и

военных. Китайский историк Сыма Цянь (145

Конфуций. С картины

191

художника У Даоцзы. VII век

или 135 — ок. 86 до н. э.) говорит о нем: “Конфуций был незнатен, беден”. Но

бедность не помешала, может быть, даже способствовала тому, что Конфуций решил

проявить себя на государственном поприще. Он считал, что в то смутное время, в

которое он живет, лишь честная служба и высокая нравственность общества может

стать основой порядка и спокойствия в стране:

"Когда какой-нибудь правитель пригласит меня на службу, то у него уже в течение

года станет лучше, а через три он обретет успех" [149, с. 122].

Древние китайские книги говорят о том, что Конфуций был мягок и энергичен,

внимателен к людям, исполняя свои чиновничьи обязанности. Но правящая элита не

желала его продвижения, не принимала его советов, ему приходилось жить в

атмосфере бесконечных интриг, поэтому он оставил карьеру чиновника и занялся

преподаванием. Лучше всего о своей судьбе сказал сам Конфуций: