Мортен, Охвен, Аунуксесса
Шрифт:
— Погоди, погоди! — попридержал меня наставник, когда я намеревался скорым шагом дойти от нашего жилища до группы зрелых мужчин, отстоящих шагов за сто.
— На-ко, выкуси! — сказал он и протянул мне в плошке совершеннейшую бурду.
— Мухоморы? — хмыкнул я.
— Они, родимые.
— Может, обойдусь без них? — зачем-то спросил я.
— Давай, давай, не рассусоливай!
Когда я приблизился к викингам, то обратил внимание, что некоторые из них держат в руках копья. Среди них мне свирепо усмехался Бэсан собственной персоной. Наверно, мне стоило ему радоваться. Близкий знакомый, как-никак! Тут мой взгляд натолкнулся
Через мгновение я оказался в центре с деревянным мечом в руке, а вокруг расположились викинги с копьями наперевес. И то хорошо, что обращены были эти копья тупыми концами, а не остриями внутрь круга.
— Выбирайся из окружения! — крикнули мне.
И тут же кто-то ткнул меня довольно болезненно древком в спину. Я резко обернулся, подняв меч. Ну, конечно же, Бэсан.
Сбоку наметилось движение, я, не оборачиваясь, отмахнулся. Вполне успешно. Викинги начали жалить меня, стараясь не действовать одновременно. Я чувствовал, кто собирается пихать меня копьем, мухоморы, поглощенные перед выходом на арену, действовали. Воины не пытались покалечить меня, они просто не выпускали меня из кольца, как бы я ни пытался метаться. Лишь только Бэсан норовил ударить побольнее, не делая пауз между выпадами. Его удары были нацелены или в лицо, или в живот. Я уворачивался, как мог, махал своим мечом, но даже действие мухоморов не превратили меня в неуязвимого волшебника: по лицу текла кровь, на теле саднили места, где оно, мое нежное, безжалостно било по тупым концам копей. Ситуация требовала перелома. И очень хотелось, чтоб не моей руки, ноги, или, не дай боги, головы.
Я повернулся к Бэсану спиной и, невзирая на тычок откуда-то сбоку, перехватил свою деревяшку за ощетинившееся занозами лезвие. Одновременно с этим я глубоко присел: копье Бэсана только чиркнуло по волосам, а сам он чуть подался вперед. Как следует оттолкнувшись ногами, я прыгнул вверх, разворачиваясь в воздухе. Чье-то древко царапнуло меня по животу, но тоже вскользь. Вместе с выдохом я бросил свой меч прямо в голову Бэсана, не сдерживая силу. Ручка моей деревяшки с глухим стуком встретилась со лбом моего «друга». Тот возмущенно крякнул и, отпустив копье, потянул руки к своему лицу. Но я не стал созерцать, как поведет себя звероящер, перехватил копье и хлестнул им по ногам ближайшего викинга. Тот удивленно завалился вбок, а я прыгнул в образовавшуюся от двух тел брешь, кувырнулся по земле и поднялся, повернув копье тупым концом к смешавшимся воинам. По какому наитию я не стал нападать на своих земляков с острием наперевес — загадка. Ведь в тот момент для меня они были отнюдь не друзьями. Я кинулся в атаку.
Викинги несколько смутились, что дало мне возможность приложиться к голове ближайшего и ткнуть вниз живота соседнего с ним. Ну а дальше мне пришлось туго, несмотря на то, что я обрел свободу маневров. Обученные воины, бешено вращая своими копьями, попытались взять меня в клещи. Это совсем не входило в мои планы, поэтому я метался по поляне, как ошалевший от избытка энергии весенний пес перед собачьей свадьбой. Наносил удары, получал сам, прыгал и нападал. Главным для меня было атаковать. Во что бы то ни стало забить всех этих людей до полной их неподвижности. Мне было это очень важно.
— Работа не волк! — долетело до моего слуха откуда-то извне.
Я отпрыгнул назад, отбил копье не в меру разухарившегося викинга, но больше никто с оружием на меня не надвигался. Постепенно возвращалась возможность слышать вокруг, лишь только сердце гулко отдавалось в барабанных перепонках. Ко мне подошел один из наставников и подал чашу с квасом. Что же, очень вовремя. Он отобрал у меня копье и отправил умываться.
Там уже сидели на нагретых солнцем валунах мои предшественники. Выглядели они, надо сказать, весьма жалко.
— Это кто ж тебя так измордовал? — обратился ко мне Олли, весь в порванной одежде и с опухшим ухом.
— Да те же, кто и тебя, — ответил я и рассмеялся.
— Круто мы сегодня порезвились, — добавил кто-то.
Потом к нам присоединились и те, что дожидались своей очереди в доме. Несмотря на то, что у каждого из нас было в достатке синяков и ссадин, настроение было замечательным. Каждый считал, что вел он себя достойно, хоть и не помнил многое из последнего испытания. А все из-за мухоморов! Как их лоси едят?
Пришли наши наставники и со смехом рассказали, какими героями мы были. Олли, оказывается, замер, распростав руки в стороны и не пытался, несмотря на град ударов, обороняться.
— Конечно, как же я мог защищаться, если вышел из своего тела и наблюдал за всем происходящим со стороны, — оправдывался он.
— Скальд, — подняв брови, сказал один из викингов.
— Скальд, — согласился другой.
— Так что, мне нельзя будет оружие носить? — обиделся Олли.
— Не боись, парень! Можно! — успокоили его. — Только оно тебе нужно?
По мне прошлись, что я снова нарисовал под глазами у старины Бэсана синяки, а потом скакал по всей поляне, как обожравшаяся голубики рысь.
— Так что с ним? Будет жить? — почувствовал себя виноватым я.
— Да будет, будет. Что с таким сделается? А ты — молодец. Умеешь мыслить. Даже под мухомором, — похвалили меня.
Тот парень, что однажды бегал со скамьей, первым же ударом разнес в щепу свой меч и подвернувшееся копье, потом бросился на хозяина этого копья и попытался загрызть его зубами, вцепившись в шею.
— Или хотел зацеловать его до смерти, — добавил наставник.
Короче, никто из нас не плакал и не сдавался. Впрочем, на посвящениях такое случалось крайне редко.
Эйнар выступил перед нами и разрешил носить оружие. Теперь мы стали мужчинами. А осенью он кое-кого возьмет к себе в дружину учиться воинскому искусству по-настоящему. Вернется из похода — и возьмет. Поэтому пусть тот, кто желает стать настоящим викингом, летом усиленно готовится.
А Бэсан ничего не сказал. Он, сверкая новыми синяками под заплывшими в ниточку глазами, пошел в деревню пить брагу вместе с викингами. И как только они его терпят?
Мы тоже вернулись по домам, гордые до безобразия. Предстояло еще раскрутить близких на покупку настоящих мечей, а не тех длинных ножей, что в изобилии беззлобно предлагал наш кузнец. Даже Олли Наннул мечтал о настоящем клинке, хотя всем было ясно, что для него самым подходящим оружием будет кантеле, либо йоухико.
Меня на полдороге перехватил Охвен. Он, конечно, поздравил с обретенным статусом, а потом предложил мне пойти с ним до осени в поход, чем удивил меня несказанно:
— Тут такое дело, Мортен. Стар я уже становлюсь. Ничто больше меня здесь не держит. Поэтому есть у меня задумка вернуться на Родину.