Мой Рагнарёк
Шрифт:
Я замолчал, представил себе толпы взрослых людей, совершенно серьезно твердящих перед сном мое драгоценное имя, и резко заключил:
– Дерьмо это все!
– А с чего ты вообще так завелся? – удивился Анатоль. – По-моему, это скорее забавно.
– Забавно, – печально согласился я. – Обхохочешься… А знаешь, вполне возможно, что этот мир так быстро подошел к концу только потому, что все боги преисполнились отвращения к молящимся.
– Ты так думаешь? – заинтересовался он.
– Ага. Некоторые так называемые «тайны мироздания» начинаешь понимать на собственном опыте.
Я помолчал, собрался с мыслями и продолжил:
– Как бы я там ни отнекивался, когда вы поднимаете шум вокруг моей
– Познакомившись с тобой, я тоже начал подозревать нечто в таком роде, – улыбнулся Анатоль.
– Вот и ладно. А теперь сам подумай: на кой черт таким ребятам чьи-то коленопреклоненные молитвы? Если богам что-то и нужно от людей, так это чтобы среди них нашелся кто-то, способный составить им хорошую компанию, разделить их одиночество… Ну и взвалить на свои плечи часть их обременительной ноши! Почему бы людям не взять на себя ответственность за собственную судьбу, вместо того чтобы бормотать очередную молитву? Это был бы достойный жест. Именно та жертва, которую давным-давно ждут боги. Впрочем, судя по тому, что сейчас творится на этой прекрасной земле, они уже перестали надеяться и махнули на все рукой! А ведь это только звучит так страшно: «взять на себя ответственность», а на самом деле… Вот послушай: однажды я ехал на автомобиле со своим хорошим приятелем, по узкой горной дороге – знаешь, это когда пропасть маячит то с одной стороны, то с обеих сразу! И пока он сидел за рулем, я дрожал на заднем сиденье и пытался понять, сколько еще вдохов и выдохов мне осталось сделать, прежде чем наш несчастный джип загремит по отвесному склону. Мой приятель казался мне самым великим героем всех времен и народов: пока я умирал от страха, он невозмутимо делал свое дело. Но через несколько часов водитель пожаловался на усталость и попросил меня сменить его за рулем. Честно говоря, я чуть в штаны не навалял, когда понял, чего он от меня хочет! Я собирался отказаться, но постыдился признаться, что мне страшно… И знаешь что? Уже через несколько минут я спокойно крутил руль и удивлялся собственной способности преувеличивать опасность, а мой героический спутник съежился на заднем сиденье и и обзывал меня последними словами за такую лихую езду. В тот день я понял, что контролировать ситуацию куда проще и приятнее, чем доверить это кому-то другому. Страшно бывает только тому, кто беспомощно сидит на заднем сиденье и пытается убедить себя, что руль в надежных руках.
– Хорошая метафора! – одобрительно сказал Анатоль.
– Это не метафора, а просто случай из жизни. Что бы ты там ни думал о моей непостижимой сущности, но эта история действительно произошла со мной года четыре назад.
– Слово скаута? – рассмеялся он.
– Слово скаута!
Не знаю, пошла ли моя лекция на пользу Анатолю – впрочем, с ним и так все было в полном порядке, без всяких лекций! Зато она оказалась очень своевременной для меня самого. Янаконец-то с облегчением понял, что вся ответственность за происходящее лежит исключительно на мне. Нет никаких «разгневанных небес», которые только и ожидают, когда я расслаблюсь, чтобы немедленно покарать меня за это должностное преступление.
Если и был какой-нибудь могущественный сторонний наблюдатель, взирающий на мои действия, ему было глубоко по барабану, как я себя веду. Я уже давно сам сидел за рулем, и только от меня зависело – рухнуть в пропасть или вписаться в поворот.
Одним словом, этой ночью я позволил себе закрыть глаза, вглядеться в темноту под веками, увидеть там узкую каменистую тропинку, залитую молочным светом ущербной луны, и пройти по этой тропинке до самого входа в жилище Афины.
На пороге я увидел Марлона Брандо и огорчился. Хорошо, конечно, что хозяйка встречает меня у входа, но какого черта она вцепилась в этот облик?
– Спасибо, что принял мое приглашение. Лучше поздно, чем никогда, не так ли?
Тон Марлона Брандо показался мне излишне официальным. Впрочем, чего я еще мог ожидать – страстных поцелуев? Так Марлону Брандо я бы и сам, пожалуй, не дался!
– Ты не обидишься, если на сей раз тебе не приснится, что я приглашаю тебя в дом?
Я улыбнулся, оценив комизм ситуации.
– Если не приснится, значит, сам и виноват. Сон-то мой, на кого обижаться?! А что мне сегодня приснится, если не секрет?
– Прогулка по этой тропинке, вниз по склону столовой горы. Не самый чарующий сон в твоей жизни, я полагаю. Но и не самый плохой, верно?
– Он мог бы стать самым чарующим, если бы ты перестала казаться Марлоном Брандо. Никогда не любил этого актера. Он по-настоящему хорош разве что в «Апокалипсисе» Копполы, но там он совсем старый и обрюзгший, так что не стоит… А как насчет твоих собственных прекрасных глаз, Минерва? Может быть, они мне все-таки приснятся?
– Я чувствую себя беззащитной, когда становлюсь женщиной, – неохотно призналась она. – В женском теле есть какой-то изъян, который не позволяет полностью владеть ситуацией. Словно бы кроме тебя есть еще кто-то, от кого зависит, что ты сделаешь в следующее мгновение.
– Ты думаешь, этот изъян присущ только женщинам? А я-то, болван, всю жизнь думал, что это только моя проблема!
– А ты уверен, что ты не женщина? – расхохотался Марлон Брандо.
Я задницей почувствовал, как внезапно спало напряжение. Стоило мне признаться в собственной слабости, и Афина тут же засияла, словно весеннее солнышко. Впрочем, я уже не раз замечал, что окружающие начинают есть у тебя из рук, стоит только несколько раз публично назвать себя идиотом. При этом даже совершенно не обязательно быть искренним.
– У меня имеется ряд неопровержимых доказательств, предъявлять которые не стану, дабы никого не шокировать, – улыбнулся я.
Марлон Брандо неодобрительно покачал головой.
– Ну вот! И ты еще хочешь, чтобы я бродила с тобой в темноте, облачившись в беззащитное женское тело, – проворчал он. И вдруг махнул рукой и расхохотался, закрыв лицо ладонями.
Когда он наконец успокоился, я обнаружил, что вижу пред собой настоящую Афину.
– Спасибо, – поклонился я. – Обещаю вести себя достойно. Не стану употреблять бранных слов и даже постараюсь не хлопать тебя по заднице… Я вообще очень интеллигентный молодой человек.
– Могу себе представить, – снова рассмеялась она. – Сказать по правде, у меня случайно получилось. Оказывается, когда смеешься от души, трудно сохранять контроль за собственной внешностью. Знаешь, у тебя редкий дар поднимать мне настроение. Никогда еще мне не было так весело, да еще и рядом с моим злейшим врагом!
– Ты ведь и сама знаешь, что говоришь ерунду, да? – мягко спросил я.
– Ну да, сейчас ты в очередной раз скажешь, что никакой мне не враг и уж тем более не «злейший». Тем не менее факт остается фактом: мы уже сражались, и твой ветер чуть не превратил в щепки моего беднягу «Бристоля». И даже если мы оба твердо решим, что с нас хватит, нам все равно предстоит сражаться в самую длинную ночь этого последнего года, здесь уже никто ничего не изменит!