Мятеж на «Эльсиноре»

Лондон Джек

– Да чего там! – настаивал он. – Уж если я попаду на бак, то начну работу сразу – блим-блам-блим! Стрелять я стану скорее, чем вы моргать глазами. Первым делом уложу на месте этих трех подлецов, а затем – Бомбини, и Дэвиса, и Дикона, и кокни и Муллигана Джекобса, и… и… Вальтгэма.

– Всего девять человек! – усмехнулся я. – А в вашем кольте только восемь зарядов.

Мистер Пайк на миг задумался, мысленно пересматривая свой список.

– Хорошо! – согласился он. – Я полагаю, что мне придется оставить Джекобса. Что вы на это скажете? Хватит ли у вас решимости на такое дело?

Я все еще колебался и прежде чем

собрался ответить, он уже опередил меня и снова заговорил о своей идее.

– Нет, мистер Патгёрст, – сказал он. – Это не годится. Мы останемся здесь, на корме, и будем крепко сидеть до тех пор, пока их не скрючит голод. Но где они достают припасы? Вот что меня больше всего интересует! Бак совершенно голый, как кость, и таким должно быть каждое приличное судно. Ничего нет, а вы все же посмотрите на них, какие они жирные! А ведь, по нашему расчету, они еще неделю назад должны были начать голодать…

Глава XLIV

Да, это несомненно мятеж! Когда сегодня утром во время дождя Буквит набирал воду возле рубки, он слишком открыто вытянулся вперед и удачным выстрелом с бака был ранен в плечо. Это была малокалиберная пуля, рана оказалась поверхностная. Тем не менее, Буквит завопил так, будто уже умирает, и выл до тех пор, пока мистер Пайк парой затрещин не заставил его угомониться.

Я не хотел бы в качестве своего хирурга иметь мистера Пайка. Он нащупывал пулю своим мизинцем, все же слишком большим для отверстия, в то время как другую руку все время держал в угрожающем положении, сулящем раненому новые пощечины. Тем же мизинцем он выдолбил пулю, после чего послал парня вниз, где уже Маргарет позаботилась о разных антисептических мерах и перевязала рану.

Я вижу ее теперь так редко, что каких-нибудь полчаса наедине с ней – это уже событие! Она занята с утра до вечера заботами о порядке в нашем хозяйстве. В то время как я это пишу, я слышу через открытую дверь, как она поучает обитателей задней каюты. Она выдала всем простыни и нижнее белье из склада и приказывает им выкупаться в только что набранной дождевой воде. Чтобы убедиться в том, что ее требование будет выполнено, она велит буфетчику и Луи проследить за этой процедурой. Кроме того, она запретила им курить трубки в задней каюте. А в довершение всего они должны обмести стены и потолок в задней каюте, а завтра утром приступить к окраске. Все это почти убеждает меня в том, что никакого мятежа на судне нет, и что я просто вообразил его.

Но нет! Я слышу, как Буквит хнычет и спрашивает, как он может купаться, если ранен. Я жду и прислушиваюсь к решению Маргарет. Я не разочаровываюсь. Тому Спинку и Генри поручено обеспечить Буквиту основательное купание.

Мятежники не голодают. Сегодня они охотились на альбатросов. Спустя несколько минут после того как поймали первого альбатроса, его труп они выбросили за борт. Мистер Пайк долго разглядывал его в бинокль и, наконец, заскрипел зубами, убедившись, что выброшены были не только перья и кожа, но и вся тушка. Они оставили только крылья, из костей которых вырезали себе трубки. Вывод напрашивался сам собой: голодающие ни за что не выбросили бы мяса!

Но где они достают пищу? Это особая морская тайна, хотя, возможно, я иначе судил бы об этом, если бы не мистер Пайк.

– Я думаю, все думаю об этом, думаю до того, что мой мозг переворачивается, – говорит он, – и все же ничего

не могу понять. Я знаю каждый дюйм на «Эльсиноре», знаю также, что на баке нет и не может быть ни единой унции пищи, а они все же едят!

– Насколько я могу уяснить себе, у нас все на месте – так где же они раздобывают припасы? Вот что я хотел бы узнать! Где они достают пищу?

Я знаю, что сегодня утром мистер Пайк провел несколько часов в кладовой вместе с буфетчиком и поваром, проверяя и просматривая список продуктов, поставленных балтиморскими агентами. Я знаю, что все трое поднялись из кладовой мокрые от пота и обманутые в своих ожиданиях. Буфетчик высказывает предположение, что прежде всего у них должны быть продукты, оставшиеся от прежнего плавания. Кроме того, продукты могли похитить во время ночных вахт, когда мистер Пайк отдыхал внизу.

Так или иначе, но старший помощник принимает эту таинственную историю с добыванием пищи так же близко к сердцу, как и столь невероятную близость Сиднея Вальтгэма.

Я начинаю понимать значение бесконечных вахт. Начать с того, что я провожу на палубе двенадцать часов в сутки. Значительная часть остающихся двенадцати часов уходит на еду, одевание, раздевание и встречи с Маргарет. В результате я испытываю потребность в большем количестве времени для сна, чем это возможно для меня в создавшихся условиях. Я теперь почти не читаю, и в тот момент, как моя голова едва коснется подушки, я уже сплю. О, я сплю, как дитя, ем, как землекоп, и уж в течение многих лет не испытывал такого физического благополучия. Прошлой ночью я попробовал было почитать Джорджа Мура, но мне сразу же стало страшно скучно. Возможно, он реалист, но я торжественно утверждаю, что он не знает той действительности в своем узком, маленьком архипелаге, укрытом от всего остального мира. Вот если бы он хоть раз пробился против ветра вокруг мыса Горн, то, возможно, только одно такое путешествие сделало бы его настоящим писателем.

А шестидесятидевятилетний мистер Пайк легко выстаивает вахту за вахтой. Нет, он – железный человек! Я нисколько не сомневаюсь, что, борясь со мной, он мигом сломал бы меня, как соломинку. Он, действительно, чудо-человек и для настоящего времени является просто анахронизмом.

Несмотря на мою злосчастную пулю, фавн не умер. Генри утверждает, что вчера мельком видел его. Сегодня же я видел его сам. Он стоял возле средней рубки и долго смотрел на корму, силясь и горя желанием что-то уяснить себе. Я часто видел Поссума, так же точно глазеющего на меня.

Только что до меня дошло, что из всех, кто последовал за нами, – пятеро азиатов, и только трое принадлежат к нашей расе.

А прекрасная погода продолжается, и мы хотели бы знать, сколько еще пройдет времени, пока мятежники съедят свои таинственные запасы и будут вынуждены вернуться к работе.

Мы находимся, вероятно, к западу от Вальпараисо, и нас отделяет немногим меньше тысячи миль от западного берега Южной Америки. Легкие северные бризы, дующие то с северо-востока, то с северо-запада, по словам мистера Пайка, прекраснейшим образом привели бы нас в Вальпараисо, конечно, если бы на нашей «Эльсиноре» были паруса. А такая, как сейчас, совсем беспарусная, она кружится почти на одном месте и никуда не продвигается, если не считать того, что легкое течение ежедневно сносит ее незначительно к северу.