Мятеж на «Эльсиноре»

Лондон Джек

И мои суставы распухли и болят. Я на минуту перестаю писать, желая взглянуть на пальцы, понадеявшись все же, что они не всегда будут в таком увеличенном виде.

Во всяком случае, Том Спинк обещает исполнить мое приказание и впредь быть послушным.

– Сэр, – загремел я на него самым кровожадным голосом мистера Пайка.

– Сэр… – окровавленными губами прошептал он. – Да, сэр, я сейчас вытру это. Да, сэр!

Вся история была до того смешна, что я с трудом удержался от того, чтобы не расхохотаться ему в лицо. Но я постарался сохранить как можно более суровый и свирепый вид, когда следил за тем, как убирается палуба. Но самое

смешное в этом деле было то, что я, вероятно, забил табачную жвачку Тому Спинку в горло, потому что все время, пока он чистил и тер, он откашливался и проявлял позывы к рвоте.

После этого инцидента атмосфера на корме удивительно прояснилась. Том Спинк исполняет теперь все мои приказания, а Буквит так же ретиво подражает ему. Что же касается пяти азиатов, то я замечаю, что после того, как я продемонстрировал свою власть, они чувствуют себя гораздо бодрее. Я искренне верю теперь в то, что, дав человеку по физиономии, я тем самым удвоил наши силы. И теперь уже нет никакой необходимости еще кого-то колотить. Азиаты очень проницательны и трудолюбивы. Генри – подлинный младший брат нашей расы. Буквит будет во всем подражать Тому Спинку, а тот, типичный англо-саксонский крестьянин, после такого наказания будет служить теперь для Буквита наилучшим образцом.

Прошло два дня, и случилось два события, достойные того, чтобы быть отмеченными. Команда на баке, кажется, приближается к полному истощению таинственных съестных припасов. И у нас состоялось первое перемирие.

Я заметил, что трупы некоторых птиц, которых ловят мятежники, уже не выбрасываются за борт. Это означает, что они начали есть жесткое и невкусное мясо, хотя это вовсе еще не доказывает, что они дошли до полного истощения своих запасов.

Затем Маргарет, с ее зоркими морскими глазами, обратила мое внимание на падение барометра и на некоторые изменения в воздухе, предвещавшие надвигающийся шторм.

– Как только разбушуется море, – сказала она мне, – наша свободная грот-рея и все марсовые сетки сзади марса свалятся на палубу.

Вот так и случилось, что я поднял белый флаг для переговоров. Берт Райн и Чарльз Дэвис показались на средней рубке, и, пока мы с ними говорили, много голов высовывалось из-за крыши рубки, и много человеческих ног тяжело ступало по обеим сторонам палубы.

– Что – надоело? – было нахальное приветствие Берта Райна. – Вам что-то нужно, что мы можем сделать для вас?

– Вот именно! – резко ответил я. – Вы еще можете спасти ваши головы. Вы сейчас еще можете приступить к работе в таком количестве, какое необходимо для того, чтобы эту работу произвести.

– Ну, раз вы угрожаете… – начал Чарльз Дэвис, но грозный взгляд висельника заставил его умолкнуть.

– Ну, ладно, в чем там у вас дело? – спросил Берт Райн. – Выкладывайте!

– Все это в ваших же интересах, – ответил я. – Надвигается шторм, который сбросит все эти развернутые паруса и реи на ваши же головы. Мы здесь, на корме, находимся в безопасности. Рискуете только вы, и вам надо позаботиться о том, чтобы поднять всех ваших бездельников, послать их наверх и сделать все, как полагается.

– А если мы этого все же не сделаем? – дерзко спросил он.

– В таком случае вы рискуете собственными жизнями – и больше ничего! – небрежно ответил я. – Я хотел лишь обратить ваше внимание на то, что одна из этих стальных рей проломит прикрытие вашего бака, как яичную скорлупу. Вот и все!

Берт Райн взглянул

на Чарльза Дэвиса, как бы ожидая подтверждения моих слов, и тот молча кивнул.

– Нам надо сначала посоветоваться, – произнес висельник.

– Хорошо, в таком случае, я даю вам на это десять минут, – согласился я. – Если по истечении десяти минут вы не начнете убирать паруса, будет слишком поздно. И тогда я всажу пулю в первого же, кого увижу.

– Ладно, мы переговорим об этом между собой.

Когда они повернулись, я крикнул:

– Один момент!

Они остановились и обернулись ко мне:

– Что вы сделали с мистером Пайком? – спросил я. Берту Рейну не удалось скрыть свое изумление.

– А что вы сделали с мистером Меллером? – задал он встречный вопрос. – Скажите нам, и мы ответим вам.

Я не усомнился в искренности его изумления. По-видимому, мятежники считают нас виновниками исчезновения мистера Меллера точно так же, как мы считаем их виновниками исчезновения мистера Пайка. Чем больше я об этом думаю, тем больше эта история напоминает мне рассказ о Килькеннийских кошках: случай взаимного истребления.

– Еще один вопрос! – крикнул я. – Где вы достаете пищу?

Берт Райн засмеялся своим беззвучным смехом. Лицо Чарльза Дэвиса приняло выражение таинственности и превосходства, а Карлик выскочил из-за угла рубки и начал танцевать победную джигу.

Я вынул часы.

– Помните, – напомнил я. – В вашем распоряжении только десять минут, в течение которых вы можете сделать свой выбор!

Они повернулись и пошли, и еще до того, как окончились назначенные десять минут, вся их команда убирала и приводила в порядок наверху паруса и снасти. Все это время дул северо-западный ветер. Вдоль снастей вновь понеслись песни пробуждающегося ветра – старые, хорошо знакомые песни, похожие на звуки арфы. А люди наверху – я думаю, это от недостатка практики – работали слишком медленно.

– Было бы хорошо, – заметила Маргарет, – верхние и нижние марсели поставить так, чтобы мы легко могли управлять ими. Это придаст устойчивости судну, и нам удобнее будет лавировать.

Я воспользовался этой идеей и этим много выиграл.

– Вы бы лучше подняли верхние и нижние марсели для того, чтобы легче было управлять судном! – крикнул я висельнику, который, как настоящий помощник, отдавал приказания с крыши средней рубки.

Он немного подумал над моим советом, затем отдал соответствующее распоряжение, которое стали выполнять уже подчиненные ему кокни, Сёндри Байерс и Нанси.

Я же приказал Тому Спинку стать у давно бездействовавшего штурвала и по компасу взять курс прямо на восток. Таким образом, ветер оказался у нас за кормой, и «Эльсинора» под прекрасным бризом плавно понеслась по воде. Прямо на востоке, на расстоянии тысячи миль от нас, лежал берег Южной Америки и порт Вальпараисо!

Странно, но никто из мятежников не воспротивился моему распоряжению, и после того как стемнело, когда под дуновением все усиливавшегося ветра мы быстро неслись вперед, я послал моих людей на крышу рубки для того, чтобы снять реванты с бизани. Это был единственный парус, который мы могли ставить, убирать и всячески контролировать. Правда, еще со времени обхода мыса Горн бизань-брасы сзади на корме все еще были оснащены, но сами паруса находились в руках мятежников. Маргарет, стоя в темноте рядом со мной, тепло пожала мне руку, и тут мы оба затаили дыхание, пытаясь почувствовать, как растет и усиливается скорость «Эльсиноры».