Наулака - История о Западе и Востоке
Шрифт:
Уголки ее губ немного опустились, а голова упала ему на плечо. Взглянув вниз, он увидел усеянную рубинами ручку маленького кинжала, спрятанного у нее на груди.
Он быстрым движением освободился из ее объятий и встал на ноги. Она была очень хороша в тот момент, когда с мольбой простирала к нему в полумраке руки. Но он пришел сюда с другой целью.
Тарвин посмотрел ей прямо в лицо, и она опустила глаза.
– Я возьму то, что вы носите на талии, если можно.
– Я должна была помнить о том, что белый думает лишь о деньгах! вскричала она с презрением.
Она
Тарвин даже не посмотрел в ту сторону,
– Вы меня слишком хорошо знаете для этого, - сказал он тихо.
– Полно, поднимайте руки и сдавайтесь. Ваша игра проиграна.
– Я не понимаю, - сказала она.
– Мне что, дать вам несколько рупий? спросила она презрительно.
– Говорите быстрей, что вам надо, Джуггут Сингх ведет сюда лошадей.
– О, я скажу вам очень быстро. Отдайте мне Наулаку.
– Наулаку?
– Да, именно. Мне надоели непрочные мосты, лошади с ослабленной подпругой, арки, с которых падают бревна, и вязкие плывуны. Мне нужно ожерелье.
– А я взамен получу мальчишку?
– Нет, ни мальчика, ни ожерелья вы не получите.
– А вы пойдете завтра утром к полковнику Нолану?
– Утро уже наступило. Поспешите - вам пора возвращаться.
– Пойдете ли вы к полковнику Нолану?
– повторила она, вставая и глядя на него.
– Да, если вы не отдадите мне ожерелье.
– А если отдам?
– Тогда не пойду. Сделка состоялась?
– тот же самый вопрос он задал когда-то миссис Матри.
Королева с отчаянием взглянула на утреннюю звезду, которая начинала бледнеть на востоке. Всей ее власти над королем не хватило бы, чтобы спасти себя от смерти в том случае, если рассвет застал бы ее вне стен дворца.
Тарвин говорил так, как будто держал ее жизнь в своих руках; и она понимала, что он прав. Если у него есть доказательства, он без колебаний предоставит их в распоряжение махараджи, а если махараджа поверит ему... Ситабхаи уже чувствовала, как меч рассекает ее шею. Она не сможет положить начало новой династии, а просто бесследно исчезнет во дворце. Слава богу, король во время их последней встречи с американцем был не в том состоянии, чтобы понять, какие обвинения бросал ей Тарвин. Но сейчас она была беззащитна перед всем, что вздумается сделать этому отчаянному и непреклонному иностранцу. В самом лучшем случае он мог бы настроить против нее индийский двор, возбудив в нем некое неопределенное подозрение, что было бы равнозначно крушению всех ее надежд и планов, а благодаря вмешательству полковника Нолана махараджу Кунвара удалили бы из сферы ее влияния. В худшем же случае... но она страшилась додумать эту мысль до конца.
Она проклинала свою жалкую слабость, свою любовь к этому белому, которая только что помешала ей убить его, когда она была в его объятиях. Она хотела убить его с первых минут их разговора; она слишком долго позволяла себе наслаждаться сладостностью момента, ощущая, что над ней властвует воля более сильная, чем ее собственная. Но ей казалось, что еще не все потеряно и есть еще время.
– А если я все-таки не отдам Наулаку?
– спросила Она.
– Мне кажется, вы лучше меня знаете, что произойдет в таком случае.
Она окинула взглядом равнину и заметила, что сияние звезд померкло, черная вода в озере стала серой, а в камышах завозились проснувшиеся птицы. Приближался рассвет - безжалостный, как этот человек. Джуггут Сингх подводил лошадей и жестами, выражавшими ужас и нетерпение, призывал ее отправиться в обратный путь. Небеса были против нее, но и на земле ей не от кого было ждать помощи.
Она занесла руки за спину. Тарвин услышал щелчок застежки - и Наулака лежала у ее ног, пламенея в неверном свете рассвета.
И даже не взглянув ни на него, ни на ожерелье, она направилась к лошадям. Тарвин быстро наклонился и поднял сокровище. Джуггут Сингх отвязал его лошадь. Тарвин шагнул вперед и взялся за уздечку, запихнув ожерелье в нагрудный карман.
Он нагнулся, чтобы удостовериться в том, что подпруга натянута. Королева, стоя рядом с лошадью, медлила и не садилась в седло.
– До свидания, сахиб Тарвин, и помните цыганку, - сказала она, и внезапно ее рука, лежавшая на лошадиной холке, метнулась в сторону Тарвина.
Огненная искра промелькнула у него перед глазами. Сделанная из жадеита рукоятка кинжала торчала из подседельника и еще дрожала - кинжал пролетел всего в полудюйме от плеча Тарвина. Лошадь захрапела от боли и скакнула вперед, к жеребцу королевы.
– Убей его, Джуггут Сингх!
– закричала королева, указывая на Тарвина своему евнуху, карабкавшемуся в седло.
– Убей его!
Тарвин перехватил ее крохотный кулачок и крепко держал его.
– Потише, девочка моя! Потише!
– Она растерянно поглядела на него. Позвольте мне помочь вам, - сказал он.
Он обхватил ее руками и подсадил в седло.
– А теперь поцелуемся, - сказал он, когда она взглянула на него сверху.
Она наклонилась.
– Нет, это делается не так! Дайте-ка мне ваши руки!
– он схватил обе ее руки в свои и поцеловал ее прямо в губы. Потом звонко шлепнул ее лошадь по крупу, и та, спотыкаясь, побежала по тропинке, которая вела к равнине.
Он увидел, как королева и Джуггут Сингх исчезли в облаке пыли и вслед им летели камни, сорвавшиеся с горы, а потом с глубоким вздохом облегчения повернулся к озеру. Достав Наулаку из укромного местечка, он нежно расправил ожерелье в своих ладонях и, любуясь, разглядывал его.
Камни заблестели при свете утренней зари и затмили своим сиянием постоянно меняющиеся цвета окрестных гор. Сверкающие нити драгоценных камней словно пригасили красные лучи солнца, всходившего за камышами и казавшегося тусклым: точно так потускнели факелы в ночь свадебной церемонии принца. Нежная зелень камышей, яркая синева озера, голубовато-зеленые молнии носившихся по небу зимородков и ослепительно заблестевшая в первых лучах солнца рябь, поднятая хлопающими по воде крыльями стаи лысух, - все казалось бледным в сравнении с сиянием и игрой камней ожерелья. И только черного алмаза не коснулась свежая радость утра: он лежал среди своих блистательных собратьев, яростно-мрачный, как та тревожная ночь, в которую Тарвин добыл его.