Небесные

Сафиуллина Гульназ Талгатовна

– Значит, ты этого не знаешь. Что ж, возможно, твой отец делился с тобой планами. Что тебе известно о его намерениях?

– Пропадите вы все пропадом!..

Хард нашел Круга в ущелье, по другую сторону реки. Командир сидел, привалившись спиной к одной из двух округлых скал, выросших из-под земли. Хард устроился рядом.

– Мальчишку повели на допрос, но непохоже, что Андаман с ним чем-то делился.

– Это "уши бога", - сказал Круг.
– Местные приходят сюда, чтобы нашептывать ему свои желания. Раз в несколько сотен лет он просыпается от сна и слышит то, что ему говорят. Он выполняет

услышанное желание, а затем вновь уходит к себе, на Небеса. Никто не знает, когда он проснется в следующий раз, никто не знает, когда он уйдет, но на всякий случай каборрцы приходят сюда каждый день, некоторые - по несколько раз. Они надеются, что он услышит их мольбы, даст им то, что они лелеют в мечтах. Знаешь, что я пожелал? Я пожелал увидеть Ярока, сына Небес, который сходит на землю и останавливает эту войну. Мое желание ничем не лучше и не хуже остальных, мне не нужны деньги или слава, просто позволение вернуться домой и провести остаток жизни среди тех, кого люблю, вознося молитвы тому, в почтении к которому вырос, кому поклонялся и делился сокровенным всю жизнь. Если "уши бога" не заржавели, самое время им показать, что Ярок нас еще помнит.

Хард, холодея, вглядывался в лицо друга. Сейчас тот говорил не как командир Риссена - как отрекшийся. В глазах Круга горел огонь, не такой фанатичный, как у сумасшедшего, обработанного мальчишки, но уже и не такой мягкий, какой был раньше.

– Не знаю насчет "ушей бога", но уши смертных слышат что надо, и если их ненароком коснутся твои слова, тебе несдобровать, - осторожно предупредил он.

Круг вдруг очнулся. Покачал головой, смахивая морок, выглядел погасшим.

– Не ведаю, что говорю... Забудь. Что собирается предпринять Маловер?

– Сейчас он ждет посланцев с того лагеря. Возможно, Андаман захочет обменять сына взамен на уступки или припасы.

– Что бы сделал ты?

– Когда?

– Если бы захватили твоего сына, что бы ты сделал?

Хард задумался, но представить себя на месте Андамана было выше его сил.

– Наверное, я сделал бы все, чтобы его вернуть. Предложил бы взамен коней, оружие или продовольствие. Или пробрался бы во вражеский лагерь сам. Если не получится забрать сына, возьму кого-нибудь равнозначного, чтобы потом произвести обмен.

– Значит, стоит усилить охрану?

– Дальше некуда. Его охраняют больше людей, чем даже наследника.

– Выходит, остается только первый вариант. Посмотрим, сколько общего у вас с генералом Андаманом.

Однако, общего с генералом Андаманом у Харда была лишь буква в имени. Прибывший с той стороны посланник властно потребовал, чтобы ему показали Эдикея, дабы убедиться в его безопасности. Когда его препроводили к мальчишке, беспрекословным тоном сказал:

– Генерал Андаман велел передать следующее: "Ты знаешь, что делать".

– Что это значит?
– спросил Маловер.

– Это значит, что генерал Андаман не намерен обменивать солдата сарийской армии, попавшего во вражеские руки так глупо и недостойно.

– Что ж, - сказал Маловер, - тогда и вы передайте генералу мое сообщение.

– Какое же?

Голову посланника приторочили к луке седла, пустили коня вскачь. Скакун без всадника, вскидывая высокие тонкие ноги, помчался по

насыпи. На той стороне его поймали. Насколько Хард мог судить, посланию не удивились.

– Что теперь будет с Эдикеем?
– спросил Харда принц.

– Он бесполезен, скорее всего, от него просто избавятся.

Что-то Хард сказал не так.

– От меня тоже мало проку, - тихо произнес наследник, - не будь вы связаны обещанием отцу защищать меня, вы бы и от меня избавились?

– С вами особый случай. Меня держит не только обещание отцу, но и память о вашем брате.

Стоило Харду произнести эти слова, как он моментально пожалел. Пусть и правда, но весьма неприглядная. Будь у него хоть немного отцовской изворотливости или тактичности Коэн!.. Однако принц внезапно улыбнулся.

– Даже если от этого будет зависеть ваша жизнь, господин Хард, вы останетесь честны, верно?

– Этому меня учил отец.

Правда, потом, осознав ошибку, пытался переучить, но Хард, священный лист, уже исписал себя с обеих сторон правдой.

Генерал Маловер разрабатывал новый план. Затея с пленным потерпела поражение, но мальчишка Андамана все еще был в их руках, и этим следовало воспользоваться. Бастин подгонял своих солдат. Еще четыре дня - и численность сарийского войска будет превосходить риссенское в два раза.

– Нужно действовать как можно быстрее, и дело не только в слиянии двух частей. До нас не доходят обозы с продовольствием.

Из палатки выставили лишние уши, отослали даже стражу.

– Восстание охватило больше половины территории Риссена. Повстанцы нападают на господ, грабят дома, перехватывают провиант. По последним сведениям, они не идут на переговоры, поэтому бунт остается только подавить. Оставшимися в столице силами этого не сделать, поэтому Его Величество возлагает эту задачу на нас.

Над полом нависло беззвучие.

– Поэтому мы начинаем действовать завтра. Чтобы Андаман рискнул высунуться, нам нужно его сначала разозлить, затем заманить выгодой. Ваше Высочество, я прошу вас встретиться и поговорить с Крокетом. Нам нужен человек, знающий эту местность как свой собственный меч.

Хард должен был сопровождать принца к Крокету утром следующего дня, но ночью произошло событие, которого никто не ждал.

Когда лагерь тихо ворочался во сне, из палатки принца раздался вскрик. Рагон подоспел туда первым, Хард влетел, когда широкая спина уже была в центре, где с занесенным ножом в руках скалился пленный мальчишка. Харду потребовалось мгновенье, чтобы понять, что принцу ничего не грозит, но Арг уже был мертв. Одним сильным ударом Рагон смахнул Эдикея с тела калеки. Нож полетел в одну сторону; перекувыркнувшись через голову, пленник упал в другую.

Грудь и правая рука Арга были в крови. С коротким, почти незримым сожалением Рагон опустил ладонь на его веки, застыл на секунду, двинулся, чтобы связать Эдикея. Хард вышел.

На стене палатки принца - длинный уверенный разрез, равно как и на стене палатки пленника. Без всякой причины Хард провел по краям разреза пальцами, словно оглаживал подушечками. Дозорные спали. Один дремал стоя, второму хватило наглости и вовсе присесть. Хард велел их схватить.

Вернулся, когда наследник рассказывал о произошедшем: