Нечто из Рютте

Конофальский Борис

– Вряд ли. Гирши такими мелочами не занимаются, – ответил Крутец, – он его перепродаст.

– Может, выкупим? – предложил солдат.

Конечно, Волков был солдатом, смышленым, но солдатом, а вот Крутец был из рода городских чиновников, да еще с университетским образованием. Он приблизился к Волкову и зашептал:

– Можно, конечно, и выкупить, а можно и…

– Что?

– Сжечь его, – продолжил управляющий.

– Сжечь? – удивился солдат.

– Да, сжечь. А на его месте построить больше и лучше, с хорошими номерами, с печью

и с хорошей кухней. И это будет дешевле, чем купить.

– А разве Гирш не предъявит нам претензии?

– В том-то и дело, что нет. Вы что, закона не знаете?

– Какого закона?

– Закона о земле, принятого еще при Людвиге Втором Справедливом.

– Нет, не знаю.

– Так вот, – пояснял Крутец. – Любой, кто приобретает землю в славном герцогстве Ребенрее, должен принести присягу принцу Карлу, а присяга приносится как?

– Как? – спросил солдат.

– Во время присяги вы должны положить руку на Святое Писание. Ни один жид никогда не положит на святую книгу руку. Скорее он согласится ее отрезать. Поэтому ни Гирши, ни кто-либо другой не смогут купить землю, только строение.

– Теперь ясно, – произнес Волков.

– Спалим трактир и построим лучше старого. Леса кругом много. Мужики есть. Мастеровых наймем. Поставим добрый трактир с конюшнями и амбарами, и будет стоить он нам пятьдесят талеров максимум.

– А Гирш? – Волков не был уверен, что это хорошее дело.

– А Гирш пусть катится к чертям. У нас свой герцог и свой барон.

– Ну, не знаю, – сомневался солдат.

– Этот Гирш смеялся над вами, и нагло себя вел, и предлагал вам самому искать какого-то Авенира, чтобы долг вернуть. Когда спалим трактир – он этого Авенира из-под земли найдет, чтобы деньги вернуть. Хотел бы я посмотреть на их ругань, – засмеялся Крутец. – Подумайте об этом, господин коннетабль. Барон, вы и я – мы все от этого выиграем.

– Я подумаю, – сказал солдат.

– Думать-то особо некогда, господин коннетабль. Через пару дней он вернется, – продолжал молодой управляющий.

И тогда Волков поглядел в конец стола, где среди других сидел Сыч. Тот поймал его взгляд, и Волков поманил его. Сыч сразу подошел.

– У господина управляющего для тебя есть работа, – сказал Волков.

– Я всегда рад работе. – Сыч улыбался не по-доброму.

Волков пошел к барону, сидел там, пил вино и вспомнил, что у него есть контракт, который ему дал Крутец, с просьбой подписать его у барона.

Он положил бумагу перед бароном и попросил прочесть.

– На кой черт ломать глаза? – ответил барон. – Скажите, вы мне его рекомендуете, Яро?

– Рекомендую, – сказал солдат, – а еще я вам рекомендую читать все, что собираетесь подписать.

– Ладно, давайте, – произнес барон, беря бумагу в руки.

Стал читать контракт. Читал он плохо, медленно. Тогда солдат забрал у него бумагу и прочел вслух. Пока он читал, барон пил вино и даже зевал, совсем не вникая в текст.

– Знаете, барон, вас будут обворовывать

все, – сказал солдат, дочитав.

– Это еще почему? – искренне удивился барон.

– Подписывайте, – ответил солдат.

Он пошел на улицу, ему что-то крикнул вслед барон, но он не разобрал, а на выходе из зала, у лестницы, где дремал старый слуга Ёган, солдат увидал человека, которого сразу узнал по цветам одежды.

– Вы от графа? – спросил Волков.

Человек только поклонился в ответ. Да и кланялся он так, будто делал одолжение и вообще всем своим видом показывал свою важность. Протянул солдату конверт и стал ждать, приняв вальяжную позу.

– Письмо барону? – спросил Волков, не читая, что написано на конверте.

– Письмо коннетаблю Рютте, – важно сообщил посыльный.

– Что там? – из зала крикнул барон.

– Не знаю, – ответил солдат и взял конверт с немалым удивлением, – кажется, граф пишет мне письмо.

– И что в нем? – не вставая с любимого кресла, орал барон.

Волков развернул бумагу, но там, в прихожей, было темно, и он перешел к свету.

У него вдруг бешено заколотилось сердце. Ладони вспотели, он так не волновался, даже когда Кранкль целился в него из арбалета. Он словно почуял что-то. Стал читать:

«Добрый друг наш, коннетабль Рютте, Яро Фолькоф, рад сообщить вам, что родственник мой принц Конрад, курфюрст Ренбау, узнав о вашей беспримерной доблести, соблаговолил произвести вас в рыцарское достоинство, передав полномочия свои в деле этом мне, что я с радостью исполню. От начала уборки урожая, то есть через воскресенье, я буду в Рютте, где мы и проведем обряд.

Максимилиан, граф славной земли Шлоссер».

– Ну, что там? Чего вы молчите? – не унимался барон.

Волков залез в кошель, достал талер и подал его посыльному. Тот сделал одолжение, взял деньги.

– Передайте графу, что я жду с нетерпением.

Посыльный поклонился и ушел, а солдат третий раз начал читать письмо.

– Да не мучайте вы меня! – орал барон. – Яро, черт вас дери, что там?!

Солдат подошел к нему, сел рядом и положил перед ним письмо от графа.

– Кажется, меня производят в рыцари.

Волков не до конца понимал, что происходит. То ли от вина, то ли от поздравлений барона, но он был как пьяный.

– Поздравляю, друг! – Барон вскочил и как следует хлопнул его по больному левому плечу. – Я же говорил вам, что все будет хорошо!

Он опять попытался хлопнуть солдата, но тот увернулся, уж очень тяжелой была рука барона. А Карл и не заметил этого, он радостно говорил:

– Ну что, Фолькоф? Вы еще не передумали жениться на моей дочери? Наш уговор в силе?

– Если вы не передумали, барон, с чего передумывать мне? – ответил Волков.

– Вот и отлично! – Барон повернулся к выходу и крикнул: – Ёган, вина неси! Портвейна нам!