Нечто из Рютте

Конофальский Борис

Ёган и монах ушли, а Волков остался лежать в кровати. За окном тихо шуршал дождь, а он думал: «А девчонка и вправду страшная, да и бог с ней, лишь бы помогла найти мертвеца».

Сколько солдат ни кутался в плащ, но под проливным дождем от воды он не спасал. Одежда быстро промокла, и сначала заныло плечо, а потом и нога. Надо было бы слезть с коня, чтоб ногу не ломило, да слезать некуда, все площадь превратилась в огромную лужу. Зеваки, собравшиеся поглазеть на повешение, терпеливо ждали, пока привели Соллона, потом притащили несчастного, истерзанного пытками

калеку.

– Господь всемилостивый, когда же он закончится, – произнес барон, разглядывая тучи и протягивая Волкову флягу с вином.

Тот только вздохнул в ответ, глядя на попа, который уже бесконечно долго говорил с сыном ведьмы, невзирая на дождь. Волков взял у барона флягу. Сержант, Сыч и стражники терпеливо ждали, когда поп отпустит грехи одному и перейдет к другому. Наконец поп перешел к Соллону и, осенив его святым знамением, начал с ним говорить.

– Сержант! – крикнул барон.

Перепрыгивая лужи, сержант подбежал к барону.

– Скажи попу, чтоб поторопился, мы промокли до костей, а коннетабль еще не выздоровел.

Сержант кивнул и побежал к попу. Поп, послушав сержанта, тоже понимающе кивал, но это никак не повлияло на скорость процесса. Соллон явно не торопился умирать и что-то говорил и говорил священнику. Наконец барон не выдержал и заорал:

– Сержант, заканчивайте там уже!

Сержант вежливо отстранил попа, несмотря на его протесты, и они с Сычом быстро вздернули калеку. Поп еще что-то бормотал и осенял святым знамением Соллона, когда Сыч надел тому петлю на шею. Поп не успел даже договорить, как Сыч и сержант потянули веревку. Вскоре зеваки стали разбегаться, все было кончено.

– Фолькоф, поехали, выпьем горячего вина с медом и специями, а то заболеете, – предложил барон.

– Да, хорошая мысль, – согласился солдат.

И тут в пелене дождя он увидел крепкую повозку с добрым возницей. Повозка катилась с востока к замку.

– Я поднимусь к вам, господин барон. Выясню, кто это, и поднимусь.

Глава двадцать вторая

В донжоне на первом этаже было тепло. Управляющий Крутец велел разжечь очаг. Он и Волков сидели за столом, приезжему они присесть не предложили. Богато одетый молодой человек лет девятнадцати стоял напротив с гордым видом и ждал, пока управляющий закончит читать бумагу.

Крутец дочитал и поднял глаза на юношу. Они оба были одного возраста и оба важничали друг перед другом. И все-таки Крутец был важнее. Улыбаясь, он произнес:

– Так вы и есть Абрам Гирш, который выкупил трактир в деревне Рютте у Авенира бен Азара?

– Конечно, это я и есть, – ответил молодой человек с заметной долей сарказма.

Честно говоря, ему было обидно, что эти двое, молодой управляющий, который вряд ли старше, чем он, и солдафон-коннетабль, даже не предложили ему сесть. И он должен был стоять как проситель, как какой-нибудь мелкий купчишка, а они как господа рассматривали его просьбу. А ведь это была вовсе не просьба. Это было правильно оформленная купчая, которая давала ему право владеть трактиром.

–

А вы из каких Гиршей? – спросил управляющий, откладывая бумагу. – Из тех, что из Креденбурга? Или из тех, кто из Байронгоффа?

– Это одни и те же Гирши, и я из них, – не без гордости сказал юноша.

– И с каких же это пор Гирши стали интересоваться шинками? Вы ведь всегда были мытарями и ростовщиками.

– Этот трактир я купил по случаю, – отвечал Абрам Гирш небрежно. – Были лишние деньги, и почему бы не купить, подумал я. Или вы считаете, что я не имею права?

– Имеете, имеете, – заверил молодой управляющий молодого покупателя. – В землях государя нашего императора вы имеете право покупать все, что захотите, кроме земли.

– Так я землю и не покупаю, я покупаю трактир.

– Абсолютно верно. Вот только нотариус, что заверил вашу купчую, как я вижу, – Крутец опять заглянул в бумагу, – он же из Креденбурга.

– Да, я заверял сделку там.

– В таком случае я буду вынужден сделать запрос вашему нотариусу, вы уж извините, но пару недель вам придется подождать, прежде чем вы вступите во владение трактиром.

– Что это значит? – насторожился Абрам Гирш.

– Не волнуйтесь, это простая формальность, простая формальность. Вы ведь знаете, ваш герцог не любит нашего герцога, а наш герцог не любит вашего, поэтому наш прошлогодним эдиктом велел проверять ваших нотариусов, не воры ли, не мошенники.

– Это возмутительно, – сказал юноша.

– Успокойтесь, господин Гирш, ваши юристы делают то же самое. Как говорится, господа бранятся, а у подданных синяки.

– А если я заверю купчую у вашего нотариуса?

– Вступите в правообладание немедленно.

Абрам Гирш недовольно забрал бумагу со стола.

– Я не буду ждать две недели, я оформлю все у вашего нотариуса.

– Это правильное решение, – заметил Крутец. – Ведь прибыль за две недели значительно превысит затраты на нотариуса.

Гирш едва заметно поклонился из вежливости и хотел уйти, но его остановил Волков:

– Гирш, передайте Авениру, что я все еще жду деньги, что он обещал.

Гирш нагло ухмыльнулся Волкову прямо в лицо:

– Вряд ли я смогу.

– То есть? – не понял солдат.

– Я веду дела не с Авениром бен Азаром, а с его семьей, с его доверенными лицами.

– Что ж, так передайте его семье, его доверенным лицам, что он сбежал, не заплатив обещанного.

– А расписка у вас имеется? – поинтересовался юноша ехидно.

– Нет, он обещал мне на словах.

– Ну, раз так, – нагловато заявил юноша, – то и денег вы не получите. Как говорится, нет подписи – нет золота.

– Хорошо, а как мне найти Авенира?

– Я не знаю. Думаю, что он уже далеко. – Юноша повернулся и пошел к выходу.

– Какой наглый, – вслед ему произнес Крутец. – Думает, что если его семья кредитует герцога Ренбау, то может вести себя невежливо даже в нашем герцогстве.

– И что? Этот сопляк через пару дней вступит во владение трактиром и будет нам здесь мозолить глаза?