Нелюбовный роман
Шрифт:
Слуга немедленно объяснил, где его хозяин, вызвался проводить. Но Рудена отмахнулась от неприятного старика и кивнула его молодому помощнику. Молодой человек не произнёс ни слова, но умудрялся и безмолвно оказывать даме подобающие знаки внимания. Он сам проводил её в малую библиотеку. Жестом Рудена велела сопровождавшей её Лалле остаться на пороге и дальше не проходить.
– Какого чёрта ты всегда являешься не вовремя? – Такими словами встретил её четвероюродный брат. Родственник по отцовской линии, однако в третьем поколении родственницей покойного герцога была его бабка, а не дед, так что линия родства не могла считаться твёрдой.
Его кабинет больше напоминал лабораторию безумного учёного: больше книжных шкафов, чем могли вместить стены, больше бумаг и принадлежностей на столе, чем способен выдержать стол. Многие приборы стояли прямо на полу, и как бы прислуга ни усердствовала, навести здесь порядок было физически невозможно. Часть своих бумаг и писем хозяин дома прикалывал прямо к шторам, так что кабинет скорее имело смысл сравнивать с лавкой старьёвщика, чем с покоями аристократа. Но ему, видимо, так нравилось.
Рудена вскинула голову.
– Будь полюбезнее.
– Был бы любезнее, только не с тобой.
– Именно со мной, мальчик, – мягко улыбнулась она. – Ты всегда должен быть со мной вежливым.
– Что ещё я тебе должен по твоему мнению?!
– Маме стоило бы научить тебя: никому и никогда не показывай свою боль, особенно тому, кого считаешь своим врагом.
– Ты теперь ещё и собираешься учить меня жить?
– А кому ещё, раз я теперь твой сюзерен?
Он вышел из-за шкафа и швырнул книгу на стол. Та, к счастью, ничего не своротила, попала в стопку бумаг, но звук получился громким. Рудена вздрогнула, однако взгляд от родственника не отвела. Высокий, ладно сложенный молодой человек, вот только было в его лице что-то неприятное, настораживающее, временами даже отталкивающее. Может быть, именно поэтому большинство придворных предпочитало не иметь с ним дел. А может быть, причина была в том, что этот несомненно толковый маг, обладавший прекрасным образованием и даром моментально перемножать в уме трёхзначные числа, в вопросах интриг и людских взаимоотношений в целом был настолько глуп, что просто руки опускались.
Рудена в своё время приложила уйму усилий, чтоб убрать его со своей дороги, а заодно и от двора – так было намного спокойнее. Но теперь задумалась, что, может быть, стоило его наоборот вернуть… Или нет, не вернуть, просто активнее использовать в своей игре. Конечно, в собственных интересах. В чьих же ещё…
– Ты получила титул в обход меня и теперь считаешь, что стала умнее! Ну надо же! Научилась лучше разбираться в жизни – сразу, как венец коснулся головы? Этой модно причёсанной дамской головки? – Он потянулся было, но под её взглядом всё-таки не решился коснуться. – А на что вообще годится эта головка, кроме как носить шляпки и локоны? Все твои преимущества, что на тебе женились и теперь укладывают на простыни в законном порядке.
– Я уже объясняла, что это чистая политика. Государь желает сам контролировать герцогство, и потому ему удобнее, чтоб герцогиней была его жена. Можешь беситься сколько хочешь.
– Мои права даны мне по рождению, чёрт побери, и не зависят от воли кого бы то ни было, пусть даже императора! Древние Дома и закон следят за тем, чтоб наследование шло по мужской линии, а тут выступил такой умник – и пожалуйста, пусть баба влезает на вершину и оттуда учит всех жить! Что ты можешь знать о жизни, платьишко и глазки подрисованные?! Отлично, пусть и другие герцогства окажутся в маникюрных лапках, как это умно! Это же не политика, это определённо чья-то умственная отсталость!
– Ты полагаешь, император не понимает, что делает?
– Этому дебилу поиграться захотелось в свои игрульки! Он доиграется! От государства ничего не оставит, дай ему только волю. Вот это нужно всегда держать в голове, но о таких вещах умеют думать только нормальные мужчины!
– Как понимаю, ты – один из них.
– Постой рядом и посмотри. Это я буду учить тебя жизни, женщина, а не наоборот, что бы ты себе ни воображала!
– Постою. Посмотрю. Действительно очень интересно. Эдакий настоящий мужчина – и не может уделить внимание своей супруге. Хотя бы ради того, чтоб оставить после себя сына, как это и положено – м? Ты даже попытаться не хочешь?
Его лицо слегка перекосилось, но и горделивая речь прервалась. Во взгляде мелькнуло что-то сложное – то ли смятение, то ли даже страх. Но вряд ли он задумался о том, что ляпнул – скорее всего, просто запутался. Было у него такое свойство – в минуты раздражения выливать разом все свои обиды на жизнь. Рудена напряглась, надеясь просчитать собеседника, но отступилась.
Трудно просчитывать человека, находящегося в совершенном смятении. Несколько мгновений он даже не мог найти, что сказать, хотя обычно имел в запасе фразу-другую поострее.
– Я ведь уже говорил тебе, что люблю другую женщину, и только она мне нужна.
– Я точно так же напоминала тебе, что она замужем, и отнюдь не за тобой.
– И? Закон плох, если отказывает мужчине в праве обладать женщиной, которая ему нужна!
– Тебе отказывает логика, мой мальчик: то закон следует всегда соблюдать, то он плох…
– Не смей так меня называть! – Он сделал шаг к Рудене, и ярость даже, вроде бы, была подлинной, но что-то в ней оставалось такое… Да, глубинная неуверенность. Может, ещё и в этом была его слабость – в самой слабости.
Увы, если человек слаб, он помнит об этом, как бы ни старался забыть, и другие тоже поневоле чувствуют. Рудена считала себя сильной, была сильной – и её родич знал, кто в их паре на самом деле обладает и характером, и могуществом.
Она снисходительно усмехнулась.
– Неважно, как я тебя назову. Важно, чтоб ты запомнил: женщина, в сторону которой ты неровно задышал, принадлежит другому, а тебе принадлежит эта. И если ты будешь обращаться с ней нарочито дурно, реакция её отца может стоить тебе не только приданого и собственных владений, но и титула.
– Эта дура на меня нажаловалась?
– Она тебя выгораживает, но, как я вижу, зря. Ты её стараний не оценишь.
– Я уже оценил, что она отправилась «выгораживать» меня к тебе. Это такая особая женская хитрость, верно? Под видом заботы попыталась утопить. Всё я знаю…
– Ещё раз – ты зря отказываешься от руки, которую супруга тебе протягивает. Пробросаешься. Она не будет терпеть вечно. Потом пожалеешь, да поздно будет.
– Уж будь уверена – не пожалею.
Рудена посмотрела на него с презрением. Не хотела, само получилось. Удержишься тут…