Нелюбовный роман
Шрифт:
Достопочтенная Есения не была его женой – лишь одной из любовниц, которую он придержал при себе, потому что ей повезло забеременеть. Она родила дочь, одну из шестнадцати внебрачных принцесс в императорской семье – внебрачных, однако признанных. По закону их права были ограничены только в вопросах наследования престола, в остальном всё было как с законнорожденными дочерьми. Но, откровенно говоря, у восьми законных принцесс шансов взойти на трон было так же мало, как и у внебрачных. И неважно, что нынешний император сына не имел – мужских претендентов на престол хватало. Их во все времена хватает с избытком. Правда, это означает смену династии и неизбежную гражданскую войну, но кого волнуют подобные мелочи.
Если сына у государя не будет, война случится обязательно. И не превратит ли она огромную империю в россыпь мелких королевств, часть которых с удовольствием проглотят и переварят соседние державы – никому пока не известно. Можно лишь предполагать.
Рудена иногда задумывалась об этом и понимала, что такого исхода она совсем не хочет. Если бы у неё была дочь, может быть, она могла бы пожелать ей в супруги одного из крепких претендентов на престол… Хотя нет, пожалуй. Жажда власти – это закономерно, но больше, чем положения старшей супруги императора, Рудена пожелала бы своей несуществующей дочери мирной спокойной жизни, а это проблематично, когда в государстве громыхает гражданская война. Поэтому герцогиня от всей души желала удачи какой-нибудь из жён правителя (пусть даже это будет не она) и самому правителю, который, понятное дело, очень желал обзавестись сыном.
А вот Есения мечтала об обратном. Она ревниво следила за каждой из жён и любовниц императора и сближалась только с теми, которые детей не имели, в наивной уверенности, что их будет проще использовать. Им ведь терять нечего, так почему бы не поинтриговать вместе! Рудена старалась держать её поближе, чтоб знать, что нового та затевает, потому что хотя особо умной Есения не была, но отличалась большим вкусом к интригам и хитростью. Тоже своего рода талант, который не способствовал развитию ума, но делал даже неумную женщину потенциально опасным противником.
В своей гостиной Есения встретила Рудену с таким радушием, что гостье сразу стало понятно – ей сейчас предложат игру. Причём серьёзную. В этом она не ошиблась. На стол только-только подали первую перемену, и прислуга заканчивала разливать воду и вино, поправлять цветы, проверять приборы. Слуги не особенно-то торопились уходить и готовились погреть уши на беседе госпожи с гостьей. В таких случаях представители знати предпочитали потерпеть, подождать, поговорить пока о погоде и розах в саду. Но Есения терпеть не умела и уже подобралась, как кошка перед прыжком, оживлённо засверкала глазами.
– До тебя ведь уже дошли слухи о её милости Араме Хидиан? Я думаю, это очень и очень важно. Семье следует обратить внимание на щекотливую ситуацию.
– Есения, послушай, я хотела бы обсудить это позже.
– О, девочки будут немы. У них нет выбора, видишь ли.
– Дело не в девочках, – раздражённо, но по видимости любезно улыбнулась Рудена. – Но я хотела бы, чтоб ты обдумала как следует то, что собираешься мне сказать. Есть слова, которые уже нельзя забыть после того, как они произнесены. Её милость Арама – моя кузина.
– Но она ведь в положении. Врачи говорят – возможно, мальчик. И при этом она появляется на людях с мужчинами. Супруга государя обязана вести себя втройне осмотрительно, а не показываться публично со смазливыми юношами. Порадует ли империю наследник сомнительного происхождения?
– Нет, наследник, в законности которого есть сомнения, не порадует никого, – криво улыбнулась Рудена. Её немного успокоило то, что прислуга наконец удалилась. – Но такие обвинения нужно предъявлять осторожно и очень продуманно. Очень и очень продуманно. Арама пользуется любовью и доверием его величества, к пустым наветам она, конечно, готова. Окажется, что это её брат, например, или другой близкий родственник.
– А что, разве от брата нельзя зачать ребёнка?
– Всё-таки тебе не стоит переходить черту. Это лишнее.
– Да разве ж так? Где тут недопустимое? – Есения начала горячиться. – В таком деле любая осторожность только на пользу. Матерью будущего наследника должна быть женщина безупречная, и таких вокруг хватает. Тебя устроит разве, если Арама Хидиан станет матерью будущего государя? Арама?!
– Я не вижу в этом ничего страшного. Группа, которая поддерживает Араму, думает о благе страны, откровенных сребролюбцев и подонков в ней нет.
– Трудно поверить, что я действительно это слышу… А о своём будущем подумать ты не хочешь? Ты лишишься герцогского венца и в лучшем случае будешь выдана за кого-то из своих дальних родственников – вот что ждёт тебя в этом случае!
– Можно подумать, государь уже при смерти, а у Арамы уже родился и подрос сын. Пока это не так. Арама может снова произвести на свет девочку, а я всё ещё замужем за его величеством и по идее сама могу родить сына.
– Арама уже беременна, а ты – прости – нет. Или я ошибаюсь, и тебя можно поздравить?
– Нет, увы. Пока нет.
– Все врачи говорят, что её милость Хидиан носит мальчика.
– Они говорили об этом и в прошлый раз, если не ошибаюсь. И Даржане обещали сына, поэтому государь женился на ней. Тебе, кажется, тоже сулили мальчика. По крайней мере, я это слышала.
Есения изменилась в лице, но не отступила.
– Но что же, получается, тебя устраивает, что у Арамы появится мальчик, который станет наследником престола? Несмотря ни на что? Не понимаю…
– Меня вполне устроит, если у государя появится наследник. Это защитит страну от грядущей гражданской войны. Поэтому я тебе помогать не буду, но и мешать не стану. Однако учти – если родится мальчик, возможно, его величество захочет считать его своим при любых условиях. По крайней мере временно.
– Но потом-то всё равно выяснится правда! – вскинулась Есения. Даже чуть не опрокинула бокал.
– Потом – конечно. Но у его величества будет фора по времени. Появление наследника упрочит его положение, он сможет серьёзно взяться за дворянские кланы и окончательно подчинить их своей воле… А со временем может появиться другой наследник, уже со всех сторон безупречный. Ты понимаешь, во что ты можешь вмешаться со своими добрыми намерениями?
– Это ужасно. Это унизительно. Государь не заслуживает такого!