Необыкновенные собеседники
Шрифт:
Среди обомшелых скал в парке громоздились пирамиды просмоленных бочек — ставангерцы готовили иллюминацию в честь нашего «Красина». Но бочки должны были вспыхнуть — после банкета в большом, как манеж, деревянном здании ресторана. В зале с бревенчатыми стенами стол в ниде буквы «П»
был в(|сь осыпан цветами. Коллонтай вошла в зал под руку с губернатором Смедсрудом. Бургомистр вел Самойловичаи Эгги. Каждого из красинцев сопровождали к столу норвежцы. Суханова щ меня — редактор одной из ставангерских газет. Газета называлась «1 Мая», и номер ее, посвященный прибытию «Красина», сохранился в моем архиве. .
Когра заняли свои места за столом, Миддельтон постучал ложечкой о бокал — встал губернатор Смедсруд.
«Ведикий русский народ может гордиться своими сынами...»
Он говорил недолго. Смедсруд сказал все, что хотел, и поднял бокал. Мы чокнулись бокалами... с минеральной водой. В Ставангере спиртные напитки были запрещены. Сухой закон.
Смедсруду отвечала Александра Михайловна.
Ужин еще не был окончен, когда за окнами, открытыми в парк, на фоне уже померкшего неба взвились над старинным городом один, другой, третий яростные столбы огня. В пламени загремели пирамиды просмоленных бочек. Огонь шумно раскалывал твердую синеву ставангерской ночи. Огненные ветви качались и разбрасывали вокруг красные дрожащие тени. Они рассеивали по парку сладкую горечь горящей смолы.
Десерт еще не успели подать — потом! — губернатор предложил Коллонтай пройти на веранду. Следом за ними поднялись и мы. Кто остановился у раскрытых окон, зачарованный праздником огней над фиордом. Кто вышел за Коллонтай и Смедсрудом на веранду.
В свете пылающих просмоленных бочек, на плоском куске земли, перед верандой шумела толпа людей с факелами и флажками в руках. Омытые светом высокие ели теснили толпу. Сверху с веранды были видны тысячи поднятых кверху голов. Смедсруд сказал несколько слов народу и жестом указал на Коллонтай. Она поклонилась, за ней — Самойлович. Толпа, словно руководимая дирижером, стала требовать показать ей всех участников экспедиции. Смедсруд обернулся, приглашая красинцев подойти поближе к барьеру. Гидрограф Березкин, механик Ершов, кто-то еще из красинцев и я вдруг были подтолкнуты вперед. Я заметил, что Коллонтай стоит позади меня. Я отодвинулся, чтобы не заслонять ее.
— Ну уж нет! Вы — краеинец, вам и вперед. Сегодня они хотят видеть красинцев, а не послов.
— Красинцев целая сотня, Александра Михайловна. А советский посол один. И к тому же посол этот — вы.
Она улыбнулась и без слов, взяв под руку губернатора, осталась позади.
Через некоторое время мы вс^ возвратились в зал. Официанты уже ставили на столы подносы с сооруженными из пломбира кораблями, человеческими фигурками на льдинах, а на одном из подносов — самолет Бориса Чухновского среди ледяных торосов. По пути к столу на какое-то мгновение я снова оказался рядом с Коллонтай. Она предупредила вполголоса:
— Я хотела бы побеседовать с журналистами «Красина». Приходите завтра с товарищами.
На следующее утро мы пришли к ней втроем — Суханов, Южин и я. Нам троим предстояло в ближайшие дни выехать в Осло, а оттуда домой и по пути в Стокгольме посетить мать трагически погибшего во льдах шведского ученого Финна Мальмгрена. Мы не сомневались, что Александра Михайловна собиралась поговорить с нами о нашем визите к госпоже Мальмгрен.
Но Александра Михайловна не стала говорить о нашей поездке в Стокгольм. Ее интересовало только одно: как складывалась жизнь красинцев на их корабле?
— Рассказывайте подробности. Самое простое. Быт, отношения. Вы ведь недооцениваете, какое это имеет значение. Сами не понимаете, как важно знать все мелочи жизни на «Красине».
Она призналась, что ехала в Ставангер в праздничном настроении. Советское посольство в Осло засыпано поздравлениями. Ожидала встречи с красинцами с нетерпением, гордостью, счастливая, как именинница. Так и сказала: «Как именинница!» Советские люди на «Красине» представлялись ей маленьким обществом с прозрачной ясностью отношений. «Красин», совершивший свой подвиг во льдах, мнился ей образцом общества совершенных людей. Мол, красинцы стали уже такими, какими все люди станут при социализме или даже при коммунизме!
Она сидела в свободном домашнем платье, привалясь к спинке дивана, в просторном, но очень скромном номере провинциальной гостиницы и выжидательно глядела на нас. Видимо, ждала, что мы обрадуем ее подтверждением: да, у нас на «Красине» существовали отношения прозрачной ясности! Но мы были красинцы, все трое слишком близко стояли к событиям экспедиции и, как участники, вероятно, не могли быть достаточно объективны: стоящий вплотную к зданию не в состоянии оценить весь облик его целиком. Необходима дистанция, с которой смотрела на красинскую эпопею Коллонтай. У нас, участников, по крайней мере в то время, этой дистанции не было. И мы сказали Александре Михайловне, что, по нашему мнению, до прозрачной ясности отношений в коллективе экспедиции «Красина» было все-таки далеко!
Женственно красивое лицо ее вдруг потускнело. Она опустила голову.
— Александра Михайловна, но ведь экспедиция достигла успеха, несмотря на то, что прозрачной ясности отношений не было среди участников экспедиции! Понимаете, Александра Михайловна, несмотря!
Она подняла голову и с благодарностью взглянула на Южина. ^
— А ведь верно! Самое главное — результат. А результат удивительный. Вы знаете, товарищи, успех экспедиции «Красина» — это сильный удар по идеологии капитализма. Это успех морали социализма. О вашем походе будут много писать... Да нет, не только сейчас. Сейчас и так уже пишут во всех странах мира... Потом, после! Через десятки лет!
Сидела она печальная. Ей так хотелось верить, что «Красин», совершивший прекрасный акт гуманизма, был «в самом себе» маленьким плавучим островом коммунистических отношений между людьми! По-видимому, для нее коммунизм — это прежде всего общество высоконравственных, в высшей степени душевно благородных людей! Один за другим могут устаревать и отходить в историю лозунги и призывы. Но существует один, которому не страшно движение времени. И даже при самом полном всестороннем развитии коммунизма лозунг «Спешите делать добро! » будет наполнен великим смыслом.
Вот таким я почувствовал камень веры Александры Михайловны Коллонтай, когда она говорила с нами о красинском коллективе как о маленьком образце будущего общества коммунизма.
Пусть эта вера Коллонтай не характеризует коллектив ледокола «Красин». Но она характеризует саму Коллонтай.
Удивительная женщина. Одна из тех удивительных русских женщин, что всегда светили своей России! Аристократка, дворянка, с малого детства избалованная судьбой, одаренная природой и женским очарованием и силой недюжинного ума, человек огромной культуры — она мужественно порвала со своей средой, всю свою жизнь посвятила революции. Соратница Ленина, борец за равноправие женщин, трибун, агитатор, первая в истории женщина-дипломат, талантливая писательница — как дивно она сочетала в себе тончайшее изящество женщины со страстной, от самой души идущей верой в человеческое совершенство при коммунизме!