Непорочная куртизанка
Шрифт:
— Выйдем на минуту, — велела она.
Кларисса вывела его в коридор между кухней и холлом и присела на корточки, так что их глаза оказались на одном уровне.
— Послушай, дорогой, ты не должен никогда покидать дом. А вдруг ты столкнулся бы с дядей Люком, когда меня не было рядом?
Фрэнк тихо охнул и отчаянно замотал головой:
— Я не... я больше никогда не выйду из дома, Рисса, обещаю!
— Уж постарайся.
Она медленно выпрямилась.
— Как же ты меня напугал!
— Сколько мы еще здесь пробудем? — спросил мальчик. —
— Какой человек? Ты говоришь о графе? Вздор, милый, конечно, он тебя любит.
— Недавно Салли сказала мистрис Ньюби, что граф терпеть не может мальчишек.
— Думаю, он просто мало их знает, — возразила она. — Во всяком случае, не попадайся ему на глаза, и все будет лучше некуда.
— Мы еще долго здесь пробудем? — допытывался он.
— Пока не знаю. Наверное, несколько месяцев, пока не окажемся в безопасности.
Лицо Фрэнсиса омрачилось.
— Я хочу домой. Хочу увидеться с Сайласом и покататься на пони. Хочу снова ходить на занятия к викарию. Мне здесь плохо!
Его голос опасно срывался, и Кларисса приложила палец к губам.
— Знаю, любимый. Тебе трудно приходится, но ты очень храбрый и должен мне довериться. Нужно, чтобы дядя Люк нас не нашел.
Она поцеловала его и крепко прижала к груди.
Джаспер стоял в холле у приоткрытой двери. Он проводил визитеров и, вернувшись в гостиную, нигде не нашел Клариссы. Даже в гардеробной. Рассудив, что единственное место, куда она может скрыться, — кухня, как это ни странно, он снова спустился в холл и уже хотел толкнуть кухонную дверь, как услышал настойчивый шепот Клариссы. Тогда он инстинктивно отступил, не желая подслушивать, но тут же, решительно подавив угрызения совести, приоткрыл дверь чуть шире...
Почему, черт возьми, Кларисса обнимает этого тощего сорванца?
Он снова отступил и направился к лестнице. Неужели это очередной кусочек головоломки, которому следует найти нужное место, или просто проявление материнского инстинкта? Она спасла ребенка от улицы, и, возможно, боится, что, выйдя из дома, он может попасть в руки прежнего хозяина или его украдет какой-нибудь негодяй. Правда, чистенький и одетый не в новую, но крепкую одежду Фрэнк больше не походил на уличного мальчишку. Очевидно, что он домашний ребенок, и ни один головорез не станет рисковать, похищая мальчишку, за которого есть кому заступиться.
— Джаспер, я и не знала, что ты еще здесь. Думала, ты ушел с братьями и друзьями, — проговорила Кларисса.
Джаспер, почти успевший подняться наверх, обернулся:
— Я бы не ушел, не попрощавшись с тобой.
Он пристально оглядел ее. Она казалась совершенно спокойной.
— Что ты делала на кухне?
— Хотела убедиться, что Фрэнк вернулся, — улыбнувшись, пожала плечами Кларисса. — Возможно, это глупо с моей стороны, но иногда я боюсь, что этот жестокий негодяй-трубочист снова схватит его и утащит в свое логово.
Что ж, вполне объяснимо. Он и сам об этом думал. И все же не был полностью убежден. Однако вслух сказал только:
— Мне тебя не хватало прошлой ночью.
— И мне тебя, — призналась Кларисса и тоже стала подниматься. — Я все надеялась, что проснусь и найду тебя рядом, в постели.
Она стояла на ступеньку ниже, обольстительно улыбаясь. Глаза ее сияли, язычок нервно облизывал губы, и он отложил разгадки всех тайн на потом. Есть кое-что поинтереснее.
Он коснулся ее лица, обвел кончиком пальца губы.
— Может, стоит возместить потерянное время?
— Днем, милорд? — прошептала она с деланным ужасом. — Но это разврат!
— Возможно, но в таком случае зачем мужчине содержать любовницу?
Подхватив Клариссу под мышки, он легко поставил ее на самую верхнюю ступеньку.
— В постель, содержанка моя. Я обнаружил, что ужасно голоден.
Он подтолкнул ее, и Кларисса легко вспрыгнула на площадку.
— Сначала тебе придется меня поймать!
Смеясь, она помчалась в спальню. Джаспер последовал за ней, догнал и пинком захлопнул дверь. Схватил ее и подкинул к потолку.
— Вот видишь, поймал!
— И что теперь, милорд?
Их взгляды скрестились.
— Интересный вопрос, на который существует множество ответов.
Он позволил ей соскользнуть по своему телу, пока ее ноги не коснулись ковра. Его глаза затуманились, но пальцы ловко развязывали шнуровку ее платья, распахивая лиф. Разведя края, он нагнулся, чтобы поцеловать мягкие, душистые холмики грудей, выступавшие над вырезом тонкой муслиновой сорочки. Кларисса блаженно вздохнула. Он стянул сорочку с ее плеч, обнажив до талии, встал на колени, взял ее груди и стал лизать соски, легонько прикусывая твердые розовые вершинки.
Кларисса запустила пальцы в его волосы, обвела раковину уха, чувствуя, как разгорается жар в животе. Джаспер стащил с нее сорочку, поцеловал ее живот, пробуя на вкус пупок, и вжал большие пальцы в твердые выступы на бедрах. Она с тихим стоном ступила на ковер и широко развела бедра, принимая ласки его языка.
Она выгнулась навстречу его губам, все настойчивее терзавшим твердый крохотный бугорок — средоточие ее желания. Его щека вдавилась в ее живот, пальцы вцепились в бедра, а в Клариссе уже бушевал настоящий ураган.
Она приникла к нему, опершись ладонями о его плечи, но он быстро поднялся и стал подталкивать ее назад, к кровати. Она опустилась на мягкую перину, а он, стоя над ней, нетерпеливо срывал с себя одежду и при этом не сводил жадного взгляда с ее тела, совершенно обнаженного, если не считать чулок с подвязками.
По какой-то причине он находил вид этих белых чулок и черных кружевных подвязок, контрастирующих с нежной кремовой кожей, неотразимо притягательным. Головокружительно соблазнительным. Ни одна женщина до нее не возбуждала его так сильно. Он встал коленями на постель рядом с Клариссой, и, узрев его твердую, требовательную, неумолимую плоть, она обвела языком влажную головку, лаская ладонью стальную колонну его мужского достоинства.