Нерозначники
Шрифт:
– - Эхма, бедовая, -- погладил Елим утку по растрёпанному хохолку.
– - Как же энто ты в зиму осталась?! Не успела на крыло встать? Ально ранета?
Илья тут же -- по удали молодецкой -- предложил утку на сковороде зажарить... Лема на него впервой укорчиво посмотрела и жалостливо попросила, чтобы не губили "бедненькую уточку". И Елим тоже своё слово сказал.
– - Ежели, -- говорит, -- она до середины зимы дожила и не погибла, такое чудо уважения достойно. Пущай живёт, -- верно, умная птица. Тем паче сама пришла. Негоже так гостей встречать.
Илья спорить не стал и тоже уважительно на утку глянул.
Тут
– - Верно, орнитолог какой нацепил, -- догадался старик.
А когда надпись прочли, опять удивились. Значилось на том колечке, что окольцована утка была... более шестидесяти лет назад.
– - Пошутили, чай?..
– - поскрёб затылок Елим.
– - Теперича в любом разе её надо к учёным доставить. Пущай сами голову ломают, что за невидаль такая.
– - Отвезу её в институт, -- предложил Илья.
– - Может ей и правда столько лет?..
– - Столь в любом разе утки не живут!
– - уверенно определил Елим. Потом подумал и говорит: -- Надо её Семёну Аркадьевичу, орнитологу нашему, показать. Не один раз он у меня гостевал, я тебе записочку дам, от меня скажешь... Вот удивится-то!..
Что это за день такой случился, непонятный, а только со всеми тусторонними странности произошли. Помнишь же, что с вершами стряслось? А с Лекой Шилкой что? Вон сидит в коробке, крякает... Не обминуло и Лему-волчицу.
Вдруг за разговором она почувствовала, что у неё сейчас хвост расти начнёт, а вместо лица волчья мордаха объявится. Лема с ужасом подумала, как её прекрасное, милое личико начнёт вытягиваться, обрастать шерстью, клыки полезут, про хвост и говорить нечего. Лема лишь подумала, какой величины он достигнуть может, ей сразу плохо стало. Раньше, вишь, хвалилась своим хвостом, а тут сразу его возненавидела.
Сейчас же, конечно, из дома выскользнула и за вежество взялась, да волшебную силу пытать стала. Только всё без толку, ничегошеньки не помогает. До этого Лема спланировала с Ильёй в город ехать ну и позаботиться там о нём... А тут, понятно, всякие мечты порушились. Какое с хвостом свиданию продолжение? То-то и оно.
Всё-таки кое-как удалось ей заглушить тустороннюю суть, вот только, увы, про всякое счастье пришлось забыть. В избу вернулась, весёлый вид на себя напустила, будто ничего и не произошло, а сама подумывает, как из такой-то неёлы выпутаться.
Однако со стороны подсоба пришла.
К счастью, в это время егерь Фёдор Иватов со своим семейством в город поехал. Мимо Забродок проезжал и решил к Елиму привернуть. Думал, что старик скучает в одинакости, а у того в избушке гости незнакомые -- не до скуки вовсе. Приветили старики друг дружку, Елим и попросил, чтобы Илью с Лемой до города подвёз. А у Фёдора только одно местечко в машине оказалось.
– - Верно, тебе, дочка, одной ехать надо, -- решил Елим и посмеялся в бороду: -- Ничё, ничё, поди, уж найдёте в городе друг дружку... Эхма, таку девку упустить -- энто ужо нипошто невозможно!
Лема загрустила для вида, а сама в серёдке рада-радёшенька. Вовремя, думает, помощь поспела, а то из-за этого хвоста, будь он неладен, бежать бы пришлось. Спросила она у Елима бумагу с карандашом и скоренько написала Илье послание тёплое. Ну и, конечно, адресок какой-то чиркнула, как её сыскать можно...
– - Прочитаешь, только когда я далеко отъеду, -- не отрывая от Ильи глаз, попросила она.
– - Обещаешь?
А
Лема просияла тут же и, пятясь назад и держа руки за спиной, в машину забралась. Так и уехала, помахивая из машины ручкой.
– - Смотри, не упусти девку, -- Елим шутейно погрозил пальцем.
– - По нраву, верно, ты ей пришёлся. Да и девка уж больно хороша! Надоть полагать, судьба вас свела, а от дара такого отворачиваться не след!
* * *
Этим же днём беда на Суленгинских болотах стряслась. Двое рыбаков тропились по знакомой дорожке к Жирновскому плёсу -- а путь через мшарное озеро идёт, аккурат за ним свороток к Суленге примыкает. Ну и в том месте, где Никанор Самосвет кудесил, оба под лёд провалились. К счастью, не потонули и на прочную твердыню выбрались. Хорошо ещё, до Забродок недалече случилось, а всё ж пока до дома Елима добежали, вся одёжка обледенела. И мокрые, да от ледяной воды всё одно, конечно, застудились.
Один из них, видно, начальник высокий случился, и у него с собой рация для дальней связи оказалась. Сразу он и известил, какая с ним и напарником горесть приключилась, и наказал, чтобы машину в Забродки слали. Да одёжу тёплую, спросил, чтобы привезли, и для "внутреннего сугреву" снадобья.
Отогрелись рыбаки у Елима, а к вечеру и машина за ними пришла. Вовсе непростая машина, по ухабистым и сумётным дорогам ходкая, и такая просторная и всяко внутри обустроена, что вроде домика на колёсах. И столик тут, и печурка в уголке, и лавки мягкие по стенкам. Словом, всякие удобства налажены. Ну и рыбаки как в машину уселись и привезённое хмельное питьё достали, тут же еще шибче своё второе рождение отмечать взялись. Ну и Илью тоже сманили. Тот, правда, на радостях не очень-то и противился, хотя выпил совсем немного. Да и то сказать, столь с ним всякого чудного за последние дни случилось, что язык в покое удержать не смог и всю подробность рыбакам рассказал -- и как с ним телевиндер разговаривал, и как у Елима очутился, и про Лему, конечно.
Что и говорить, весёлый разговор пошёл, дорога незаметно и полетела.
По пути, знаешь, один случай вышел. То, как Лема какую-то бумажку Илье в карман сунула, от утки не потаилось. Ну и по дороге выбралась она из коробки и подле Ильи ладненько присела... Потом нащупала незаметно бумажку в кармане и потихости её оттедова клювиком изъяла. Да и проглотила тут же. И закрякала, словно без понятия она. Однако ни сам Илья, и никто ничегошеньки не заметили.
Илью прямо домой доставили. Потом кинулись, что утка с ним была, стали по всей машине шарить и во все углы глядеть, а только пустую коробку нашли. Как в воду канула крохалиха, будто и не было её вовсе.
И то верно, как только к городу подъехали, Лека Шилка силу в себе тустороннюю почуяла. Тотчас же и чезнула восвояси. Ну а охотники по-своему растолковали. Так и подумали, что, дескать, по дороге возле магазейну останавливались шинпанского взять, дверки-то открывали, вот утка и выскользнула. Темно уже -- где за нею углядеть?
Вот такой странный день выдался. И вот ещё какая непонятка случилась: помнишь же, Елим слышал, как Илья в бреду Талю поминал? Ну вот, а когда Илья в себя пришёл, Елим и запамятовал расспросить всякую подробность... Стало быть, и Илья не узнал у какого это деда он гостевал. Такие вот дела...