Одиночество Мередит
Шрифт:
Отвлекаться не стоило, даже на несколько секунд. К пощечине я не была готова. От хлесткого удара мгновенно закружилась голова.
«Ненавижу тебя!» — прокричал мой внутренний голос. Я сдерживала слезы до тех пор, пока она не вышла. В кармане я по-прежнему сжимала коробочку в белом бумажном пакете.
День 1279
Пятница, 18 января 2019
В облике Дианы всегда есть что-нибудь
Я рассказала ей о неудавшейся попытке выйти из дома, и она меня успокоила:
— Вы сделали огромный шаг, Мередит, даже если вам так не кажется.
Я пожала плечами.
— Вы раньше никогда не упоминали о Селесте.
— Это моя новая подруга. Мы познакомились в интернете. Ей пришлось пережить тяжелый опыт, она все мне рассказала. Я хотела быть с ней рядом.
— Запомните это свое состояние, — сказала она. — Это серьезный прогресс. Я хочу вас кое о чем попросить. Каждый раз, когда будете думать о неудаче, не концентрируйтесь на негативе. Воспринимайте это как урок. Мы же можем извлекать уроки из своих неудач и в следующий раз поступать по-другому, чтобы добиться лучшего.
— Я постараюсь.
— Отлично. А как ваши успехи с техниками осознанности?
— Я все делаю, — ответила я, но не уточнила, что пока осознаю лишь необходимость следить за Фредом, которому нельзя есть изюм, потому что он вреден для кошек.
— Хорошо. Помните, мы движемся в вашем темпе, так что продолжайте. И не забывайте про дыхательные упражнения. Но я бы хотела добавить еще кое-что. Вы слышали о когнитивно-поведенческой терапии?
Ее зеленые глаза буравили меня через экран ноутбука. Мне удалось не отвести взгляд и кивнуть.
— Это вид терапии, который нацелен на связь между нашими мыслительными процессами и нашими чувствами. Думаю, вам он подойдет, ведь это очень структурированный подход, а для вас крайне важно все структурировать.
— Ясно.
— Я дам вам домашнее задание на следующую неделю.
— Хорошо.
Я не удивилась. Диана любит домашние задания почти так же, как дыхание диафрагмой.
— Возьмите блокнот и ручку, сядьте в тихом удобном месте. Представьте, что вы выходите из дома, и опишите, что чувствуете. Запишите все, что придет в голову, даже если что-то покажется нелепым или бессмысленным. Захватите блокнот на наш следующий сеанс. Как вам такой план?
— По-моему, отличный.
День 1284
Среда, 23 января 2019
Если вбить в «Гугле»: «как подстричься самостоятельно», выпадает около 1 320 000 000 результатов. Но здесь, как и в большинстве случаев, работает принцип «чем проще, тем лучше».
Я разложила перед зеркалом в ванной расческу, резинку для волос и парикмахерские ножницы. С юных лет я знаю, что кухонные к голове лучше даже не подносить. Однажды я сказала маме, что хочу челку, но в парикмахерскую она
«Я сама могу сделать не хуже», — заявила она, роясь в ящике под раковиной, и вытащила наконец огромные ножницы с оранжевыми ручками. Я в ужасе посмотрела на них, потом на нее. Она улыбалась. Фиона стояла в другом конце комнаты, возле двери, готовая сбежать, если маме понадобится еще один подопытный кролик.
Я смотрела на себя в зеркало и зачесывала волосы назад. Не стриглась я уже несколько месяцев, и кончики доставали до середины спины. А в девять лет я почти могла на них сидеть. С тех пор как я пошла в школу, мама каждый день заплетала мне две длинных косы, такие тугие, что к обеду начинала болеть голова. Однажды утром, когда учительница ненадолго вышла из класса, я вдруг осмелела и, сорвав резинки, распустила волнистые пряди.
— Ты похожа на принцессу! — воскликнула одноклассница. — Мне бы такие волосы.
До конца уроков я летала в облаках. На землю меня вернула Фиона, когда мы ехали в автобусе домой.
— Тебе лучше причесаться. А то мама распсихуется.
— Тогда помоги. — Я вложила ей в руки резинки.
— Я не умею.
Мы долго возились и вместе кое-как заплели две неровных косы.
— Давай я пойду первой, — пробормотала Фиона, когда мы шли к двери по садовой дорожке. — Попробую ее отвлечь.
При желании она могла быть очень хорошей старшей сестрой.
Наши усилия оказались тщетны. Мама сразу поняла, что я разрушила плоды ее трудов.
— Тебе не нравятся косы? — спросила она.
Я могла бы легко отделаться, если бы держала рот на замке. Но, побыв принцессой, пусть и недолго, я не на шутку осмелела.
— Да. У меня от них болит голова. Я не могу сосредоточиться в школе.
— Что же ты мне раньше не сказала? — Она притянула меня к себе и крепко обняла.
Мои руки свободно свисали по бокам, я огляделась вокруг и поймала взгляд Фионы. Она пожала плечами, оторопевшая, как и я. Мама определенно была не из тех, кто любит обниматься.
Объятия разжались так же быстро, как и сомкнулись.
— Жди здесь, — велела она, направляясь на кухню.
Мы с Фионой обменялись взволнованными взглядами, полными надежды. В те времена мы еще на что-то надеялись.
Мама вернулась в коридор, но без шоколадного печенья или другого утешительного приза, полагающегося мне за два года ежедневных головных болей. Перед глазами мелькнуло что-то оранжевое: на указательном пальце она вертела большие ножницы.
— Думаю, пора подстричься, волосы уже слишком длинные. — Она взяла одну косу, провела пальцами по кончикам. Потом положила руки мне на плечи и медленно повернула меня лицом к висящему на стене зеркалу.
— Точно, твой салон всегда открыт. — Я поймала в зеркале ее взгляд и нервно улыбнулась.
Ответной улыбки не последовало. Такое выражение лица у мамы было, когда она занималась чем-то требующим максимальной сосредоточенности: пришивала пуговицу или выписывала чеки для оплаты счетов. Фи топталась позади, наблюдая за происходящим.
— Да, слишком длинные, — повторила мама. — Неудивительно, что у тебя болит голова, куколка. Таскать на себе такую тяжесть.
Я была в замешательстве — волосы не казались мне тяжелыми. Но маме лучше знать, поэтому спорить я не стала.