Океан в изгибах ракушки или Синяя рыба
Шрифт:
– У него ещё такой большой орлиный нос? – в волнении спросила Мия.
– Не то, чтобы большой, – сказал Кавзук, вспоминая себя и весь свой род, – но, да, орлиный.
– Это же Пар! – восторженно воскликнула Мия. – Он мой друг! Где он? Пустите меня к нему!
Не добежав до входной двери, девочка наткнулась на мощную волосатую руку.
– Куда? Я тебя к нему не пущу. Нечего тебе невесть с кем болтаться. Тем более ушёл он уже давно.
– Но это мой друг!
– Знаем мы друзей таких. Нечего ему здесь делать. Мы чужаков не любим.
– Но…
– Я обещал Гкхадту'Уэльту, что присмотрю за тобой. И никакие «друзья» мне в этом помогать не будут. Я за тебя головой отвечаю. В буквальном смысле этого слова.
– Но это же тот самый друг, о котором я столько рассказывала. Это он мне мишку вырезал.
– Тот самый? – сердце горца потихоньку начало оттаивать.
– Д… да, – робко произнесла девочка. Кавзук долгое время ничего не отвечал.
– Ладно, – после долгой паузы произнес он. – Уэльт вернётся – тогда решим.
– А если он меня не пустит к Пару? Он же грозный.
– Может и правильно, что не пустит. Не нравится он мне.
– Я сбегу! – заныла Мия.
– Ну, хорошо-хорошо. Если что, я замолвлю за него словечко.
– Этого мало!
– Ничего большего обещать не могу. К тому же, ты, по-моему, добровольно ушла от него. Никто тебя не заставлял. Кстати, почему?
Девочка угрюмо замолчала.
– В любом случае, я сказал ему, что здесь тебя нет. Если он не маньяк какой-то, а нормальный человек, то мы его вряд ли увидим.
Кавзук закончил разговор и отправил девочек в ванную. В теплицу он пошёл, не расставаясь с ружьём.
Весь день Мия вела себя так, будто воды в рот набрала. Как бы ни пыталась Агнесса её расшевелить, игры у них не шли. Всё это время Пар не вылезал у неё из головы. Он так долго шёл, чтобы найти её… И даже почти нашёл! Значит, он беспокоится. Значит, она ему нужна. А нужен ли он ей? Конечно, да! Об этом даже речи быть не может. Она так давно его не видела, она так по нему соскучилась! Если он добрался так далеко, если он нашёл её в горах, в которых она сама невесть как оказалась, значит, он может найти её даже на краю света.
Но ведь скоро вернется Гкхадту'Уэльт. С мамой. И тогда она, Мия, не сможет сопровождать его в поисках, она не сможет ему помогать. У неё, наконец, будет своё счастье. А у него – своё. Так что, получается, это она ему не нужна? Может, тогда и лучше, что они разделились? Но зачем тогда он её ищет? Ради неё? Хорошо бы ему сказать, что затея его бессмысленная, что ей уже не нужно помогать в поисках – её маму и так найдут. А Дайтрий… он же сказал, что она найдёт маму только с Паром. Наверняка, он сказал один из возможных путей. А помощь Уэльта – другой путь. Волшебник же не предполагал, что можно попросить помощи у монстра. Только бы поговорить с Паром… Или нет? Или лучше всего забыть – и каждый пусть живёт своей жизнью. Последнюю мысль Мия никак не могла принять. Оставить всё, как есть? Опять плыть по течению? Нет, так нельзя! Хотя, порой, так этого хочется.
Мия заставила себя поверить, что Пару будет легче без неё, и самое правильное – просто не думать о нём. И на следующий день она снова проснулась весёлая.
А ещё через несколько дней вернулся Гкхадту'Уэльт. К величайшему разочарованию Мии – один.
Мия, Агнесса и Кавзук вышли встречать чудовище во двор.
– Ты не нашёл? – с мольбой в голосе произнесла Мия.
– Найти твою мать непростым делом оказалось. Я бежал по лесам и полям, огибая болота, заросшие тиной. Многие от когтей моих пали смертью недостойной, трусливой. И дошёл я так до самого края земли – до глубокого чистого моря. Для меня, тяжёлого, каменного, эта грань неприступна, опасна, смертельна. Закрыта для меня та дверь, и не преодолеть мне водяную гладь никакими силами.
– Значит, ты пришёл ни с чем? – спросил чудовище горец.
– Нет, ибо повернул я и дошёл до другого края земли с обратной стороны. Есть у меня весть для вас – печальная, нежданная, дорого стоящая. Двух бандитов мне, праведность несущему, пришлось помиловать за неё, скорбную. И новость эта поиски матери на второй план сдвинула.
– Что такое? – удивился Кавзук.
– Злое сердце в краях наших обитает. Детей маленьких, беззащитных крадет. От души родительской их отрывает.
Агнесса от испуга спряталась за отца. Тот повернулся и взял её на руки.
– Да, правда, был тут один, который детьми интересовался.
– Не может быть! Это не он, – возмутилась Мия, – ты же обещал замолвить за него слово.
– Всё может быть, – возразил ей Кавзук и обратился к каменному гиганту. – И что же там?
– История долгая, печальная, важная. Соберите площадь народную, чтобы слышать глас мой предостерегающий мог каждый из жителей. Каждый воспитанник и воспитывающий знать должен, с чем столкнуться может.
В тот же день до самой ночи Гкхадту'Уэльт рассказывал историю своих приключений, внушая ужас перепуганным отцам и матерям.
Чудовище искало любого, кто знает, кто такая «мама». Оно описывало приметы маленькой девочки и расспрашивало о любых похожих случаях, предлагая преступникам жизнь в обмен на честность. И люди шли на этот обмен, но никогда не предлагали честность. Сердце Гкхадту'Уэльта глубоко внутри становилось каменным каждый раз, когда зверь слышал ложь. Это причиняло ему боль, и он делился этой болью со своими жертвами. Множество хитрецов лишились своей головы, пока на пути не попался пьяница и пройдоха, действительно слышавший что-то о «матери».
– В моей деревне есть человек – он проповедник. Вторую неделю он выходит на площадь и что-то втирает нам по поводу какой-то «матери» и её детях. Или наших детях – я не слушал. Мне куда важнее было выжить в эти морозы, сами понимаете, господин чудовище, – оправдывался нищий, поднятый за ногу огромной лапой Уэльта.
– Этого слишком мало для того, чтобы выкупить свою жалкую жизнь тому, кто грабит людей, – возразил монстр.
– Я не граблю, господин монстр. Они сами мне дают их. Я прошу милостыню.