Пертская красавица (ил. Б.Пашкова)
Шрифт:
хе-хе-хе… я не очень верю, хотя вашей рыцарской чести,
несомненно, представлялось больше случаев завязать с
ним знакомство.
– Дальше, мерзавец! И без твоей усмешки, или ты за нее
поплатишься!
– Слушаюсь, мой бесстрашный рыцарь, – отозвался
Двайнинг. – Так знайте же, у меня тоже есть тайный по-
собник, без которого мое искусство немногого стоило бы.
– Кто он, позволь узнать?
– Стивен Смазеруэлл, если угодно вашей чести, гор-
стяник56 Славного Города. Удивительно, как это вы, мой
благородный рыцарь, с ним незнакомы.
– А меня, подлый раб, удивляет, что ты не познако-
мился с ним при отправлении его профессиональной обя-
занности, – ответил Рэморни. – Вижу, нос тебе не обрезали
и уши не отсекли, а если и есть у тебя на плечах рубцы или
клеймо, так ты умно придумал носить камзол с высоким
воротом.
– Хе-хе!. Ваша милость изволите шутить, – сказал ле-
карь. – Я не как пациент свел знакомство со Стивеном
Смазеруэллом, а в порядке купеческой сделки: коли угодно
знать вашей милости, я выплачиваю некоторые суммы се-
ребром за тела, головы, руки и ноги тех, кто помирает при
содействии кума Стивена.
– Несчастный! – отшатнулся в ужасе рыцарь. – Ты по-
купаешь бренные останки смертных, чтобы творить кол-
довство и наводить порчу на людей?
– Хе-хе-хе!. Никак нет, ваша честь! – ответил враче-
ватель, забавляясь невежеством своего покровителя. – У
нас, рыцарей скальпеля, в обычае производить тщательное
56 То есть палач. Именовался так, потому что он среди прочих поборов брал в
свою пользу горсть муки из каждого мешка, принесенного для продажи на рынок.
рассечение трупов (мы называем это диссекцией): мы та-
ким путем исследуем мертвые члены и уясняем себе, как
нам поступить с тем или другим членом тела у живого
человека, когда он занедужил из-за ранения или по другой
причине. Ах, если бы высокородный рыцарь заглянул в
мою бедную лабораторию, я бы ему показал головы и руки,
ноги и легкие, о которых люди полагают, что они давно
гниют в могильной земле! Череп Уоллеса, украденный с
лондонского моста, сердце сэра Саймона Фрезера 57, не
боявшегося никого на свете, милый череп прекрасной
Мегги Лоджи*58…
Ох, когда бы только посчастливилось мне заполучить
рыцарскую руку моего многочтимого покровителя!
– Сгинь ты, раб! Ты хочешь, чтобы меня стошнило от
перечня твоих мерзких диковин? Говори прямо, к чему ты
клонишь? Каким образом твоя сделка с подлым палачом
может послужить нам на пользу или спасти моего слугу
Бонтрона?
– Я это советую вашей рыцарской чести только на
случай крайности, – ответил Двайнинг. – Но допустим, бой
состоялся и наш петух побит. Вот тут нам важно держать
его в руках: пусть знает, что, если он не победит, мы
все-таки спасем его от казни – но только если он не скажет
на исповеди ничего, что бросит тень на вашу рыцарскую
честь.
– Стой! Меня осенило! – сказал Рэморни. – Мы можем
сделать больше… Можем вложить в уста Бонтрону слово,
57 Знаменитый предок Ловатов, повешенный и четвертованный в Хэлидон-хилле.
58 Красивая девушка, любовница Давида II.
которое будет не совсем приятно тому, кого я проклинаю
как виновника собственной моей беды. Пойдем в конуру
этого дворового пса и разъясним ему, как он должен себя
вести при всех возможных обстоятельствах. Уговорить бы
его на испытание гробом, и мы в безопасности – это ведь
только зря народ пугают. Если он предпочтет поединок –
он свиреп, как затравленный медведь, и, возможно, одолеет
противника, – тогда мы не только в безопасности, мы от-
мщены. Если же Бонтрон будет сам побежден, мы пустим в
ход твой фокус, и, если ты сумеешь чисто обделать дело,
мы еще продиктуем ему предсмертную исповедь и вос-
пользуемся ею (а как – я объясню тебе при следующей
встрече), чтобы ускорить месть за мои обиды! Все же ос-
тается некоторый риск. Допустим, наш бульдог будет
смертельно ранен на арене боя – что тогда помешает ему
выбрехать совсем не ту исповедь, какую мы хотим ему
внушить?
– Пустое! Лекарь уладит и это! – сказал Двайнинг. –
Поручите мне выходить его, дайте мне случай хоть раз
приложить палец к его ране, и я вам поручусь, он ничего не
выдаст.
– Эх, люблю, когда черт покладист и не надо его ни
уламывать, ни поощрять! – сказал Рэморни.
– Зачем? Я и без того рад услужить благородному ры-
царю.
– Пойдем, вразумим нашего пса, – продолжал рыцарь. –
Он тоже будет сговорчив, потому что, как истый пес, он
умеет отличить, кто кормит, а кто дает пинка, моего быв-
шего царственного господина он люто возненавидел за
оскорбительное обхождение и унизительные клички, ка-
кими тот награждал его. И я еще должен вызнать у тебя
подробно, какой уловкой ты рассчитываешь вырвать со-
баку из рук оголтелых горожан.
Оставим двух достойных друзей плести свою интригу,