Пертская красавица (ил. Б.Пашкова)
Шрифт:
обиду человеку – после этого вождь не вправе носить ор-
линое перо на шапке. И будь он первый человек в Горной
Стране – а Эхин у нас, конечно, первый человек, – он
должен сразиться с обиженным, или упадет венец с его
головы.
– Ты убедишь его, – спросил Генри, – после воскресной
битвы сразиться со мной?
– О, она сама постарается сделать все, если не слетятся
ястребы клевать ей самой мертвые глаза, ты должен знать,
мой брат,
– Итак, договорились: твой вождь получает кольчугу, –
сказал Генри, – но я опозорю его перед королем и всем
двором, если он не заплатит мою цену.
– Черт меня уволоки, когда я сам не приведу Эхина на
поле, – сказал Норман, – можешь мне поверить.
– Ты этим повеселишь мою душу, – ответил Генри. – А
чтобы ты не забыл обещание, я даю тебе вот этот кинжал.
Смотри: держи вот так, и если всадишь врагу между ка-
пюшоном и воротом кольчуги, лекаря звать не придется.
Горец горячо поблагодарил и распростился.
«Я отдал ему лучший доспех, какой выковал за всю
мою жизнь, – рассуждал сам с собою Смит, почти жалея о
своей щедрости, – за слабую надежду, что он приведет
своего вождя сразиться со мной в поединке, и тогда Кэтрин
достанется тому, кто честно ее завоюет. Но я сильно боюсь,
что мальчишка увернется под каким-нибудь предлогом –
разве что вербное воскресенье принесет ему большую
удачу, и тогда он разохотится еще раз показать себя в бою.
Это не так уж невозможно: я видывал не раз, как неумелый
боец, безусый мальчишка, после своей первой драки из
карлика вырастал в исполина».
Так со слабой надеждой, но твердой решимостью Генри
Смит стал ждать часа, который должен был решить его
судьбу. По-прежнему ни от Гловера, ни от его дочери не
было вестей, и это внушало кузнецу самые мрачные опа-
сения. «Они совестятся, – говорил он себе, – сказать мне
правду и потому молчат».
В пятницу, в полдень, два отряда по тридцать человек в
каждом – бойцы двух поспоривших кланов – прибыли в
указанные им места, где они могли отдохнуть.
Перед кланом Кухил гостеприимно открыло свои двери
богатое Сконское аббатство, тогда как их соперников ра-
душно угощал мэр в своем замке Кинфонс. Устроители
приложили большую заботу, чтобы обе стороны встретили
равное внимание и ни одна не нашла повода пожаловаться
на пристрастие. Все мелочи этикета были заранее обсуж-
дены и установлены лордом верховным констеблем Эр-
ролом и юным графом Крофордом, причем первый пред-
ставлял интересы клана Хаттан, второй же покровитель-
ствовал клану Кухил. Непрестанно засылались гонцы от
одного графа к другому, и за тридцать часов они сходились
на переговоры раз шесть, не меньше, прежде чем точно
установили чин и порядок сражения.
Между тем, дабы не пробудилась какая-нибудь старая
ссора (а семена вражды между горожанами и их соседя-
ми-горцами никогда не могли заглохнуть), огласили воз-
звание к гражданам города Перта, запрещающее им при-
ближаться на полмили к тем местам, где разместили гор-
цев, с другой стороны, будущим участникам битвы за-
прещалось приближаться к городу Перту без особого раз-
решения. В подкрепление этого приказа была расставлена
вооруженная стража, и она так добросовестно исполняла
свои обязанности, что не подпустила к городу даже Сай-
мона Гловера, гражданина Перта: старик неосторожно
признался, что прибыл вместе с воинами Эхина Мак-Иана,
и к тому же был одет в тартан расцветки клана Кухил. Это и
помешало Саймону навестить Генри Уинда и порассказать
ему обо всем, что случилось со времени их разлуки. А
между тем, произойди такая встреча, она существенно из-
менила бы кровавую развязку нашей повести.
В субботу днем в город прибыло другое лицо, чей
приезд возбудил среди горожан не меньший интерес, чем
приготовления к ожидаемой битве. Это был граф Дуглас,
который появился в городе с отрядом всего только в три-
дцать всадников, но все они были самые именитые рыцари
и дворяне. Горожане провожали взглядом грозного пэра,
как следили бы за орлом в облаках: не ведая, куда Юпи-
терова птица правит свой полет, они все же наблюдали за
нею так внимательно и важно, как будто могли угадать, что
она преследует, носясь в поднебесье. Дуглас медленно
проехал по городу, вступив в него через Северные ворота.
Он спешился у доминиканского монастыря и заявил, что
хочет видеть герцога Олбени. Графа тотчас же пропустили,
и герцог принял его как будто любезно и дружественно, но
в этой любезности чувствовались и неискренность и бес-
покойство. Когда обменялись первыми приветствиями,
граф сокрушенно сказал:
– Ты принес вам печальную весть. Царственный пле-
мянник вашей светлости герцог Ротсей скончался, и погиб
он, боюсь, из-за чьих-то гнусных происков.
– Происков? – повторил в смущении герцог. – Но чьих
же? Кто посмел бы умышлять на наследника шотландского