По волчьему следу
Шрифт:
– А Деревяков?
– Деревяков… Деревяков… - Матильда прикрыла глаза. – Нет, по фамилии не вспомню…
– Военный. Здоровье слабое. Связист.
– А! Связист! Ценный человечек… должен был быть. Он не только ж связь, их в артефактах мало-мальски разбираться учат. Так что да… Рыба нашел подход.
– И дальше?
– А пропал… - развела руками Матильда. – Дали один заказик, махонький… потом другой… не думай, княже, ничего такого… есть конторки, где ремонтируют всякое-разное. После войны чего только у людей не находится. У одних вон винокурня с какой-то хитрою
Странно только, почему Деревяков сам не занялся этим простым по сути делом. Или… пытался, но не позволили? Городок маленький. И наверняка все мастерские по ремонту здесь под чьей-то рукой.
– Случалось, что хотели люди помощи да без огласки. Он и помогал. Платили ему с душой, потому как таких людишек немного. Чего обижать? Наоборот, пригрели бы, помогли бы, глядишь, и он бы к нам со всем расположением. А в тот раз к границе пошли. Надо было груз оценить…
– А про лесоповал зачем врать?
– Ну отчего врать… тут кругом лес валят, - Матильда стряхнула пепел на пол. – Многие мужики тем пробиваются. Лесопилок хватает…
И не все поставлены законно.
Как и винокурни…
– Так что объяснение привычное. Не все женщины разумны. Поэтому так проще.
– И что случилось?
– Пропал, - поморщилась Матильда. – Пошли… он и еще один. Провожатый. Связист, конечно, мужиком очень толковым был… много принес бы. Я вон уже и договорилась, чтоб здоровьице ему поправили. И его жене нашла бы работенку… что? Когда о людях заботишься, они куда меньше склонны… искать другого работодателя.
Только вот сперва она сделала так, что иной работы для Деревякова не нашлось. Нет, Бекшеев точно не знал, но предполагал.
И за эту вот заботу спросила бы втрое.
И с него, и с жены, и с детей, когда подросли бы…
– И Мазаев пропал?
– И Мазаев… ходоки боятся. Теперь по двое уже и ходить не хотят, а толпою если, так разве получится незаметно? Так что прав Егорка… одно беспокойство от этого охотника.
И немалая, надо полагать, польза государству.
Хоть ты оставь, как оно есть. Правда, кроме пользы были люди. Пусть контрабандисты, пусть преступившие закон, но люди. И пара солдатиков, которые точно закон не преступали. И следователи, решившие, что сами сумеют справиться…
– Еще Егорка баил, что вы моего племянника отыскали… - окурок Матильда раздавила о статуэтку, изображавшую оскаленного медведя. – Муженек мой охоту жаловал… все ходил… пока не узнала, на кого он охотится.
Пояснила женщина, прищурившись.
– Будем благодарны, если сумеете помочь с опознанием…
– Попробую.
– И мне надо переговорить с этим вашим… Рыбой.
– Не выйдет.
– Отчего же? Тоже исчез?
– Да нет. Не исчез… сбег, падла, - это она сказала искренне. – Третьего дня как… небось, чует, что скоро войне быть. Вот и сбег.
– Или все же пропал?
– В Городне его видели. И в квартирке пусто. Как и на счетах. Все-то выгреб, до копеечки. И документов опять же нет… да что там, документов. Ничего не оставил, даже носков драных. Так что сбег…
Небось, сопоставил визит Бекшеева, встречу с Деревяковой
Ничего.
В Городню Бекшеев отзвонится. Пусть поищут.
[1] На самом деле в Российской Империи разрешение на открытие борделя могла получить только благонадежная женщина в возрасте от 30 до 60 лет.
[2] Часто забирали три четверти, а половину – лишь от постоянных клиентов.
[3] Правил и ограничений было довольно много. Так, в борделях первого класса количество клиентов на одну девушку не более 7 человек в день (для сравнения в борделях низшего уровня – до 20), постоянные врачебные осмотры, запреты на работу в праздничные дни (в том числе и церковные праздники).
Интересен факт, что порой в борделях девушки лишь числились. Так, во время одного из осмотров, была выявлена группа евреек-девственниц, которые учились в медицинском институте. Обменяв паспорта на билеты проституток, девушки получили возможность обойти запрет и выехать за пределы черты оседлости, т.е. легально находиться в Петербурге.
[4] В борделях действительно велись книги учета, которые заполнялись и хозяйкой, и работницами, для честных расчетов.
Глава 33 Сарыч
Глава 33 Сарыч
«Из достоверных источников нашему корреспонденту стало известно о возможной скорой отставке князя Бекшеева, ныне занимающего пост руководителя Особого отдела при жандармерии…»
«Сплетникъ»
С Бекшеевым мы встретились в мертвецкой.
Вот прямо у дверей.
И Тихоня при нем. И неизвестная, но крайне раздражающая видом своим женщина. Лицо у нее такое вот… неприятное.
Девочке она тоже не понравилась.
– Доброго дня, - я все же решила проявить вежливость.
– Доброго, - Бекшеев посмотрел на мешок.
Ну и на меня.
Да, видок, подозреваю, впечатляющий. Мы ж с Девочкой всю поляну излазили, надеясь найти еще хоть что-то. К ольхе сходили. К тому, что от нее осталось, убедившись, что было дерево огромным. Ямина образовалась под нею такая, что, если крышу накинуть, то нормальный дом выйдет. Да и пень кривой, вывернутый набок, сохранился. И по слому его было видно, что гниль подточила дерево изнутри, вот и не удержалось, покачнулось под ветром, легло на бок да и хрустнуло под собственным весом.
Михеич, тот в стороне держался, близко не подходил, но и нам не мешал.
Даже снимки по моей просьбе сделал.
Порядку ради.
По подлеску я и лазила, продираясь сквозь неприбранные, пусть и посеченные ветки ольхи и клубы омелы, которая тоже доживала свой час, но еще цеплялась, тянула из мертвого дерева соки. Я обнаружила и остатки щитов, большею частью изломанных, да и изрядно порченных гнилью.
Нашла в траве пару бусин.
Обрывки рушника с истлевшим рисунком.
И пару волчьих черепов, которые тоже упаковала. В общем, так я в мертвецкую и явилась, грязная, с паутиной в волосах – её, вбившуюся, теперь не вычешешь, вымывать придется – и с мешком.