По волчьему следу
Шрифт:
– И я не вижу. Кость как кость… - буркнула Зима, подбираясь еще чуть ближе.
– Я… извините… наверное, плохо объясняю… никогда не умел. Нам сложно общаться… с отчетами проще. Если подождете…
– Мы постараемся понять.
– Спасибо. Вот… любые изменения начинаются с основы. Со скелета. Выше плотность кости – кость тяжелее, одновременно и прочнее. Здесь, её пытались разгрызть…
Он повернул так, чтобы стала видна желтоватая поверхность.
– Царапины от зубов. И зверь крупный… крупнее волка, но разгрызть не сумел. А вот наплывы – это возрастное.
Позвонок был обычным.
Разве что темным и каким-то кривоватым. К слову, собрала я не все.
– Увеличенная нагрузка приводит к тому, что позвонки деформируются. У обычного человека это часто вызывает боли в спине… выправляется, да… а вот у измененных регенерация много выше. И тело пытается восстановиться само.
Зима слушает внимательно.
– Иногда спровоцированный нагрузкой ответный рост кости чрезмерен. Часто это видно в области суставов. Тогда и образуются наплывы, которые мешают суставу адекватно работать. Вот, - он поднял другую кость. – Посмотрите, поверхность головки сустава не гладкая.
Бекшеев поднялся и подошел. Трогать кость было несколько неприятно, но он преодолел брезгливость.
– Чувствуете? Будто гребни, полосочки…
– И провалы?
– Да. А вот они говорят о серьезном дефиците питательных веществ. Да и сама кость… исключительно по личным ощущениям, она слишком легкая… Плотность неравномерна. Как будто он пытался восстановиться, но не имел возможности получить с пищей необходимые для регенерации элементы. Поэтому тело перестраивалось… тоже странно. Обычно такая картина как раз для магов характерна при перенапряжении. Когда себя почти до дна вычерпывают. Показано, что тело восстанавливается и быстро, но при том, при отсутствии внятной поддержки, оно себя и разрушает. Почти у всех магов в той или иной мере обнаруживается дефицит питательных веществ.
– Так он все-таки маг?
– Измененный – это да. Но… может ли измененный быть магом? Не знаю. Стихийным точно нет… стихия оставляет свои отпечатки.
– Некромантом?
– Не слышал, но… вполне… или аналитиком, - Ярополк посмотрел на Бекшеева. И как-то неуютно стало, словно некромант прикидывал, нельзя ли взять и вскрыть Бекшеева. Прямо здесь и сейчас.
В научных так сказать целях.
– Честно говоря, не слышал… маги тяжело поддаются изменениям. Словно тело само против такого сочетания… даже те, кто искусственно даром наделен, они были физически стабильны. Но в теории… если взять мага и с детства… но да, дар нужен специфический. А главное, я не понимаю, зачем?
– Выясним, - сказала Зима.
Некромант кивнул и вернул кость.
– Что еще могу сказать? Ему около тридцати… тридцати пяти, возможно? У измененных некоторые процессы идут иначе… поэтому затруднительно сказать точнее. Был бы череп, можно было бы попробовать по зубам.
– Черепа не нашли, - сказала Зима. – Как он умер?
– Пока… сложно…
– Ярополк вытряхнул то, что было в мешке и быстро отыскал нужную кость. – Да, определенно… на первый взгляд окрашивания нет, но тут нужно более… доскональное исследование… да… микроскоп… надеюсь, Валерия Ефимовна не станет возражать.
– Я с ней поговорю, - пообещал Бекшеев. – В любом случае, надо будет…
– Хотя… вот, - Ярополк поднял тонкую полоску ребра. – Видите след?
Бекшеев кивнул, хотя никаких следов как раз и не видел. Но нужно верить людям.
– Скорее всего от удара. И если посмотреть… да, его закололи. Причем били со спины… потом, позже, я скажу точнее. Время нужно.
Время.
Время всегда нужно и как-то так часто получается, что этого времени как раз и не хватает.
Бекшеев поднялся.
– Спасибо. За проклятье… то есть, за то, что рассказали про него… если вы не возражаете, я бы заглянул позже… узнать результаты. Когда можно будет?
– Завтра, - некромант посмотрел на Софью виновато. – К утру предварительные точно будут, но… тут нельзя наперед…
– Кофе, - решила Софья. – Тебе определенно нужно кофе. И ужин…
Сумерки.
И город пахнет влагой. Небо пусть ясное, но вкус грядущего дождя ощущается на губах. Он, этот дождь, еще не начавшись, пропах дымом городских печей, пылью и бензином. Скорая перемена погоды отозвалась ломотой в костях, причем сразу во всех.
– Бекшеев… тебе бы к целителю, - Зима тоже чуяла дождь. Её ноздри подрагивали, а глаза были прикрыты.
– Я схожу. Потом…
– Сейчас.
– Тут…
– Тут есть одна чудеснейшая женщина, которой, к слову, я обещала, что ты подпишешь расходные ордера. Заодно и про микроскоп договоритесь. Или что там…
– Зима, ты… тут будешь? – поинтересовался Тихоня. – Я бы тогда прогулялся…
– Не убий… - Зима подавила зевок. – И смотри, скоро дождь будет.
– Знаю… ненавижу дожди. Лес сразу мокрым становится. Все серое и хлюпает…
– Это да…
Разговор ни о чем. Но иногда и такие нужны. Самому Бекшееву вот нужно несколько минут покоя, чтобы просто постоять, дыша этим разреженным, разрисованным запахами воздухом.
– Бекшеев… - Зима заговорила, когда Тихоня ушел. – Я ведь не отстану. Я и так… сразу надо было взять тебя за шкирку…
Она вздохнула.
– Ты ж понимаешь?
– Понимаю. Но… время позднее. И этой вашей…
– Валерии Ефимовны?
– Вот. Её просто-напросто может уже не быть.
Но она была.
Нашлась на третьем этаже, в закутке, который больше подходил для хранения тряпья, чем для кабинета главврача.
– Отвратительно выглядите, - сказала она вместо приветствия. И поднялась. – Проходите. Садитесь.
И голос у нее был сухим, надтреснутым.
– Доброго вечера, - Зима огляделась. И Бекшеев с нею.
Так и есть закуток.
Стол в углу. Старый, поцарапанный. Стул. И еще пара – у стены. Шкаф совсем древний, с потерявшейся дверцей. И теперь всем видно нутро этого шкафа: полки, забитые бумагами.