По волчьему следу

Демина Карина

– Прошу прощения… - Бекшеев с превеликим удовольствием сбежал бы. В конце концов, чувствует он себя куда как лучше, да и в целом не настолько плох. Но взгляд женщины завораживал.

– Потом попоросите. Я подготовила информацию. Насколько возможно. Архивы уцелели частично, но до войны проводилась массовая компания по вакцинации населения, сопряженная с параллельной переписью и созданием информационно-демографической карты. Проект Веселовского. Слышали?

– Доводилось. Хорошее начинание.

Только

перечеркнутое войной, как и многие другие хорошие начинания. Но повезло. Несказанно. И опасаясь упустить это везение, Бекшеев сел. Стул под ним чуть скрипнул, но не развалился.

– Мебель старая, но… лучше менять оборудование, чем мебель.

От белого халата пахло сердечными каплями, валерианой и дезинфицирующим раствором. Руки у Валерии Ефимовны были столь же некрасивы, как она сама – с широкими ладонями и непомерно длинными паучьими пальцами. Да и кожа на них посерела и шелушилась.

– А что за проект? – Зима устроилась на втором стуле, у двери, за которой определенно будет приглядывать.

– Империя велика, и ни одна перепись населения не дает полной картины… - пальцы сжали голову Бекшеева. – Сидите смирно. Уж вас-то, надеюсь, не нужно убеждать, что я в мозги не заберусь?

– По-моему, - проворчал Бекшеев сугубо из чувства внутреннего противоречия, - как раз в них вы и собираетесь забраться…

– Но мысли не прочту.

– Никто, сколь знаю, на это не способен.

– Вот… а здесь почему-то считают… всегда поражает человеческое невежество. И ладно бы только оно, но эта вот болезненная любовь к невежеству, косность…

Сила была холодной.

И Бекшеев чувствовал её ясно и остро, как нечто чуждое, раздражающее.

– Расслабьтесь… вот, расскажите коллеге о проекте…

– Перепись… населения… сложна… и проводиться не так часто, а в периоды, когда не проводится… - теперь приходилось сосредотачиваться на том, что говоришь. Отвлекало. От силы. От женщины за спиной. От мыслей, что эта женщина способна убить куда проще и незатейливей, чем Охотник. А главное, никто ведь не поймет, что это убийство… а если подкупили и её?

Сердце застучало.

И успокоилось.

Паника. Никогда и никому не помогала. Просто… Бекшеев слишком многое знает о целителях, чтобы верить им безоговорочно.

– Кроме того есть группы, которые сознательно избегают участвовать в переписи. Не доверяют всему, что связано с властями. И Веселовский предложил создать систему мониторинга. Постоянного отслеживания… посредством медицинских учреждений… и участков жандармерии. Жандармерия выдает документы… паспорта… ставит на учет. Взрослое население.

– А больницы?

– Не только больницы. Проект предусматривал открытие большого количества уездных врачебных пунктов. С тем, чтобы медицина стала доступнее. Там множество

целей… прежде всего он надеялся снизить детскую смертность.

– Веселовский полагал, что во многом высокий её уровень связан с недоступностью медицины в ряде регионов. И косностью мышления. Крестьяне лечат детей сами, пока не становится поздно. Им жаль денег на врача, а бесплатные больницы часто расположены так, что добраться до них непросто. Никто летом или осенью не пожертвует несколькими днями, чтобы показать больного ребенка врачу, - пояснила Валерия Ефимовна. – У вас нарушено кровообращение. Вот здесь.

Тычок пальцем.

И укол холода заставляет морщиться.

– Веселовский хотел, чтобы врачи были рядом… пусть не целители, но с малых лет… и чтобы детей прививали. Тоже надеялся, что поможет… - укол расползался, и холод больше не казался мучительным. Напротив, дышать стало легче.

– Имеются признаки истончения стенок… интересно. Медицинскую карту вы, конечно, не захватили?

– Боюсь… я отправлялся не лечиться.

– Зря, - спокойно ответила Валерия Ефимовна. – Впрочем… кое-что я поправлю. А вы не отвлекайтесь.

– Я…

– Вы пытаетесь мне сопротивляться. Это естественная реакция организма на постороннее вмешательство, но мешает…

– По проекту… в выбранной местности проводилась… перепись населения… вне зависимости от пола и возраста. Новорожденные сразу ставились на учет… как сейчас… выправлялись документы… и собиралась информация о людях. Демографическая… и по типичным заболеваниям региона… в глобальной перспективе это должно было помочь с планированием… роста… развития медицинской структуры… не только её.

Холод забирался глубже.

И глубже.

– Матерей учили… рассказывали, почему нельзя поить младенцев сырым коровьим молоком. Давать жеваный хлеб. Что нужно стирать и гладить пеленки…[1]

Матушка действовала мягче, а может, просто Бекшеев привык к ней вот. И теперь чужая сила мешала. Раздражала. И с трудом приходилось сдерживать желание…

– Хороший проект… - Зима смотрела на целительницу и так… настороженно.

– Веселовский погиб. Проект… после войны хватало иных, куда более важных. А теперь и не знаю даже… что-то там налаживается.

Руки она убрала.

И сказала:

– Завтра снова вас жду.

– Спасибо, - боль отступила и не только в голове. Нога вот тоже больше не ныла, зато появилось ощущение, что все происходящее происходит где-то вовне.

Бекшеев поморщился.

– Не за что.

– На него проклятье навесили, - поделилась Зима. – Небольшое… вроде бы как.

– Это многое объясняет, - Валерия Ефимовна вытащила из стола платок, которым принялась тереть пальцы. – Извините. Нервное. Сейчас…

Флакон.