Поэзия и проза Древнего Востока

Чжао Е

Аналогичным образом отличается и «Частное жизнеописание Чжао — Летящей Ласточки» от официального жизнеописания этой знаменитой наложницы, а затем и супруги императора Чэн-ди (правил с 33 по 7 г. до н. э.). Жизнеописание ее, помещенное Бань Гу в «Истории династии Хань», весьма лаконично, основной его текст — всего тринадцать строк. Частное же жизнеописание, наоборот, стремится к максимальной подробности, включая и описание интимных сторон жизни двора. Традиция приписывает авторство этого произведения крупному сановнику рубежа нашей эры Лин Сюаню (или Лин Юаню), наложница которого, некая Фань Тун-дэ, будто бы хорошо знала историю Чжао — Летящей Ласточки. От неё-то, по преданию, Лин Сюань и записал всю историю. И авторство Лин Сюаня, и подлинность самого текста — вопросы далеко еще не решенные. На протяжении последних восьмисот лет не раз высказывались сомнения в аутентичности текста «Частного жизнеописания…», но основательных доказательств так никто и не смог привести. Как заметил тот же Ху Ин-линь, стиль этого произведения весьма безыскусствен и не похож на сочинения более поздних эпох. Некоторые типологические соображения о зарождении относительно большой повествовательной формы в позднюю пору древности говорят

также в пользу древнего происхождения подобных произведений, что, однако, отнюдь не отрицает возможности и отдельных более поздних интерполяции в их текстах.

Раздел древней повествовательной прозы завершается небольшим «Жизнеописанием девы из У по прозванию Пурпурный Нефрит» историографа I в. н. э. Чжао Е. Это, по-видимому, одно из первых в китайской прозе произведений о встрече бедного юноши с духом своей возлюбленной — сюжет этот потом, в средние века, многократно будет использоваться дальневосточными новеллистами. Здесь он дан как бы в наиболее архаическом виде — свидетельство тому нисхождение студента в могилу, где он вступает в брак с девицей по прозванию Пурпурный Нефрит, а также оголенное, еще не обросшее, как у поздних новеллистов, сложными сюжетными ходами, повествование. Автора интересует здесь не столько судьба героев, сколько само по себе удивительное событие. Так же как и в других случаях, нельзя говорить уверенно здесь ни о точной датировке текста, ни об авторстве его. За отсутствием критических исследований приходится доверять многовековой традиции.

Мы попытались обрисовать в общих чертах всю совокупность древнекитайских письменных памятников, чуть подробнее, естественно, останавливаясь на тех, которые здесь представлены. В древнем Китае была заложена идеологическая основа, на которой развивались средневековое искусство и словесность не только в самом Китае, но и в сопредельных странах Дальнего Востока — Японии, Корее, Вьетнаме. Тогда же сложились и многие темы китайской поэзии, тот богатый арсенал символов и образов, без знания которого нельзя правильно понять классическую литературу дальневосточных народов.

Б. Рифтин

Поэзия и изящная словесность

Из «Книги песен» [411]

Переводы В. Микушевича

Из книги «Нравы царств»

Песни царства Чжоу и стран, лежащих к югу от него

«Утки крякают…» (1)

411

Переводы выполнены поэтом В. Микушевичем по изданию: В. Каrlgren, Book of odes, Stockholm, 1950. Имеется полный поэтический перевод «Книги песен», принадлежащий китаеведу А. А. Штукину: «Шицзин», Изд-во АН СССР, М. 1957.

Утки крякают в камышах речных. Остров маленький. Там гнездо у них. Эта девушка хороша, скромна. Эту девушку полюбил жених. Лилий водяных множество кругом. [412] Мелких наберем, крупных наберем. Эта девушка хороша, скромна. Он грустил в ночи, он томился днем. Он томился днем, он бродил с тоской В долгих поисках девушки такой. И, ложась в постель, он заснуть не мог. Не смыкал он глаз, потеряв покой. Лилий водяных множество кругом. Слева мелкие, справа покрупней. Эта девушка хороша, скромна. Цитры с гуслями нам поют о ней. Лилий водяных множество кругом. Мелких запасли, крупных запасли. Эта девушка хороша, скромна. Вторит колоколу барабан вдали.

412

Лилий водяных множество кругом— Водяные лилии (по другому толкованию — кувшинки) употреблялись древними китайцами в пищу.

«Шевелит крылами саранча…» (5)

Шевелит крылами саранча. Ей на белом свете счету нет. Если бы сыны твои и внуки Так же заселили белый свет! Шевелит крылами саранча. Стая затмевает белый свет. Если бы сыны твои и внуки Размножались тысячами лет! Шевелит крылами саранча. В жизни дружный рой не знает бед. Так пускай сыны твои и внуки Тучами летят на белый свет!

Песни царства Шао и стран, лежащих к югу от него

«Лань в лесу…» (12)

Лань в лесу стрелою сражена. Лань прикрыта белою травой. На сердце у девушки — весна. С девушкой красавец молодой. Лань

мертва. Она в тени куста Белою травой перевита. Здесь листва зеленая густа. Яшмою — девичья красота. Лучше ты меня не трогай, друг! Мой передник не для дерзких рук! Как бы не залаял пес мой вдруг.

Песни царства Бэй

Песнь оставленной жены (10) («Вновь нагнал восточный ветер облака…»)

1 Вновь нагнал восточный ветер облака. Я с тобой была всем сердцем заодно. Нет, не должен ты сердиться на меня, И, по-моему, известно всем давно: Репа спелая особенно сладка. Я творила только добрые дела. За собой не знаю никакого зла, И с тобою вместе я бы умерла. 2 Я иду по самой горькой из дорог. У меня в груди — обида и упрек. Проводить не соизволил ты меня, И одна переступила я порог. Говорят, что слишком горек молочай. Как трава пастушья, он голодным впрок. С молодой женой ты ласков, как родной. Мною, старой, ты жестоко пренебрег. 3 Цзин-река рекою Вэй замутнена, Но, как только замедляется поток, Возле берега прозрачная вода. Господин мой! Как со мною ты жесток! На мою запруду не пускай чужих! Вершу бедную мою не повреди! С молодой женой ты ласков, как родной. Ждут меня одни печали впереди. 4 Речку маленькую вброд мы перейдем. У большой реки всегда найдешь паром, И воспользоваться можно челноком. Я не брезговала никаким трудом, На коленях помогала беднякам, И спасенный поминал меня добром, Когда хворь косила слабых здесь и там И когда несчастья множились кругом. 5 Ты меня лишил надежды и услад. Что ни сделаю — в ответ сердитый взгляд. Опорочил добродетель ты мою, И нигде меня купить не захотят. Неимущий, был ты мне когда-то рад. Я с тобой страдала сколько лет подряд! А теперь, когда дела пошли на лад, Для тебя я словно смертоносный яд. 6 Изобильные запасы у меня. С ними лютая зима не так страшна. С молодой женой ты ласков, как родной. Я работница теперь, а не жена. Ничего ты не принес мне, кроме зла. Разорил теперь ты жизнь мою дотла. Вспомни, как совсем немного лет назад Я одна твоей утехою была.

Лучший плясун (13) («Великолепно!..»)

Великолепно! Великолепно! Солнце в зените. Час настает. Княжеский двор. Великая пляска. Лучший плясун выходит вперед. И восхищенье в сердцах и страх. Ну и проворство! Ну и размах! Высок и строен, силен, как тигр. Вожжи, как шелковые, в руках. С флейтою и с фазаньим пером Пляшет он перед всем двором. Как нарумяненный, покраснел, Княжеским разгорячен вином. Лакричник низкие любит места. Милее орешнику высота. О ком я думаю весь мой век? Меня пленила чья красота? Родился на западе тот человек. С запада родом тот человек.

Песни царства Юн

«Если крыса…» (8)

Если крыса шерсткой горда, Хуже крысы неуч тогда, Хуже крысы неуч тогда. Он ведь не умер еще со стыда. Если крыса зубами горда, Хуже крысы невежа тогда, Хуже крысы невежа тогда. Он ведь не умер еще со стыда. Если крыса проворством горда, Хуже крысы олух тогда, Хуже крысы олух тогда. Он ведь не умер еще со стыда.