Дни бывают, когда так легки, так легки мы,будто ветер, что плещет в зеленом древесном уборе,будто нам в небесах улыбается ласково Слава, —жизнь ясна и распахнута, словно лазурное море.Дня бывают, когда так щедры, так щедры мы,будто пашня в апреле, что дышит податливо страстью:разум смело парит над безмерным простором вселенной,а в душе — озаренье, и мудрость, и гордое счастье.Дни бывают, когда мы столь глухи, столь глухи,точно камня нутро, будто сами мы в камень одеты:ночь в безмолвье проносит над нами огни смоляные,за Добро и за Зло почернелые сыплет монеты.Дни бывают, когда
мы бездумны, бездумны(вод сапфирная синь! Детство в сумерках, синих и зыбких!):и строка из стихов, и лесная летящая птица,даже горесть — и та предстает нам достойной улыбки.Дни бывают, когда в нас — желанье, желанье,так что лучшая женщина вряд ли насытить нас может:миг прошел, как, лаская ей грудь, мы ее обнимали,но округлость плода — и мы снова в пылающей дрожи.Дни бывают, когда так мрачны, так мрачны мы,будто сосны в ночи, будто стоны лесов темнокрылых.Изнывает душа — мировой ей не выплакать скорби,сам господь в эту пору утешить нас был бы не в силах.И бывает еще… день… единый… единый…Якорь поднят! Заря красновато забрезжит…О земля! Налетают гремучие ветрыв день, когда на земле нас никто нипочем не удержит!
Ты был для предков — золотая маннаи все забыл, мой город грязно-белый.Где времена креста, меча, обмана?Когда погас светильник закоптелый?Эпоха авантюрного романаокончилась. На рейде каравеллыне выплывут из зыбкого тумана,и не в горшки льют масло маслоделы.Во времена колониальной былитвои сыны едва ли походилина воробьев, трещащих без запинки.Сегодня в затхлости нечистоплотнойвнушаешь ту же нежность безотчетно,как стоптанные, старые ботинки.
137
Луис Карлос Лопес(1883–1950) — яркий мастер социальной поэтической сатиры. Автор сборников «Из моего захолустья» (1908), «Затруднительные позы» (1909), «Кратчайшим путем» (1920). На русском языке дважды публиковалась книга его стихов «Грибы на кочке» (М., 1961 и 1966).
Провинциальные девицы
Приди, Сусанна, я хочу твоей любовью насладиться…
Легар
Провинциальные девицы,не выйдя замуж, год за годом тонутв романах-фельетонах,следя за жизнью из окна, с балкона…Провинциальные девицывсегда с иголкой и наперстком рядомничем не заняты. Вот разве на ночьпьют кофе с молоком и мармеладом.Провинциальные девицы,когда на час решатся дом покинуть,уходят в церковь спозаранкудомашнею походкой, как гусыни.Провинциальные девицы,и перезревшие, и прочее такое,поют с утра до ночи;«Приди, Сусанна, и побудь со мною…»О, бедные девицы!Так бесполезны, бледнолицы,так целомудренны, что даже дьявол шепчет,скрестивши руки: «Бедные девицы!»
Ночь в населенном пункте
Село под тропиком, а час вечерний,медлительный. Но — колокольный звон,и вот проходят дамы от вечерни,и дверь тоскливо издает свой стон.Потом, как колотушкой, башмакамистучит батрак. И пахнет как в садугорячим шоколадом, пирожками,сырами, коржиками на меду!А там, где ночь от взглядов укрывает,аккордеон заблеял, как баран:очередную дуру подзываетк стене конюшни местный донжуан.Один аптекарь, мой сосед унылый,бесстрастно бодрствуя, глядит в глазок,чтоб дать кому-то с жестами сивиллы [138]за два сентаво рвотный порошок.Луна со своего большого ложаобводит церковь выпуклым пером.Опухшая луна на флюс похожа,а церковь — словно соска
с пузырьком.
138
Сивилла— предсказательница у древних греков и римлян.
На палубе баржи
Гляжу на суда, на море.Летит вдали альбатрос.А вечер в желтом уборе…Смола ударяет в нос.Луна с облаками в ссоре,и ветер ее унес.На суше порылся в сореи лапу приподнял пес.Все пахнет дегтем, брезентом.Волна обдает и под тентоммильонами мелких слез.Закон атавизма, быть может, — но хочется сделать то же, что сделал только что пес.
В Гуамбаро
…Поздравляем новобрачных,
которые служат украшением
лучшего общества Гуамбаро…
Из газет
Какая свадьба на селе, — смотрите!..На жениха узду надеть пора, —подвержен приступам словесной прыти,он жаждет в ратуше болтать с утра.Невеста не совсем урод; открытийне сделает; немножечко стара;зато умеет шить, стирать в корыте,и как готовит, — что там повара!..О ты, любовь с утиными крылами!Тебя не тронет сильной страсти пламя,ты прочно сохранишься, как в спирту,не побывав в лирическом пространстве,где чайки в поисках свободных странствийв часы заката гибнут на лету!
Приходская скука
Что за жизнь!
Фемистокл
В селе под жгучим солнцем — никого.Все тяжким сном подкошено.«Ну, что хорошего?»В ответ зевок; «Да ничего…»И даже ни на миг ни одногомиража! Стоит дешевотакая жизнь. Село как будто брошенои выпущен весь воздух из него.Ни подвига, ни даже преступленья.Нет никаких сенсаций и событий.И ветра нет, и в небе нет ни тучки.И только на секунду оживленьена улице возникнет. Посмотрите:бегут четыре кобеля за сучкой.
Хоронят, бедняка в углу особом.В законах естества,что только пес трусит за гробом,и равнодушны небо и листва.Причина смерти? Дистрофия. Скажемяснее: он на хлеб и сырглядел заочно, дажене как факир.Отвергнутый, как бесполезный довод,он брошен в ящик, грязный и сырой,из старых бочечных досок. Вот поводпролить слезу и закусить икрой.
139
В мире (да покоится) (лат.).
Летний вечер
Богач — это разбойник.
Иоанн Златоуст
В тени застывшей, уютной,вдали от дневных забот,целительный отдых минутныйна сельской площади ждет.Свой взор, тяжелый и мутный,уставив в Требник, идетсела монарх абсолютный,не глядя на глупый народ.Он в рясе, как в пышной попоне;на бедность родного края,на горе ему наплевать.А я стою на балконеи чищу ружье, не зная,в кого же я буду стрелять.
Тропический полдень
Воскресный день, полдневный жар. Кипеньелучей до слез слепит.От лени в утомленьеколодой полицейский в будке спит.Совсем без вдохновеньяпес камни старой паперти кропит.У жирных мух — желудка несваренье,а хор цикад хрипит.Пустыня, одиночество, кладбище…Но в деревушке нищейкончается нежданновоскресного бездействия пора;истошно крикнул пьяный:— В честь либеральной партии — ура!