Рассказ о брате (сборник)
Шрифт:
Сбросив простыню, он рывком сел на краю постели, таращась на меня.
— Слушай, отвали, а? Еще твоих поучений не хватало! Завелся-то небось только оттого, что девчонка тебе самому глянулась. Мне жалко ее. Усек? Нет? Жалко. И еще больше теперь, когда я узнал, что она была беременная. Но я не пойму, я что, машину мог удержать на краю обрыва? Нет? Ну так заткнись!
Без стука распахнулась дверь. Вошла мать.
— Чего это вы тут развоевались?
— Да так, ничего, — буркнул Бонни. Небольшая братская стычка.
— Завтрак на столе. Спускайся, ешь, не то опоздаешь…
— Гордон, завтрак на столе. Поторопись, не то опоздаешь, — окликнула меня Эйлина.
Я шепотом отозвался. Бонни открыл глаза. Взгляд, сосредоточившись, остановился на мне.
— Ты чего? — спросил он.
— Принес тебе чай.
— А, спасибо. — Он оперся на локоть.
— С нами позавтракаешь или сам себе приготовишь?
— Насчет меня не волнуйся. Справлюсь.
— Может, зайдем сегодня к старикам? Я за тобой заеду из школы.
— Давай.
После дознания меня навестил Маккормак — плотный, приземистый, лысеющий мужчина лет пятидесяти. Натруженные руки. Ни малейшего сходства с Фрэнсис. Правда, цветом волос похожи, хотя он уже начинал седеть. Может, он найдет утешение, хоть слабое, в других детях, размышлял я, у него их несколько. Он мялся и крутил вокруг да около, пока наконец не выяснил, что о ее беременности мне известно. Я спросил, знает ли о том еще кто-нибудь.
— Нет. Следователь только мне да жене сказал. Не вижу, говорит, смысла оглашать. Однако, сдается мне, эдакое всегда всплывает. Слухи все одно поползут.
— Только не от меня, мистер Кормак.
— Я вот узнать зашел… не вы в ответе? А? — его цепкий взгляд остановился на мне. Но я не отвел глаз.
— Нет. Я уже говорил в полиции, что с Фрэнсис не виделся почти год. До самого последнего вечера.
— На Библии присягнете?
— Нет, мистер Кормак, не стану. Придется вам на слово поверить.
Вздохнув, он отвел глаза.
— А не слыхали, кто бы?..
— Дочка у вас была очень красивая. Нравилась многим. Я мало кого из ее приятелей знаю.
— Господь — он знает. Знает и покарает.
«За что?» — спрашивал я себя после его ухода. Зато, что парень поддался соблазну? Девушка ведь не оттолкнула его. За то, что отказался от свадьбы, да еще по обрядам, в которые не верит? Или за то, как он отделался от девушки? Но кому ведома вся подноготная? Может, иначе было нельзя? Мы с Бонни больше не обсуждали эту беду. Как Маккормак и предсказывал, сплетни все-таки поползли. Как-то в воскресенье и меня просветили в пабе. Тогда я осадил сплетников: «А зачем мне-то знать?» Но когда с новостями подступилась мать, от разговора было не улизнуть.
— Слыхала я, Маккормак была беременная.
— Да, мне тоже говорили, — я переждал немного, отложил журнал и взглянул на нее. — Невиновен я, мать.
Расспрашивала она Бонни про Фрэнсис или нет, не знаю. Я не слышал ни разу, чтобы связывали их имена. Отношения с Фрэнсис Бонни хранил в глубоком секрете, и мне не верилось, что делал он это только для того, чтобы утаиться от меня.
Когда зазвонил телефон, я завтракал, Дожевывая, поднял трубку. Звонила Юнис.
— Извините, что беспокою вас в такую рань. Хотела застать, пока не ушли. Вы завтракаете? Я вам помешала?
— Нет — нет, я как раз закончил.
— Я вчера где-то забыла свою рукопись. Случайно не в машине?
— Да. Я нашел ее.
— Ой, как здорово! А то у меня это единственный экземпляр.
— Всегда, Юнис, храните второй. Заповедь номер один писательского ремесла.
— Да ведь пока это лишь черновой набросок. Хотела поработать над ним в выходные.
— Может, переслать по почте?
— Что толку? Все равно не дойдет раньше понедельника. Может, я к вам сама заскочу?
— У нас весь день никого не будет. — Кроме брата, мог бы я добавить, который двери не откроет.
— Да днем-то я тоже занята. Если только вечером… в полвосьмого, например?
— Пожалуйста.
— Я вам действительно не помешаю?
— Нет, нет. — Да, все-таки добилась ты своего, голубушка, подумал я, кладя трубку. Правда, я могу передать тебе рукопись прямо в дверях, не пуская через порог. Тогда уж Бонни тебе не видать.
Спустилась Эйлина, причесанная, одетая. Я уже заваривал свежий чай.
— Гордон, ты сегодня опоздаешь!
— У меня первого урока нет. Кстати, ты сегодня не поздно? Машина нужна. Хочу ближе к вечеру завезти Бонни к нашим.
— Вернусь с уроков прямо домой. Вроде звонил кто-то?
— Да. Это Юнис Кэдби. С курсов. Ну та, что сочинила сексуальную поэму. Помнишь?
— А, вон кто!
— Я ее вчера подвозил после занятий, и она по случайности — подстроенной — забыла, видишь ли, в машине рукопись. Зайдет за ней вечером.
— Ну — ну, — Эйлина копалась в сумочке. — Интересно взглянуть на нее.
— Да нет, милая, зубки она точит не на меня, на Бонни.
— А он про это знает?
— Вчера ему говорил. Но что она придет, ему пока что невдомек, — я ухмыльнулся. — Может забавно получиться.
— Так он не сказал, надолго к нам? — Эйлина приостановилась в дверях, натягивая пальто.
— Пока нет. А что?
— Ну просто… выходные же на носу… он нас свяжет. Вдруг нам вздумается прокатиться куда.
— Ему сиделка не нужна.