Рай. Том 2
Шрифт:
— Не получил. Я бы выпил сейчас чего-нибудь, — вздохнул он, сбрасывая пальто.
Мередит кивнула, но не пошевелилась, с беспокойством замечая, как он измучен и осунулся.
— Не могу поверить, что ты вернулся домой только потому, что не смог связаться со мной.
— Завтра будет объявлено о банкротстве Мортона Саймонсона. Мне сообщили прошлой ночью.
Мередит не совсем поняла, почему Паркер решил срочно лететь домой лишь потому, что известный промышленник разорился, но все-таки решила спросить, в чем дело, пока наливала виски.
— Наш банк ссудил ему больше
Несмотря на кажущуюся легкость тона, Мередит поняла, чем грозит банку банкротство Саймонсона, и вспыхнула от стыда за то, что невольно стала лишним поводом для беспокойства.
— Но тебе никогда не грозила опасность потерять меня, — покачала она головой.
— Почему, черт возьми, ты два дня молчала? Где была? И что происходит с Фаррелом? Лайза рассказала мне, что ты узнала правду от его отца и уехала в Индиану в пятницу вечером, чтобы все объяснить ему и заставить согласиться на развод.
— Я так и сделала, — мягко ответила Мередит, вручая ему стакан, — и он согласен на развод. Стюарт Уитмор и я встречаемся с Мэттом и его адвокатами завтра в его офисе.
Паркер кивнул, молчаливо наблюдая за ней. Следующий вопрос оказался именно тем, которого она так ждала и боялась:
— Ты провела с ним весь уик-энд?
— Да. Он был… слишком болен, чтобы связно мыслить.
Запоздало припомнив, что Паркер ничего не знает о том, как Мэтт купил хаустонский участок, чтобы отомстить ей за то, что комиссия по районированию отклонила его проект, Мередит сообщила и об этом и объяснила, почему посчитала необходимым сначала примириться с Мэттом, а потом уже рассказать о выкидыше. Закончив рассказ, она опустила глаза и стала рассматривать сцепленные руки, сгорая от стыда за то, что не сказала Паркеру всю правду, не в силах решить, то ли будет слишком эгоистично перекладывать на его плечи бремя вины, то ли наоборот — морально и этически оправданно. Однако сейчас не время терзать его: банкротство Мортона Саймонсона и так нанесло Паркеру тяжелый удар.
Мередит все еще пыталась решить, что делать, когда Паркер заметил:
— Фаррел, должно быть, пришел в бешенство, когда узнал, что твой отец лгал ему.
— — Нет, — покачала головой Мередит, вспоминая душераздирающую скорбь и сожаление на лице Мэтта. — Он сейчас, возможно, сердит на отца, но тогда думал совсем о другом. Я начала плакать, когда рассказывала о похоронах Элизабет, и мне показалось, Мэтт изо всех сил старался тоже не зарыдать. Не время было предаваться гневу.
Вина за то, что произошло потом, ясно отразилась в ее глазах, и Паркер заметил это.
— Наверное, ты права.
Он сидел, слегка сгорбившись, опершись локтями о колени и не сводя глаз с Мередит. Наконец он отвел взгляд и, сцепив зубы, начал задумчиво перекатывать стакан между ладонями. Последовали бесконечные минуты неловкого молчания, и Мередит поняла, ясно поняла, что Паркер подозревает правду.
— Паркер, — пробормотала она, готовая во всем признаться, — если ты хочешь знать, действительно ли Мэтт и я…
— Только не говори, что переспала с ним, Мередит, — процедил он. — Солги, если сможешь, и дай мне поверить, но не говори, что отдалась ему. Этого я не вынесу.
Он уже осудил ее и вынес приговор… а для Мередит, стремившейся, чтобы между ними не было ничего, кроме правды, пытавшейся заставить его понять и, возможно, простить, эти холодные слова показались пожизненным заключением в чистилище.
Паркер выждал несколько минут, очевидно, давая им обоим время отделаться от неприятной темы, отставил стакан и поднялся. Обняв Мередит за плечи, он привлек ее к себе и приподнял ее подбородок, пытаясь улыбнуться.
— Судя по тому, что ты рассказала, Фаррел, кажется, решил повести себя как порядочный человек.
— Так и есть, — кивнула Мередит, но угрызения совести и тяжесть на сердце оказались слишком велики — улыбка получилась кривоватой. Паркер поцеловал ее в лоб.
— Значит, все почти кончено. Завтра мы поднимем бокалы за твой скорейший развод и, может быть, за успешное приобретение хаустонского участка, который ты так хотела.
Он на мгновение стал серьезным, и следующие слова заставили Мередит запоздало сообразить, как сильно он обеспокоен делами в банке:
— Пожалуй, тебе стоит поискать другого кредитора, чтобы финансировать постройку магазина и покупку земли. Мортон Саймонсон — третий крупный должник банка, объявивший о банкротстве за последние шесть месяцев. Весьма неприятное совпадение.
— Не знала, что у тебя было еще два должника-банкрота.
— Последнее время экономика явно пошла на спад, и это меня чертовски пугает. Но ничего, — вздохнул он, ободряюще улыбаясь. — Банк не разорится, мы в лучшей форме, чем многие конкуренты. Кстати, не можешь сделать мне одолжение? — полушутя спросил он.
— Все что угодно, — без колебаний ответила она. Паркер широко улыбнулся и снова обнял ее.
— Не можешь ли ты обеспечить своевременную выплату долгов «Бенкрофт энд компани» банку «Рейнолдс Меркентайл»?
— Без всякого сомнения, — ответила Мередит, робко улыбаясь ему.
Он поцеловал ее долгим, усталым, нежным поцелуем, который Мередит вернула с куда большей страстью, чем обычно. После его ухода она запретила себе сравнивать этот поцелуй с другими… жгучими, опьяняющими, требовательными. Поцелуи Мэтта дарили страсть. Паркер предлагал любовь.
Глава 40
Мэтт стоял в центре громадного конференц-зала, примыкающего к его кабинету, уперешись кулаками в бедра, и критически оглядывал комнату суженными глазами. Через полчаса Мередит будет здесь, и он отчаянно, по-мальчишески пытался произвести на нее впечатление внешними признаками своего успеха. Секретари в приемной, имена которых он не потрудился запомнить, были вызваны в зал, поскольку Мэтт хотел узнать их мнение об общем эффекте. Он позвонил и Вандервилду и оставил настоятельный приказ срочно подняться наверх. Вандервилд был почти ровесником Мередит и обладал хорошим вкусом, так что его мнение тоже не повредит.