Рэймидж и барабанный бой
Шрифт:
— Капитан, сэр?
— Да, кто это?
— Разрешите доложить, что впередсмотрящий на крамболе правого борта пьян, сэр.
Рэймидж узнал голос Стаффорда.
— Кто впередсмотрящий на крамболе правого борта?
— Я, сэр, — сказал Стаффорд, издав потрясающую отрыжку.
— Тащи свою задницу на корму, — приказал Рэймидж. — Я покажу тебе «Коули»!
Он сказал это быстро, чтобы удержаться от смеха. Где чертов Стаффорд услышал, как говорит коммодор? Он не знал, что кокни был таким хорошим имитатором, и следовал за ним, пока тот неуверенной походкой двигался на корму, где встал, покачиваясь, в слабом свете нактоуза.
— Почему ты напился? — спросил Рэймидж резко.
— Нн-знаю, сэр — я только тяпнул один норд-вестер, а от этого не бывает вреда норманальни… я хтел скзть: норманально… — Он сделал паузу и, все еще качаясь, приложил огромное усилие, чтобы исправить ошибку: — Я имею в виду «нормальне», как грится, сэр.
— Один норд-вестер, будь я проклят! — прорычал Рэймидж. — Более вероятно — четыре полных норда. Мистер Саутвик, оснастите носовую помпу — Стаффорд должен освежить себя, выпив несколько кружек специальной морской воды «Коули» из Кадисского залива и затем постоять под помпой пятнадцать минут, пока он не разберется, норманально с ним или норманальни!
— Принесите мне кружку! — приказывал Саутвик, ухватив Стаффорда за плечо и толкая вперед. — Людей на помпу правого борта! — возопил он во внезапном приступе гнева. — Наш мистер Стаффорд спляшет не одну джигу у «Коули» сегодня вечером!
Рэймидж услышал, как помпа начала булькать, захватывая воду, потом стал слышен ровный плеск. Несколько минут спустя Стаффорд начал отчаянно блевать, и Саутвик возвратился к нактоузу, все еще держа кружку.
— Не могу понять его, сэр. Сберегал выпивку за несколько дней, но я не думаю, что это потому, что он боится. Один норд-вестер, как же!
Рэймидж вспомнил с каким хладнокровием Стаффорд пробрался в дом адмирала Кордовы.
— Нет — он не боится. Пошлите другого впередсмотрящего на нос.
Реакция Саутвика была смешанной: прежде всего от не мог поверить, что Стаффорд мог напиться с одного норд-вестера до такого состояния. Стаффорд явно поскромничал: на жаргоне моряков «норд» означает чистый ром, а «вест» означает воду, так что норд-вестер — это полкружки воды на полкружки рома, что было бы явно недостаточно, чтобы вдохновить кокни на его нынешнюю выходку.
Сразу после девяти часов — к этому времени протрезвевший Стаффорд, дрожа от холода и искренне стыдящийся, пришел на корму и принес свои извинения, после чего был отослан вниз, чтобы переодеться, — они услышали одну сигнальную пушку и затем другие: сигнал от «Виктори» флоту, чтобы все по очереди сменили галс, и повторы сигнала другими адмиралами.
— Похоже, «Капитан» входит в полосу тумана, — проворчал Саутвик.
— Если это так, — сказал Рэймидж, — то теперь настоящий коммодор будет кричать на нас, а не Стаффорд!
Поворот вслед за лидером после приказа менять галс по очереди означал, что флот идет на юго-восток. Если они не встретят врага или не будет внезапного изменения ветра, то они останутся на этом курсе до конца ночи. Где-то впереди другой флот, почти вдвое больший, тоже шел полным ходом, пытаясь пробиться в Кадис, и его задерживали переменные ветра и туман. Испанцы, вероятно, были не уверены в своей позиции, отчаянно стремились дойти до берега при свете дня и, если они знали, что британский флот поблизости, боялись собственной тени.
Примерно через три часа наступит день Святого Валентина. Рэймидж думал о родителях. Они живут в Корнуолле, в Св. Кью, и сейчас садятся ужинать, а потом, вероятно, будут наслаждаться игрой в карты. Если б не тот проклятый трибунал, думал он с горечью, его отец, возможно, держал бы флаг на «Виктори», а не сэр Джон. Дьявол побери такие мысли! Теперь была вахта Саутвика, и он решил немного поспать.
Глава восемнадцатая
«Вскоре после полуночи, — писал Рэймидж в поспешном письме отцу, — мы услышали сигнальные пушки испанского флота на юго-западе — так много, что у Кордовы, очевидно, были большие трудности в попытке удержать его флот вместе в этом тумане. Без сомнения, они стремятся в Кадис, и с юго-западным ветром у них будет преимущество наветренной стороны, однако я сомневаюсь, что это принесет им много пользы, так как это немного более, чем легкий бриз, который едва перемещает клочья тумана, находящиеся между нами».
Как только рассвело, «Каллоден» (один из наших ведущих кораблей) поднял сигнал «Неизвестный парус» и вскоре после шести часов уточнил, что это испанские фрегаты, но со всем этим туманом вокруг я так не знаю, увидели ли они нас и предупредили ли адмирала Кордову.
Вскоре после семи два из наших фрегатов подняли сигнал, что обнаружили чужой флот к юго-западу, и «Виктори» приказала, чтобы самый близкий фрегат занялся расследованиями. Вскоре после этого через промежутки в тумане мы мельком увидели нескольких испанских линейных кораблей и по левому борту, и по носу справа, но если мы и дождемся приличного бриза, наступит полдень, прежде чем мы доберемся до них, поскольку мы сейчас делаем узел или около этого.
В четверть девятого сэр Джон сигнализировал флоту: «Держать сомкнутый строй», хотя, несмотря на туманную ночь, мы шли в почти безупречном строю двух дивизионов, и в двадцать минут девятого он поднял мой второй любимый сигнал — номер пятьдесят три: «Приготовиться к сражению». На самом деле это был повтор вчерашнего сигнала, и я думаю, что флот был уже подготовлен! Теперь мы ждем моего фаворита — номер пятый: «Атаковать врага».
Мои кэтлинцы давно позавтракали и находятся в прекрасном состоянии духа; фактически я всерьез полагаю, что, если бы я приказал им взять на абордаж «Сантиссима Тринидад», они заорали бы «Ура!».
В девять двадцать сэр Джон поднял только третий общий сигнал дня (интересно, сколько сигналов адмирал Кордова сделал к этому времени?!), который означал «Преследовать». За несколько минут до этого ветер повернул немного, и сэр Джон привелся на два румба к правому борту, таким образом, мы шли прямо на юг.
Туман начал очень медленно рассеиваться (солнечное тепло стало немного чувствоваться), и вскоре мы могли насчитать двадцать линейных кораблей — скорее в двух значительно рассеянных группах, чем в двух подразделениях, рассеянных и без всякого подобия строя движущихся поперек нашего курса к Кадису. Это доказывает, что они, видимо, были застигнуты в Проливе «нашим штормом» и отнесены далеко в Атлантику.