Ринг за колючей проволокой
Шрифт:
О предстоящем поединке арийца Вилли с русским боксером уголовники за неделю вперед раструбили по всему Бухенвальду. Они превозносили силу и мастерство немецкого боксмейстера и пророчили неминуемое поражение Бурзенко:
– Боксмейстер Вилли решил посчитать русскому ребра!
– Эй, ты! Готовь гроб, боксмейстер Вилли убьет тебя, как котенка!
– Приходите смотреть, как боксмейстер будет демонстрировать класс бокса на живом мешке!
– Боксмейстер Вилли обещает показать такой нокаут, после которого уже не поднимаются никогда…
Подобными разговорами зеленые
Сначала Андрей отмалчивался, насмешливо улыбался, но постепенно его стала охватывать злоба и негодование. Он загорелся одним желанием: устоять, победить…
Посмотреть встречу Вилли с Андреем Бурзенко собралось несколько тысяч узников Бухенвальда. Над тесными рядами сидящих на земле зрителей пронесся приветственный гул, когда Андрей вышел на самодельный ринг.
Бурзенко прошел в свой угол и сел на табуретку. Гарри Миттельдорп, бессменный секундант, стал старательно бинтовать кисти рук боксера.
– Не туго?
– Хорошо, – Андрей несколько раз сжал и разжал кулаки. – Пойдет!
Все ждали появления боксмейстера Вилли. Уж больно много разговоров было о нем. Но тот не появлялся. Публика начала волноваться.
– Ты не обращай внимания, – Гарри шершавыми ладонями массировал мышцы рук Андрея, – не обращай внимания. Типичный профессиональный трюк! Хочет взять на испуг, заставить перенервничать.
Андрей старался быть спокойным. Он знал: сейчас перед ним должен появиться враг. Враг в образе боксера. И он должен его сразить, сразить во что бы то ни стало!
Приход Вилли встретили коротким молчанием. Все с удивлением смотрели на ринг.
Через веревки перешагнуло что-то громадное, волосатое и устрашающее. Это был не человек, а какое-то звероподобное существо. Квадратное тело, жилистые волосатые руки, покрытые буграми тугих мышц, волосатая выпуклая грудь. Вместо лица большая, выступающая вперед челюсть, крючковатый нос, рот почти до ушей и слишком маленькие, глубоко сидящие в глазных впадинах глаза.
Вилли грузной походкой направился в свой угол и протянул руки секундантам. Те с усердием стали натягивать и шнуровать боксерские перчатки.
Андрей смотрел на широкую спину боксмейстера, покрытую редкими рыжими волосами, и отвращение, возникшее в первое мгновение, переходило в негодование.
Вот это животное – гроза Бухенвальда, эсэсовский палач. Это он пытает политических заключенных в темных карцерах, ломая им руки и ноги, это он, в угоду своим хозяевам, для потехи, ударом кулака убивает неповинных людей, это он участвовал в зверском убийстве товарища Тельмана…
Одно упоминание о боксмейстере Вилли наводило страх на заключенных, а вид его приводил многих в трепет. Но Андрей не испытывал страха. Он не боялся палача. Он жаждал только одного – скорее схватиться с ним в центре ринга, скорее пустить в ход кулаки.
Судья на ринге, на этот раз уголовник, дал команду начинать состязание. Секундомерист перевернул песочные часы и ударил в подвешенную железку.
– Первый раунд!
Боксеры пошли друг другу навстречу. И чем ближе они сходились, тем отчетливее была разница между ними. Рядом с громадной фигурой Вилли худощавый Андрей выглядел почти мальчиком.
Противники сошлись в центре ринга. Передвигаясь легкими, скользящими шагами, они пристально следили друг за другом, следили за каждым движением, старательно выбирая мгновения для начала атаки.
Первым бросился вперед Вилли. Его прямые удары с дальней дистанции доставили немало хлопот Андрею. Ради сохранения сил Бурзенко вынужден был активно обороняться. Но Вилли быстро приспособился к оборонной тактике Андрея. Обманывая Андрея ложными выпадами, Вилли удачно провел несколько ударов.
В первые же секунды боя Андрей понял, что перед ним опытный, коварный боксер, владеющий разнообразной техникой и всевозможными приемами профессионального бокса. И победить такого будет трудно. Очень трудно.
Вилли, чуть наклонив квадратную голову, упрямо шел вперед, стремясь захватить инициативу. И это почти удалось. Андрей едва успевал отбиваться двумя руками: его встречные удары, хотя и пробивали защиту боксмейстера, не могли остановить бурного натиска. Такого еще не бывало. Андрей снова и снова пытался сдержать, остановить натиск. Нет, не получилось. Вилли надвигался, невозмутимо спокойный и бесчувственный, как стена. И хотя Андрей получал ударов не больше, чем наносил сам, он понимал, что инициатива ускользает из его рук. Вилли атакует беспрерывно, осыпая русского боксера автоматически ровными, тяжелыми ударами, словно бросает на Андрея пудовые гири. С каждой минутой тяжесть ударов усиливалась. Продолжать бой в таком темпе становится очень опасным. Надо менять тактику!
Андрей, пригнувшись под бьющую руку, попытался приблизиться к волосатому телу Вилли, сойтись с ним на ближней дистанции. Уж тут-то он покажет ему! Но Вилли умело уходил из опасного положения, избегал сближения и продолжал осыпать русского тяжелыми ударами с дальней дистанции. На дальней дистанции он чувствовал себя хозяином положения. Длина рук давала ему значительное преимущество.
Но Андрей все-таки заставляет нациста принять ближний бой. «Ну, держись, боксмейстер!» – мелькнуло в голове Андрея, когда они сблизились, и он пустил в ход свои излюбленные удары снизу, удары, от которых многие побывали на полу.
Однако на этот раз его надежды не оправдались. Вилли, только что старательно избегавший сближения, с удовольствием принял бой на короткой дистанции. И не только принял, а еще и повел его! Обдавая Андрея горячим дыханием, он интенсивно заработал своими руками.
Уголовники вне себя от восторга: наконец-то собьют спесь с проклятого русского! Наконец-то кулаки «доблестного арийца» утвердят превосходство высшей расы! Зеленые, обступившие со всех сторон ринг, шумели, гудели, торжествовали. Выкриками, свистом, аплодисментами приветствовали они каждый удачный маневр Вилли, каждую удачную атаку.