Рождение сверхновой
Шрифт:
— А если нет?
— Если нет, будет другая группа. Да мне там даже трейни хватит, — абсолютно не беспокоюсь по поводу возможного отказа «Короны», что немедленно возбуждает ИнЧжон ещё больше. Зря это она, надо бы предупредить:
— Вот видишь, я тебе сказала совсем чуть-чуть. И что ты сейчас сделаешь? А ты сейчас сделаешь всё, чтобы мои планы порушить. И ещё будешь после обижаться, что я вас игнорирую.
Иня замолкает и недоумевающе смотрит на меня. Все смотрят, ГаБи и Мульча тоже.
— Ты сейчас возбудишься, растреплешь всем девчонкам, они начнут ликовать. Это заметит
— Кто самый страшный враг женщины? — задаю последний вопрос и делаю последний глоток чая, — Она сама. Её любопытство, страсть трепать языком, лень, склочность и многое другое. Так что забудь, Иня, что я тебе сказала, и готовь резюме на телеканалы.
— Пойдём, Мульча, — ужин закончен, спать пора. Мульча не пожелала слезать и поехала на моём плече.
— Доклад, ГаБи, — требую я, едва мы оказываемся в своём номере.
— Канадское посольство под сильной охраной, к нему не подберёшься. На данный момент фанаты ограничиваются пикетами у отелей. Нападать и как-то провоцировать туристов в городе я запретила, — ГаБи замолкает, ожидая реакции.
Перевариваю инфу недолго. ГаБи докладывает так, будто отрабатывала мой приказ, хотя мы первый раз заговариваем на эту тему. Ох, уж эти её феодально вассальные ухватки! Ну, приказ, так приказ.
— Пикетов у «Голден Палас» не устраивать. Наоборот, всем туристам европейцам из этого отеля обеспечить сопровождение и охрану. Это касается только этой сети отелей. Как ты понимаешь, у меня там личные интересы. Само собой, можешь использовать средства клуба.
— Дальше, — я параллельно раздеваюсь, уже зевать начинаю, — Запрет на нападение на туристов правильный. Канадское посольство подержите в напряжении ещё сутки, а дальше посмотрим. Что-нибудь ещё у тебя есть?
— Непонятные волнения в чатах, — ГаБи начинает раздеваться. До этого чуть не по стойке «смирно» стояла.
— Многие осуждают тебя за твои нападки на Канаду. Говорят, что не надо было поднимать шум и жаловаться журналистам на синяки.
Недоумеваю. Затем доходит.
— «Ад Чосон» сказал своё слово? Корейские традиции и всё такое?
ГаБи согласно наклоняет голову, сидя на кровати.
— Один форумчанин примечательную фразу сказал: «Корея — макне среди развитых стран».
Минуту-другую я думаю, заложив руки за голову, Мульча успокаивающе мурчит на моих бёдрах.
— Сделаем так, — кратко объясняю задачу, — И чтобы всё чисто было, без давления. Знаешь, как можно склонять респондентов к нужному ответу? Если анкетёр будет в футболке с моим портретом или лейблом «Короны», это уже давление, понимаешь? Мне нужна максимально реальная картина.
На этом и засыпаю. Завтра финал, последний концерт и предпоследний день в Париже. Сегодня пропала репетиция с местным аккордеонистом Жаном Бювуазье, но он виртуоз, хватит нам последней репетиции прямо перед
Париж, телеканал Франс-2
22 марта, время 15 часов.
Происходило-то всё 22 марта в Париже, а смотрю 28-го числа. Вечерком, в кругу любимой семьи. Такие дела быстро не делаются, интервью снимается с нескольких ракурсов, монтируется, делаются рекламные вставки и иллюстрационные деморолики.
— Вы не на меня смотрите! — делаю вид, что возмущена, — Наглядитесь ещё. Туда смотрите!
Показываю рукой на экран телевизора, на который пустила запись интервью. Грубый, с пропусками неважных моментов, дублирующий перевод сделала сама. Больше двух часов ковырялась.
Мама и сестра не очень-то слушаются.
— Мы и так слышим, а зачем на экран таращиться, когда ты, вон какая, рядом, — возражает мама.
Я решила их побаловать и вырядилась в сценический костюм, один из которых я сдублировала почти полностью. Я в таком пела «Mademoiselle chante le blues». Только тогда мы в сетке были, а сейчас я нацепила тонкие нейлоновые чулки цвета «неро», мне же не плясать. Нейлон это про другое.
— Была б я вполовину такой, как ты, у меня б тысяча поклонников была, — СунОк не сводит с меня глаз, из которых рвётся тоскливая и безнадёжная зависть, — Подаришь мне такие чулки?
— Нет, — решительно мотаю головой, сестрицу надо подбодрить и сделать это надо именно так.
— Нет, тебе сейчас нельзя так одеваться, — я решительно останавливаю пультом воспроизведение. Экран замирает, когда наш с ИнЧжон танец ещё не начинается, мы только идём, нахально раскачивая бёдрами. Обращаюсь к сестре, которая с надеждой смотрит на меня.
— Ты сама не замечаешь, но ты уже заметно изменилась. Мне хорошо видно, потому что я тебя полтора месяца не видела. Ты стала выше на пару сантиметра, ножки стали длиннее, фигурка подтянулась…
— Да-да, — оживляется мама, — Скажи ей Юночка, а то она мне не верит. У неё даже походка изменилась, а шпагат она сейчас делает вот с таким запасом.
Мама разводит два пальца сантиметров на восемь.
— Холь! — искренне восхищаюсь я.
— СунОк, ты сейчас сделаешь так. Тренируйся изо всех сил, но одевайся скромно и закрыто. Длинные юбки, толстые колготки, низкий каблук, никаких вырезов и разрезов. А вот когда будет день рождения кафе, устрой праздник. Тогда мы и представим тебя публике при полном параде. Приглашу лучших костюмеров и дизайнеров одежды, сразишь всех наповал. Хорошо?
Раскрасневшаяся от будущих перспектив СунОк лихорадочно кивает.
— Представляешь, как твой бывший оппа будет локти кусать? — мы вместе хихикаем. Маленькие радости иногда приносят счастья не меньше, чем большие.
— Всё, смотрим и слушаем меня, самую лучшую в мире Агдан, — жму кнопку на пульте.
Остановившиеся на экране ИнЧжон и я, снова пошли, рассекая бёдрами телепространство и сердца зрителей мужчин. Встаём, ИнЧжон чуть сзади, замираем на мгновенье. Начинаем без раскачки, резкие чёткие движения с первой же ноты. Мама с СунОк дружно ахают. То ли ещё будет!