Рыцарь короля
Шрифт:
– Но почему тебя вообще арестовали?
– допытывался Блез.
– Какой-то план монсеньора... Мсье должен знать сам.
– Клянусь честью, я не знаю.
– Тогда откуда же знать мне?
– Какой-то заговор против короля?
– Вот вам крест Господень, что мне ничего не сказали.
Однако он знал кое-что другое. Имя де Норвиля протянулось, как нить, через все эти ночные часы. Только дурак может ему доверять... после того, что произошло в замке... с его собственной женой. Она была красивая госпожа, сударь, и богатая... Она сослужила свою службу - и точка! Потом она умерла. Люди говорили...
– Что говорили люди?
– Мы, слуги, знали, как она умерла.
Но Блез так и не услышал, что же знали слуги. Страх перед де Норвилем заставлял Мишле молчать даже теперь.
Таинственная смерть жены... В конце концов, может статься, это был всего лишь бред. Блез всей душой на это надеялся. Сейчас, в этом аду, после жутких намеков, он обратился мыслями к Анне. Подобно ему, она тоже попала в паутину, сплетенную де Норвилем.
* * *
Однако, когда прошел следующий день, за ним ещё один, а де Лальер все ещё не проявил должного смирения, мэтр Тибо Одноглазый решил попробовать другое средство.
Знаток не только человеческих тел, но и душ, мэтр Тибо часто замечал, что, если не считать его лаборатории, ничто так не сокрушает стойкость заключенного, как надежда, выросшая до степени твердой уверенности, а затем полностью сокрушенная.
Он овладел этим способом в совершенстве, дабы получать ощутимый доход. Ибо зачем человеку отказываться от законной выгоды, если её можно иметь, не нарушая служебного долга, и притом принести пользу не только самому себе, но и другим? Его метода требовала помощи нескольких стражников, которым тоже причиталась их доля, и метода эта содержала в себе изящный пассаж, тешащий чувство юмора мэтра Тибо.
Если коменданту замка и было об этом что-нибудь известно, то он вполне мог закрыть глаза на столь полезное для дела мошенничество.
Итак, ассистенты Тибо препроводили Блеза, уже заметно ослабленного голодом, на вторую встречу с мастером. Но на этот раз, когда заключенного привели в мастерскую, Тибо велел помощникам удалиться, ибо желал - так он сказал - попробовать урезонить де Лальера, поговорив с ним с глазу на глаз.
Когда дверь за ними закрылась, Тибо, к изумлению Блеза, понизил голос до шепота и задал странный вопрос:
– Я так думаю, вы человек богатый?
От Блеза не ускользнула возможная цель вопроса. Он ухватился за эту соломинку:
– Нет, но у меня есть друзья.
– Это все равно, - сказал Тибо.
– Ну, а я человек бедный и смог бы с пользой потратить тысячу турских ливров.
– Это огромная сумма.
Тибо улыбнулся во весь рот:
– Разве слишком огромная цена за побег мсье? Мсье осталось всего три дня, а потом его побреют - если не будет добровольного признания. Но даже если оно и последует, то ему не миновать площади Гренет...
– Говори, что ты имеешь в виду.
Тот, казалось, колебался: поджал толстые губы, сплюнул с задумчивым видом. Потом ещё тише, чем прежде, предложил:
– Позаботьтесь, чтобы я получил тысячу турских ливров, и я переправлю вас через стену.
– Как?
– О Господи, да по веревке. Вот как.
В таком предложении не было ничего невероятного. Тысяча ливров - целое богатство для человека, занимающего в обществе такое положение, как Тибо. Блез не имел никаких причин считать его менее продажным, чем прочие, скорее наоборот. Кроме того, с самого начала он возлагал большие надежды на подкуп, о чем и сказал тогда Пьеру.
– Ты же знаешь, что я не могу связаться с друзьями.
– Предоставьте это мне.
Здесь-то и возникло затруднение. Какие друзья? Пьер де ла Барр мог перевернуть небо и землю, чтобы достать денег, но названная сумма превышала его возможности.
Обращаться к маркизу, даже если он уже прибыл в Лион, было совершенно немыслимо. Де Сюрси сам под тяжким подозрением, и просить у него помощи все равно, что предлагать ему добровольно сунуть голову в петлю, тем более, что Тибо вполне мог оказаться двурушником. Нет, чего бы это ни стоило, маркиз не должен знать ничего.
Пьер - вот единственная возможность. Он был раньше любимым пажом сестры короля, он состоял в родстве с королевским фаворитом, Жаном де ла Барром. Он более или менее защищен на случай предательства Тибо. Но одному Господу Богу известно, откуда он смог бы достать тысячу ливров.
– Ты просишь слишком много.
– Возможно, друзья мсье посчитают иначе.
– А какая может быть уверенность у них или у меня, что ты не ведешь нечестную игру?
– Никакой, - сказал Тибо в полном соответствии с истиной.
– Но мы с ними можем договориться об условиях оплаты.
Когда человек тонет, у него нет выбора. Он должен хвататься даже за гнилой сук, если нет ничего лучшего.
– Разыщи господина Пьера де ла Барра, - сказал Блез.
– Я думаю, что ты найдешь его в гостинице "Дофин" на улице Альбержери.
– Пьер де ла Барр, - кивнул тот.
– А как я узнаю, что сделка состоялась?
– Если сделка состоится, - ответил Тибо, - то вечером, перед побегом, вы получите полную миску мяса. За тысячу ливров это не так много...
Когда Блеза увели, мэтр Тибо позволил себе минуту посмеяться беззвучным смехом. Теперь этот дурак может строить воздушные замки своей надежды; и чем выше он их возведет, тем глубже будет его падение.
Глава 40
Пьер де ла Барр, кипя от бессильного гнева после королевского суда над Блезом, в тот же день спешно покинул Лион, задержавшись ровно настолько, чтобы вверить Кукареку особому попечению хозяина гостиницы "Дофин". Поздним вечером он добрался до Тарара. Выехав на следующий день ранним утром, он достиг Лальера задолго до полудня.
Пьер прекрасно понимал, насколько важно как можно скорее доставить в Лион мадам де Лальер. Король был чрезвычайно милостив к женщинам. Ее свидетельство по делу Блеза могло и перевесить измышления де Норвиля. На случай же, если из этого ничего не выйдет, у Пьера все ещё должно остаться время связаться с кем-нибудь из мелких служителей замка Пьер-Сиз и попробовать использовать подкуп.