Сальватор
Шрифт:
– Да, – сказал генерал, – вы не ошиблись.
– Тогда я поинтересовался у мэра прихода, не было ли в их краю людей по фамилии Буавен. Мне сказали, что четверо или пятеро Буавенов живут в Руане. Я посетил каждого из них и в конце концов обнаружил некую старую деву с этой фамилией, которая унаследовала от бабки небольшую сумму денег, мебель и бумаги. Эта старая дева пять лет ухаживала за Миной и поэтому прекрасно ее знала. Если у меня еще оставались некоторые сомнения, они были сняты письмом, которое она нашла в бумагах и которое я только что вам предъявил.
–
– Она, или скорее они, поскольку отныне вам придется привыкать к этому, генерал, находятся в настоящее время в Голландии, где живут каждый в своей клетке напротив друг друга, как утки, которых голландцы держат порознь для того, чтобы научить их петь.
– Я немедленно еду в Гаагу, – сказал генерал, вставая.
– Вы хотели сказать, что мы едем, не так ли, дорогой генерал? – спросил Сарранти.
– Жаль, что я не могу поехать вместе с вами, – сказал Сальватор. – К несчастью, политическая обстановка сейчас слишком сложна, чтобы я мог покинуть Париж.
– До свидания, дорогой мой Сальватор. Сами понимаете, я не говорю вам «прощай». Но, – добавил генерал, нахмурясь, – перед отъездом мне надо нанести один визит. И этот визит задержит меня здесь на сутки.
По его сдвинутым к переносице бровям Сальватор обо всем догадался.
– Вы знаете, о ком я говорю, не так ли? – спросил его генерал.
– Да, генерал. Но этот визит вас не задержит надолго: господина де Вальженеза в настоящее время в Париже нет.
– Я его подожду, – решительно произнес генерал.
– В таком случае ваше ожидание может затянуться надолго, генерал. Мой дорогой кузен Лоредан уехал из Парижа позавчера и вернется не раньше, чем тот человек, которого он преследует. Этим человеком является госпожа де Моранд, чьим воздыхателем он себя вдруг объявил. Это его решение может, однако, прийтись не по вкусу Жану Роберу или самому господину де Моранду, который, хотя и позволяет жене иметь любовника, но не хочет, чтобы это афишировалось. А теперь случилось так, что господин де Вальженез, узнав о том, что госпожа де Моранд направилась в Пикардию навестить свою тяжело больную тетку, помчался вслед за нею. Поэтому возвращение господина де Вальженеза в Париж связано с возвращением в столицу госпожи де Моранд. И я прошу вас, дорогой генерал, выехать в Голландию как можно скорее. Лучше всего сегодня же… А когда вы вернетесь, господин де Вальженез, по всей вероятности, будет уже в Париже, и тогда вы им займетесь. Но мне что-то говорит о том, что вам не придется заниматься господином де Вальженезом.
– Дорогой мой Сальватор, – сказал генерал, начавший догадываться о тайном смысле слов молодого человека, – я не стану считать другом того, кто заменит меня при подобных обстоятельствах.
– Успокойтесь, генерал, и продолжайте считать меня своим другом. Даю вам слово человека, который любит свободу так же сильно, как вы любите императора, что ни один волосок не упадет с головы господина де Вальженеза по моей инициативе.
– Спасибо, – сказал генерал и крепко пожал руку Сальватору. – О, теперь прощайте!
– Позвольте мне по крайней мере проводить вас до заставы, – сказал Сальватор, вставая и беря в руки шляпу. – Вам ведь для поездки нужна карета. Так вот я постараюсь найти вам именно ту, что отвезла Мину и Жюстена в Голландию. А также – как знать? – и человека, который их туда отвез и с кем вы всю дорогу сможете говорить о них.
– О, Сальватор, – грустно произнес генерал, – ну почему я познакомился с вами так поздно!.. Мы втроем, – добавил он, протянув руку господину Сарранти, – смогли бы встряхнуть этот мир.
– Это еще впереди, – сказал Сальватор. – Время еще не совсем потеряно.
И они втроем направились на улицу Апфер.
Неподалеку от приюта Подкидышей находился дом каретника, где Сальватор нанял почтовую карету, на которой уехали в Голландию Жюстен и Мина.
Карета и ямщик были найдены.
А спустя час генерал Лебатар де Премон и господин Сарранти обнялись на прощанье с Сальватором и карета быстро понеслась в сторону заставы Сен-Дени.
Пусть они теперь едут по дороге на Бельгию, а мы проследуем за каретой, с которой они повстречались напротив церкви святого Лаврентия.
Эта карета, если бы генерал ее узнал и всмотрелся в лицо пассажира, смогла бы задержать его поездку, поскольку она принадлежала госпоже де Моранд. Молодая женщина прибыла в Пикардию слишком поздно и не успела попрощаться с тетей. И теперь она спешно возвращалась в Париж, где ее ждал в нервном напряжении Жан Робер.
А поскольку мы помним о том, что сказал Сальватор о возвращении госпожи де Моранд, вслед за нею должен был непременно вернуться в Париж и господин де Вальженез.
Но генерал не знал ни госпожу де Моранд, ни ее карету. И поэтому он быстро и радостно продолжил свой путь.
Глава CXXV
В которой доказывается, что слух – не самое плохое из человеческих чувств
Помните ли вы, дорогие читатели, о той милой комнатке, затянутой персидским шелком, где иногда проводила свое время госпожа де Моранд и куда мы вас беззастенчиво ввели? Если вы были когда-нибудь влюблены, вы должны ее запомнить. Если же вы продолжаете быть влюбленным, вы сохранили воспоминания об ее ароматах. Так вот в эту комнату, в это гнездышко, в эту часовенку любви мы введем вас еще раз, не боясь того, что вам это не понравится, господа влюбленные.
И сделаем это в первый же вечер по возвращении госпожи де Моранд в Париж.
Госпожа де Моранд, используя право, предоставленное ей мужем, который не отобрал его даже тогда, когда ему достался портфель министра финансов в новом правительстве, ведет любовный разговор с нашим приятелем Жаном Робером, сидящим, а точнее стоящим на коленях – мы ведь уже сказали, что комната эта была часовней любви – перед обитающим здесь божеством, рассказывает ей одну из тех длинных и нежных историй, которые могут рассказывать только влюбленные и которые любящей женщине слушать никогда не надоедает.