Сальватор
Шрифт:
И господин де Моранд зажег свечу от фонаря, который освещал оранжерею. Затем, приподняв портьеру, он ушел, бросив на прощанье:
– Я ненадолго, мадам, сейчас вернусь.
– Сейчас вернусь… – машинально повторила госпожа де Моранд.
Что же должно будет случиться? О чем решил поговорить с женой господин де Моранд? Лицо банкира, следует признать, не было угрожающим, но разве можно доверяться выражению лица банкиров?
Так о чем пойдет разговор? Несомненно, встреча на лестнице с господином де Вальженезом могла очень взволновать господина де Моранда. Он ведь предоставил жене полную свободу при условии того, что она постарается
Но разве это несчастная женщина устраивает этот скандал? А если причиной скандала является не она, станет ли такой справедливый, такой снисходительный человек, как господин де Моранд, упрекать ее в этом?
И все же, несмотря на все эти доводы, несмотря на то, что у нее не было повода бояться, госпожа де Моранд почувствовала, как по телу пробежал холодок. И на повторный стук в дверь и голос мужа: «Это я!» – она ответила упавшим голосом:
– Войдите!
Господин де Моранд вошел, поставил свечу на полку камина, положил туда же портфель, взял стул и сел рядом с кроватью жены.
– Простите меня, дорогая Лидия, за то беспокойство, которое я вам доставляю, – сказал он самым нежным голосом. – Но завтра в девять часов утра меня ждет король, и мне трудно будет выкроить в течение дня минутку для того, чтобы спокойно поговорить с вами.
– Я к вашим услугам, мсье, – сказала ему тем же тоном госпожа де Моранд.
– О, к моим услугам! – прошептал с недовольным выражением на лице банкир и снова поцеловал руку жены, хотя и с меньшим, чем в первый раз, почтением. – К моим услугам! Какие плохие слова! Это я готов вам служить. Если кто-нибудь здесь хозяин, то только вы, и уж никак не я. Молю вас всегда помнить об этом.
– Я недостойна ваших милостей, мсье, – пробормотала молодая женщина.
– Вы смущаете меня: то, что вы называете милостями, всего лишь правда, не более того. Но не стану отнимать у вас драгоценное время. И приступаю к основному сюжету нашего с вами разговора. Но только позвольте мне задать вопрос, который я вам уже однажды задавал. Вы любите мсье де Вальженеза?
– Да, мсье, вы меня об этом уже спрашивали. И тогда я ответила вам отрицательно. Почему вы снова вернулись к этому?
– Потому, что с той поры прошло уже полгода. А за полгода в настроениях женщины могут произойти огромные перемены.
– Тогда знайте, что я не люблю его точно так же, как и шесть месяцев тому назад.
– И не испытываете к нему ни малейшей привязанности?
– Ни малейшей, – повторила госпожа де Моранд.
– Вы в этом уверены?
– Уверяю вас, что это так и есть. Более того, я испытываю к нему нечто вроде…
– Ненависти?
– Хуже… презрения.
– Странно, как же это можно любить и ненавидеть одно и то же? Скажу больше, как же можно любить и ненавидеть одних и тех же людей, дорогая Лидия? Итак, по первому вопросу мы с вами все выяснили. Задерживаться на нем больше не будем и полагаю, что придем к такому же взаимопониманию и по другим вопросам. Так вот, поскольку мы так сильно ненавидим и презираем мсье де Вальженеза, как могло получиться, что мы в столь позднее время сталкиваемся с ним на лестнице нашего дома? Когда я говорю мы, я предполагаю, что и вы могли встретиться с ним так же случайно, как и я. Ведь не по вашему же приглашению и желанию находился он в нашем доме, не так ли?
– Да, мсье, в этом можете быть уверены.
– Итак, поскольку я его сюда тоже
– Мсье, – смущенно ответила молодая женщина, – несмотря на вашу безграничную доброту, мне очень трудно и стыдно ответить на ваш вопрос.
– Не будем говорить о моей доброте, дорогая Лидия. Поверьте, что я спрашиваю вас об этом для того, чтобы вас успокоить, а вовсе не для того, чтобы вас смутить. Мне известно многое, чего нельзя узнать по моему лицу. Я знаю многие ваши самые сокровенные тайны, хотя и не показываю того, что они мне известны. Если смущение, которое вы испытываете при ответе на мой вопрос, является одной из ваших тайн, позвольте мне помочь вам. Тогда вам будет легче ответить.
– О, мсье, – воскликнула молодая женщина, – вы столь снисходительны ко мне!
– Нет, Лидия, – ответил господин де Моранд с мягкой и грустной улыбкой. – Просто я следую совету мудреца: «Познай самое себя». Это и сделало меня не снисходительным, а философом.
– Что ж, мсье, – произнесла госпожа де Моранд, ободренная отеческим снисхождением мужа. – Признаюсь вам, что полчаса тому назад я была не одна.
– Мне это известно, Лидия. Вы приехали в Париж. Мсье Жан Робер, не видевший вас целую неделю, пришел к вам с визитом. Итак, вы были с мсье Жан Робером, вы ведь это хотели сказать, не так ли?
– Да, – ответила молодая женщина и слегка покраснела.
– Что ж, ничего необычного в этом нет. И что случилось потом?..
– Потом, – продолжила госпожа де Моранд, – мы услышали вдруг позади нас скрип паркета. Мы обернулись и увидели, как колеблется занавеска кровати…
– Значит, – сказал господин де Моранд, – при вашем разговоре присутствовало третье лицо?
– Да, мсье, – сказала молодая женщина, – там был господин де Вальженез.
– Фу! – произнес банкир с крайним отвращением. – Так этот господин шпионил за вами!
Госпожа де Моранд ничего не ответила, а просто опустила голову. Последовало непродолжительное молчание.
Первым его нарушил банкир.
– И что же сделал господин Жан Робер, увидев этого негодяя? – спросил он.
– Он бросился к нему, – живо ответила госпожа де Моранд.
Затем, увидев, как лицо мужа нахмурилось, добавила:
– И назвал его негодяем, точно так же, как это только что сделали вы.
– Какая неприятная история! – сказал банкир.
– О, да, мсье! – воскликнула молодая женщина, не уловив направление мысли мужа. – Очень неприятная, поскольку она могла вылиться в скандал, основной причиной которого стала бы я, а последствия отразились бы на вас.
– Да разве в этом дело, дорогая Лидия? – мягко возразил господин де Моранд. – Когда я сказал: «Какая неприятная история!» – поверьте, я никоим образом не думал о себе.
– Как, мсье! – воскликнула госпожа де Моранд. – Вы в такую минуту думаете только обо мне?
– Ну, конечно же, дорогой друг. Вы оказались между двумя мужчинами. Одного из них вы любите, а второго мы презираем. Я представил себе этих двух мужчин здесь перед вами и подумал: «Эта женщина достойна сочувствия и сожаления, она видела такую неприятную сцену!» Поскольку мне думается, что, несмотря на уважение, которое господин Жан Робер питает к вам, вы слышали – что поделать, мужчина всегда остается мужчиной! – как они ругались и оскорбляли друг друга.