Сердце Ёксамдона
Шрифт:
— Генная терапия существует… кажется.
— Точно, — согласился Мун. — Пожалуй, люди однажды придумают, как управлять генами. В смысле, как делать это просто и легко, будто настраиваешь приложение в телефоне. Но щин не переделать. Времена сказок прошли, но всё равно — за тем, кому на роду написано, приходит его судьба.
— И поэтому, после того как вы отправились в Западные земли…
— …чтобы принести три цветка — живокост, животел и живодух, — подхватил Мун. — Мы с братьями умерли, войдя в страну смерти, и, покинув её, должны были ожить как духи или отправиться
Юнха задумалась:
— Так, значит, она… Всё было предопределено?
Мун замотал головой:
— Нет-нет, выбор, который она нам дала, был настоящим. Мы не были обязаны становиться духами, могли остаться людьми и жить все следующие жизни как люди. Выбор был сделан, и я стал тем, кем стал. С тех пор у меня есть долг — моя работа, моя функция.
Он вздохнул, становясь чуть холоднее, отступая к своей сути духа, потому что тема не была ему приятна:
— Я уже говорил, город нельзя остановить, он будет меняться. И что я больше не могу тянуть время, мне нужно отыскать источник зла, что питает язву. Я знал, что времени всё меньше, а она — всё сильнее. Я пытался найти помощника много лет. Кого-нибудь с… ну, подходящей функцией. Прости, что это звучит грубо.
— Да не за что просить прощения, — удивилась Юнха, но Мун отвёл глаза и продолжил:
— Нужен был тот, кто сможет увидеть схему, увидеть связи — давно не рождалось щин, способных на это. А те, что способны на что-то похожее, страдают нашим общим недостатком — не так просто разобраться в людях и их поступках. Я был близок к отчаянью, и потом появилась ты. Небесная владычица ничего не делает просто так…
— Что…
Но Мун остановил её жестом:
— Мне нужна твоя помощь, Юнха. Всегда была нужна именно твоя помощь.
— Ты хочешь сказать, — растеряно начала она, ощущая подбирающийся к сердцу холодок… не страх и не злость, а, скорее, предчувствие перемен, — все эти шкафы, и папки, и архивы Фантасмагории… Всё служило тому…
Мун коротко кивнул:
— Способности, что ты можешь обрести потом… эхом отзываются в сейчас. Ты видишь больше, чем другие, в тебе уже тлел огонь… Я признаю, увидев его, я решил раздуть это пламя. Не слишком сильно.
— Не слишком сильно? — Юнха не знала, что должна чувствовать сейчас. Но его слова всё ещё её не пугали. Только начинал мучить один очень дурной вопрос. — Разве ты не пытался сделать меня щин? Чтобы я помогла тебе после?
Тень пробежала по лицу Муна или быстрая судорога:
— Нет! — резко и горячо ответил он. — «Ни один имуги не стал драконом, ни один человек не стал духом». Становление щин означает исчезновение человека. — Он глубоко вздохнул и заговорил спокойно, как раньше. — Нет, всего лишь раздуть пламя — ровно настолько, чтобы хватило.
— Хватило использовать меня?
— Попросить у тебя помощи, — он
Она молчала, но потом всё же задала вопрос, который теперь жёг её изнутри:
— Ты поэтому сейчас здесь со мной? В этом причина?
— Ты спрашиваешь… о чём?..
Его непонимание выглядело искренним. Он действительно не очень хорошо понимает людей, напомнила себе Юнха. Лучше дурака Ли Кына, но не очень хорошо. Так что… либо она скажет это сейчас, либо, наверное, уже никогда.
Её руки задрожали, и Мун явно это заметил, потому что в его глазах зажглось беспокойство.
Сердце Юнха забилось громко и часто, почти оглушив её саму.
Она не сразу нашла в себе смелость, чтобы заговорить, но всё же начала:
— Видимо… мне нужно говорить прямо…
Юнха остановилась, когда её голос дрогнул. Снова набрала воздуха и продолжила:
— Я скажу тебе прямо. Ты нравишься мне… очень сильно нравишься.
Его взгляд изменился. Так Мун смотрел на неё всего пару раз, и тогда, как и сейчас, Юнха ощущала, что мурашки бегут по телу от такого взгляда.
Она затаила дыхание, ожидая ответа.
Мун медленно наклонился, подождал мгновение, а потом коснулся её губ.
В первый миг Юнха замерла. Странное было ощущение, непохожее на все поцелуи, что были у неё раньше. Странное, но вовсе не плохое. Иное — как будто она ощутила не только касание губ, но мира по другую сторону реки, мира за пределами человеческого. Если пойти этой дорогой, назад пути не будет, подумала она, прежде чем потеряла способность мыслить связно.
Прошёл ещё миг.
Юнха вдруг, будто в ней взорвалось что-то и толкнуло её вперёд, впилась губами в губы Муна, пробуя его на вкус жадно, словно и не надеясь даже утолить вспыхнувшую потребность.
Ощущая стук его сердца и как всё теплее становится он — в противоположность тому холоду, который тоже умел создавать.
Теплее, чем может быть человек, и её кожа — на пальцах, ладонях, лице, везде, где соприкасалась с ним, — тоже теплела, будто согретая жарким солнцем.
09. Спуски и подъёмы
Юнха проснулась очень рано, едва рассвело, и не смогла понять почему: дело точно не в будильнике, сегодня день накануне Чхусока, будильник должен быть выключен. Но что-то мешает упасть обратно в сон, какое-то назойливое гудение.
От злости она проснулась достаточно, чтобы сообразить: кто-то настойчиво пытается ей дозвониться.
В такую рань в выходной это не могли быть даже скамеры, и злость тут же уступила место тревоге.
Юнха схватила смартфон: звонила Чиён. Такого не было ещё никогда — в такое время, так настойчиво, не боясь разбудить подругу.
Чиён даже не поздоровалась:
— Ты ещё не видела новостей, — это не звучало как вопрос, — они появились где-то четверть часа назад, но теперь повсюду. Проверь по «КР Групп».