Сердце Ёксамдона
Шрифт:
Хан Чиён обжигала своей яростью. Чем бы она ни была сейчас занята, Юнха не завидовала людям, попавшим Чиён под руку.
Юнха, не вставая со стула, сделала шаг и приблизилась к стене. Её трещины складывались в узкую и невысокую арку. Юнха коснулась центра проёма, который могла увидеть только она, и проникла в терминал. У него был тот же адрес в сети Фантасмагории, что и у портала в человеческом жилище Мунщина, но Юнха не сочла это за странность. Она продолжала видеть допросную, ощущать ей полумрак, её суховатый, прохладный воздух, тихий шорох вентиляции, жёсткое сидение стула, гладкую поверхность
Но и терминал архива существовал по-настоящему, ровно такой, каким она его ощущала в прошлый раз. Всё было реальным.
И при этом её сознание не раздваивалось. Юнха одновременно находилась в двух разных местах, но это её ничуть не смущало и не путало.
Она достала с полки первую из книг и принялась за работу.
Постепенно она начала ощущать нечто новое: человеческое тело мало-помалу охватывала мелкая дрожь. Она появилась сперва в пальцах, потом перешла дальше, поднималась по рукам к плечам и шее, по ногам — к бёдрам. Перекинулась на туловище. Добралась до сердца и головы. Коснулась зрения.
Мир людей, до того занимавший ровно половину происходящего, уменьшился. Будто кто-то сдвигал линию, делящую экран пополам. Всё больше становится часть, где Юнха с бешеной скоростью скользит меж событий, записанных духами, и заполняет слогами листы. И всё меньше та — где она впала в дрёму от скуки в допросной полупустой прокуратуры.
— Ты слишком близко, — шепнул над ухом знакомый голос.
Юнха увидела, как дверь допросной изменилась: она стала другой, похожей на те, которые были в офисе «Доходных домов Чонъчжин». Потом открылась. За ней действительно был знакомый Юнха офис — она увидела «свой» стол, ноутбук всё ещё стоял там, а не на столе Муна.
Затем Мун вошёл в допросную и прикрыл за собой дверь — но не до конца, оставив небольшую щель. Оттуда тянуло другим воздухом, падал солнечный свет.
— Можешь попасть так куда угодно? — прошептала Юнха.
Мун обернулся на дверь, пожал плечами:
— Сгодится всё, что построили люди. Или то, что они считают за дверь. Ты должна остановиться. Слишком опасно. Ты очень близко…
Он замолчал, глядя на её лицо с тревогой. Юнха почувствовала, как тёплая солёная капля стекла на губы, и машинально вытерла её тыльной стороной ладони. Из носа шла кровь.
Юнха медленно потянулась за скомканной салфеткой, всё ещё лежащей на тарелке.
— Я почти закончила, — произнесла Юнха заторможенно. Это было правдой: оставалось всего ничего.
— Пожалуйста, — Мун сел на карточки рядом с ней, посмотрел на неё немного снизу вверх. — Остановись сейчас, Юнха. Я прошу тебя.
Он действительно почти умолял, и Юнха с сожалением отложила и заставила вернуться в архив очередную книгу.
— Ты нашёл Ли Кына? — спросила она, чувствуя, как наползает усталость. Та её часть, что путешествовала в архив, возвращалась в допросную.
Но почему-то это было сложнее, чем добраться до терминала. Мун обернулся, поднялся и подошёл к проёму в стене. Протянул руку, и Юнха ухватилась за его ладонь.
Он вывел её
— С Ли Кыном всё в порядке, — только тогда ответил Мун. — Он объявился. Он… попал в историю, но не волнуйся за него. Уже оклемался.
— Хорошо, — пробормотала Юнха. — Это хорошо…
Она засыпала, теперь по-настоящему. Не слышала, что за односторонним зеркалом случилась лёгкая паника: свидетельница выглядела не очень. Кровь из носа, бледность, а теперь то ли заснула, то ли потеряла сознание.
Она почувствовала, как Мун коснулся её плеча, погладил по голове, по щеке. Его пальцы слегка дрожали. Потом он ушёл так же, как появился.
Во сне Юнха снова увидела терминал архива, но в этот раз она не присутствовала там никакой своей частью, это действительно был только сон.
Ли Кын появился почти сразу.
— Привет! — сказал он, изображая беззаботность.
— Ах ты, сопляк! — закричала на него Юнха тут же. — Смерти ищешь? Ты куда посмел пропасть!
Он только насупился и отвёл глаза. Не ответил, что старше её почти на десять веков.
— Я попал в ловушку, — убитым голосом заговорил Кын. — Правильно ты меня ругаешь. Черви в Ким Китхэ обвели меня вокруг… э… пальца? Хвоста? Но я сбежал.
— И где ты был? Почему сразу не пришёл к нам?
— Я спал на дне реки, — признался Ли Кын. — Зарылся в ил и проспал до сегодняшнего полудня. И теперь мне стало получше.
— Вот зачем было лезть на рожон? — усталость овладела ею и во сне. — Почему ты так одержим этим?
— Чем выше мой вклад, тем выше поднимается вода в чаше, — Кын чуть оживился. — Она уже касается края, а ведь время моё истекает, Чо Юнха. Тысяча лет промелькнула быстро, быстрее, чем я мог представить, когда мне было столько, сколько тебе сейчас. Вот они, века — разгорелись и исчезли, и не сыщешь от них уж тени. Так что я должен успеть, ведь осталась одна капля…
Юнха молча подвинула ему свои записи.
— Хотя я не знаю, как ты с ними поговоришь, с этими людьми… — начала она, и вдруг поняла что-то:
— Ты же говорил, что теперь не можешь приходить к людям во сне? Пока ты в человеческом теле? Ты же всё ещё?..
Он отвёл глаза и даже заскулил, будто не желая отвечать на её вопрос, признаваться в том, что случилось, но не ответить не посмел:
— Мы слились больше, чем мне хотелось бы. Но не бойся, — поспешил добавить он, — с телом Ким Санъмина ничего плохого не случилось и не случится!
— А… с тобой? — спросила Юнха, чуя недоброе.
— Ну… что ж…
Чем больше он мялся, тем тревожнее ей становилось.
— Если я не успею отрастить новое вместилище для духа, прежде чем верну это владельцу, — наконец ответил Кын. — мне конец. Я не удержусь в мире людей, и в мир духов возвратиться тоже не успею.
Юнха проснулась ненадолго, её взгляд уткнулся в белую занавеску. За ней двигались и говорили, шептали, вскрикивали люди, кто-то о чём-то яростно спорил, кто-то — с другой стороны, внутри пространства, созданного занавеской, о чём-то пытался спрашивать Юнха. Ей показалось, что она услышала «экстренный контакт». Но вовсе не была в этом уверена.