Шагай вперед, мой караван...
Шрифт:
– У нас там, наверное, уже снег выпал, - вздохнула Вика, задумчиво разглядывая цветущий куст родадендрона.
– Помните наши сказочные зимы в Загорянке? Все кругом белое-белое. Пушистый снег лежит повсюду - на крышах, на заборах. Ветки елей прогибаются под его тяжестью, будто их украсили игрушечными зайцами, а голые прутики все в серебристых иголках инея. И на этой сплошной белизне, как капли крови, ягоды калины да грудки снегирей. И еще - солнце на закате, как раскаленная деревенская печь.
– Не знаю, как вы, - тоже вздохнула Инга, - а я соскучилась по снегу и по зиме. Ну разве это правильно, чтобы в природе ничего не менялось? Живешь и не знаешь, зима сейчас или лето, весна или осень. Получается, вроде как и не живешь вовсе, если все стоит на месте.
Как интересно устроен человек, думала Лана, слушая дочерей. Всё плохое, все неудобства, связанные со слякотной осенью, с тревожной зимней порой, забыто. В памяти осталась лишь ностальгия по красоте, по тому, что сердцу было близко и дорого.
– Если вы так скучаете по снегу, - сказал Давид, - могу взять вас в горы. А еще лучше в Big Bear - зимний высокогорный курорт.Доедем минут за сорок. Носы там вы точно не отморозите, но в снежки поиграете, это я вам гарантирую.
Инга и Вика тотчас подскочили к нему, ловя брата на слове.
Неожиданно позвонила Натель и пригласила Лану на ланч. “Виталий на работе, - сказала она.
– И нам никто не будет мешать.” Лана с радостью согласилась. Натель встретила ее радушно и, вводя в дом, обняла за плечи так тепло и естественно, будто они дружили уже много лет.
– В саду жарко. Я накрыла стол в маленькой столовой при кухне, если не возражаешь.
Пересекая белую гостиную, Лана попыталась обойти медвежью шкуру.
– Да брось ты. Он давно уже ничего не чувствует, - усмехнулась Натель.
Миновав трапезную для гостей с тортоподобным овальным столом, они оказались во второй, более скромной по габаритам и убранству, но более уютной комнате с небольшим, круглым столом, сервированным на двоих.
– Присаживайся. Что будем пить?
– Я ничего. Я за рулем.
– Знаю. К тому же чувствуешь себя на здешних дорогах пока не слишком уверенно. Я имела ввиду соки. Вишневый? Клубничный? Апельсиновый?
– Лучше апельсиновый.
Натель достала высокий фужер, нажав на холодильнике кнопку Ice Cube, на одну четверть наполнила его кубиками льда и залила их соком.
– Как ты относишься к омлету с сыром и беконом?
– С энтузиазмом! Но, заметь, я спешила сюда не чревоугодничать, а пообщаться с тобой, - ответила Лана, с наслаждением отпив через трубочку золотистый, густой, приятно освежающий после жары сок.
– Одно другому не помеха. Там легкие закуски на столе. Ты приступай. А я мигом. Все ингредиенты у меня наготове. Несколько минут, и я буду с тобой.
Лана впервые оценила преимущества американской планировки жилых домов. Это действительно очень удобно, когда между столовой и кухней нет ни двери, ни стены. Хозяйка, занятая стряпней, не изолирована от членов своей семьи или гостей. Она может общаться с ними, стоя у плиты или раковины. А поднося блюдо к столу, ей не нужно коленкой или локтем открывать себе двери. Натель ухаживала за гостьей с такой грацией и аристократизмом, с таким достоинством, что Лана чувствовала себя облагодетельствованной ее вниманием.
Натель принесла две тарелки со вкусно пахнущим омлетом и, наконец, заняла свое место за столом.
– Попробуй мою стряпню и дай оценку. Признаться, готовкой я не увлекаюсь. Мы больше обедаем вне дома или заказываем еду в ресторанах. Ты скоро сама оценишь преимущества такого образа жизни. Он очень удобен и высвобождает массу времени, которое можно употребить на куда более интересные и нужные вещи.
– Омлет объедение. По-моему ты прекрасная хозяйка, Натель. Я сама терпеть не могу готовку. Но разве можно сравнить домашнее с покупным.
– Советское мышление, - бесстрастно констатировала Натель.
– Здесь можно без труда найти блюда любой кухни любой страны мира - от самой дешевой до баснословно дорогой, доставляемой на самолете из экзотических уголков земли прямо к твоему столу. Здесь вообще нет такой вещи, которую нельзя было бы достать. Ты только имей деньги, а об остальном за тебя позаботятся. Расскажи лучше, как протекает процесс ассимиляции?
– У каждого по-разному, - отозвалась Лана.
– Тяжелее всех, по-моему, Левону. Он ничего не говорит, но я-то вижу. Девочкам трудно по-своему. Они начали посещать школу. Им там все непривычно. Все чуждо. И поведение учителей, и особенно взаимотношения с учениками. У них даже возникло ощущение, что их держат на дистанции, как чужаков.
– Это не ощущение, это здешняя реальность. Ну а ты?
– А что я. Мой девиз и жизненная установка: я везде дома. К тому же мне ужасно нравится Калифорния. Правда, мы еще мало что видели. Но и этого вполне достаточно, чтобы понять, что мы попали в рай, с райским климатом и райской растительностью.
– На рай действительно смахивает. Только рай этот не Богом данный, а рукотворный. Здесь ведь раньше все было голо и безжизненно. Горы да океан - вот это и есть Калифорния. Милях в ста на Восток залегла огнедышащая пустыня, а в ней - Долина Смерти. Слыхала про такую? Время от времени она посылает нам ветры по имени Санта Ана, которые приносят ее знойное дыхание. И температура сразу взлетает градусов на 20-30. Для аллергиков эти ветры сущее наказание. Я из- за них неделю пластом лежу. Дожди, случается, выпадают один или два раза в году. Все остальное время - ни капельки. Какая ж растительность выдержит.
– Натель собрала посуду и засунула всё в посудомоечную машину.
– Будем пить кофе. Ты как-нибудь определилась с работой?
– Ничего у меня с этим не получается.
– Лана сразу помрачнела.
– Я слышала, ты занималась журналистикой. Не хочешь попробовать себя на этом поприще?
– Очень хочу. Но как?
– Хозяин и главный редактор одной из здешних русскоязычных газет, Нерецкий Павел Владимирович, друг и пациент Виталия. Как раз вчера он был у нас и рассказывал, что уволил своего литературного редактора из-за каких-то разногласий. Тебя устроила бы такая работа?
– И ты еще спрашиваешь!
– вскричала Лана.
– Да я по гроб жизни буду твоей должницей.