Слабое звено
Шрифт:
Его слова пролились на нее дождем, но человек, в зависимости от настроения, может бежать, спасаясь от дождя, под ближайшую крышу, а может спокойно гулять под ним, не чувствуя холода или дискомфорта от прилипшей к телу одежды. Ирма не была готова к такой погоде, но поймала себя на мысли, что ее эти обидные слова совсем не трогают и не заставляют кипеть паровым котлом, хотя повод, как ей казалось, был, несомненно, веским.
— Нет, — апатично ответила она, — Но, надеюсь, что вам стало от этого легче.
— Ирма, послушайте, я совсем не хочу раздувать с вами конфликт, но порой мне кажется, что вы просто пытаетесь меня вынудить.
— Вы уверены? Может быть, проблема не в том, что я делаю? Может быть, вам просто не по душе звук моего голоса?
— Может быть, — он указал рукой
— Конечно, — отшагнула она в сторону и проводила взглядом каждое его движение.
Когда дверь распахнулась, он перешагнул через порог, остановился и робко развернулся.
— И заимейте привычку самостоятельно относить свою работу на Девять-Четыре. Я штурман, а не курьер, — попрощался он, махнув папкой, и с чувством облегчения зашагал прочь, почти не касаясь ногами палубы.
В споре, как и в любом состязании, побеждал не тот, кто сильнее нагадит сопернику, а тот, кто сможет сохранить самообладание, и Ирма, присела за стол, упиваясь собственной маленькой победой. Эти мысли сами по себе были недопустимы для человека ее профессии, но она тихонько радовалась, что у Эркина явно сдают нервы, и он вот-вот добровольно ляжет в холодильник. Весь их кружок постепенно начинал напоминать клетку с голодными крысами, которые не желали вспоминать, с какой целью они вообще заперлись в этой клетке.
На пятом курсе Академии Астро-Планетарной Логистики имени Шварценберга Ирму и всех ее сокурсников прогоняли через серию жестких испытаний на симуляторе. Им загружали сценарий со сложными маневрами, которые теоретически мог осуществить экипаж из матерых профессионалов, положивших на это дело половину своей жизни, но никак не зеленые студенты, которых до сих пор били по рукам, если они вдруг прикоснуться к пульту управления без письменного разрешения инструктора. Сценарии содержали в себе чуть ли не апокалиптические картины: выход на низкую орбиту планеты с синдромом Кесслера, пролет через сверхплотное скопление астероидов, стыковка со станцией, вращающейся по всем осям и доставка груза, у которого в произвольном порядке дергается во все стороны центр масс. В реальной жизни с вероятностью в много девяток процентов ни один из студентов никогда не столкнется ни с чем подобным, от чего эти испытания казались бессмысленными и лишь действовали всем на нервы. Не повредить симулируемое судно в таких условиях можно было лишь одним способом — стоять на месте и не двигаться, и все же их заставляли преодолевать этот космический коридор с препятствиями, терпя многочисленные симулируемые аварии и раз за разом переживая симулируемую смерть всего экипажа. Суть упражнения, как объясняли инструкторы, была в том, чтобы подготовить студентов к сложностям. Подобно тому, как боксеры должны привыкать к ударам по голове, чтобы научиться сохранять самоконтроль, так и будущие космонавты должны привыкать к нештатным ситуациям, чтобы в ответственный момент не впадать в панику.
В один прекрасный момент Ирма сделала невозможное — провела корабль через синдром Кесслера. С вероятностью все те же много девяток процентов это было невозможно, поэтому инструкторы тщательно проверили результаты и выяснили, что один из ее сокурсников нашел способ вмешаться в программу симулятора и немного изменил условия сценария. Ему сделали выговор, а симулятору вернули исходные условия, но непоправимый ущерб уже был нанесен — Ирма почувствовала вкус победы, и ей он понравился. Вновь и вновь возвращаясь на симулятор в свободное время, она вводила в него беспроигрышные сценарии и погружалась в мир, где успех сам стелется к ее ногам. Лишь после выпускных экзаменов она поняла, что если бы она продолжала заниматься серьезными тренировками вместо этого баловства, ее итоговый бал был бы значительно выше.
Старые привычки стали к ней возвращаться после того, как она в сороковой раз написала жирными буквами вердикт «БЕСПОЛЕЗНО». Усаживаясь в кресло Вильмы, она включала режим симулятора, загружала конфигурацию планетарной системы и немного, как бы невзначай, слегка меняла законы физики. Это в той же степени расслабляло, сколь и отупляло, но Ирме это было необходимо.
Схема выигрышного гравитационного маневра отвечала ей с экрана своим холодным монохромным взглядом.
Подобно тому, как с пера поэта под наплывом вдохновения чернила стекают на бумагу и обретают форму стихов, так и у Ирмы грифель карандаша выводил на бумаге крючки и петельки рукописного текста с проворностью профессионального фигуриста. Она обличила свою находку в язык математики так быстро, словно находка грозила упорхнуть птицей прямо из рук, и ее торопливые записи, доведенные до почти нечитабельного состояния, уместились в небольшой фантастический рассказ о том, как попасть в космопорт Нервы, слегка сжульничав.
Едва не свернув себе шею, она бегом добралась до Девять-Четыре, захлебываясь от предвкушения того, как она будет утирать носы всем этим надутым индюкам. Такого подъема уверенности в себе она не испытывала, наверное, никогда, и, сделав глубокий вдох, она открыла дверь в кают-компанию.
— Добрый день, — как обычно соврал ей Эркин.
Ирма растерянно огляделась, робко шагнув в кают-компанию. Кроме Эркина, без явных признаков жизни сидящего за столом, и пьющего очередную всем давно надоевшую гадость из суперпаслена, больше никого не было. Эркин был последним человеком, с которым она хотела что-то обсуждать, но он быстро взяла себя в руки и бросила перед ним на столешницу свои труды, которые он не так давно просил доставлять самостоятельно.
— Кажется, я нашла решение, — сообщила она, и Эркин, как назло, не подавился своим напитком, не округлил глаза и не подал никаких признаков заинтересованности.
— И в чем оно заключается?
— А вы сами прочтите, — указала она на колоду разъехавшихся страниц, — Там все расписано.
— Что ж, давайте посмотрим.
Он собрал листы обратно в стопку и начал бегать по ним взглядом, щурясь от неразборчивого почерка, среди которого выискивал знакомые символы. Ирма присела на соседний стул, который, как ей казалось, принадлежал Бьорну, но в тот момент ей совсем не хотелось соблюдать правила застольного этикета. Капитанское сиденье всегда удобнее, даже если не отличается ото всех остальных. У нее внутри трепыхалась стая птиц, рвущихся на свободу, пока она с нетерпением наблюдала за тем, как штурман с буксира Девять-Четыре поглощает ее умозаключения, и с той же пытливостью она вылавливала взглядом каждую шевельнувшуюся морщинку на его лице. Через пять минут чтения, которые для нее пролетели за пару часов, он, наконец-то, ткнул пальцем в страницу, разжал губы и не сказал ничего хорошего:
— Жаль вам это сообщать, но у вас тут ошибка.
— Где? — проследила она за кончиком его пальца, — А, нет, тут никакой ошибки нет, все правильно.
— Ошибка в высоте орбиты, — постучал он ногтем по бумаге, — Кажется, вы забыли параметры Стража.
— Поверьте, я их прекрасно помню. И его положение в пространстве, и его состав, плотность, диаметр, наклон оси, орбитальный период. Я этот сценарий уже пропускала через Марвина, и Марвин дал положительный ответ.
— И как же так получилось, что этого сценария не оказалось у Марвина при всех предыдущих попытках просчитать оптимальный маневр? — скептически воткнул он в нее свой холодный взгляд.