Слово о гордости
Шрифт:
Еще он сказал, что вестники все равно отправлены, и армия ждет совсем близко, и скоро мы увидим флаги Сонрока.
Я поднялась к себе. Люди готовились к бою, а я говорила, что утром снова буду собой и встану на стены рядом с Сахо... Но армия Гулгара выдвинулась раньше. Он был уверен, что Койне-Хенн не сдастся... И ночью меня разбудил серьезный, собранный Герке.
Куда делась та весна с наступающими на город деревьями?!..
Второе утро этого лета встречало
– Ты будешь умирать с нами, Инбер? – спросила я, заметив чужеземца. – Разве тебе не страшно, ведь ты знаком с этой армией лучше нас всех?
– У меня бесстрашная душа, – рассмеялся Инбер. – И еще одно гордое, пусть и не совсем чистое, сердце... Мы умрем, госпожа, но это не повод грустить! Будет славный бой!
– Еще одно гордое сердце... – прошептала я, чувствуя, как кровь приливает к щекам. – Сахо... Сахо, прячьтесь! Это не трусость, Сахо, просто я знаю, что нужно делать! – я уже бежала обратно в замок. – Не позволь умереть никому и жди моего приказа! И... держитесь.
Наша крепость – это корабль, потерявшийся на суше... Как же я была права! Наша смотровая башня – это Игла, заставляющая небо кровоточить каждый вечер! Мы оглядели все, кроме самого верха!
У меня не было с собой камней, но я понимала – они не нужны. Ничего не нужно, кроме еще одного гордого чистого сердца, на которых и стоит... О, небо! На которых действительно стоит наш Койне-Хенн! И если маг решил занять место сотни кристаллов, то кому же стать последним камнем, кроме как самому Хранителю?! Кто подойдет сюда лучше меня?..
Задыхаясь и не чувствуя ног, я взглянула вниз с круглой площадки. Там, внизу, мои люди готовились погибнуть. Игла длинным, тонким, острым конусом уходила выше, но не подняться... И не надо! Каменная Игла со стальным стержнем, сияющим на солнце и ловящем на свое острие светящиеся шары...
Я прижалась к ней спиной. Вывернутые назад до хруста, до ломоты в костях, руки сцепились в замок. Вот последний камень – в моей груди. Вот управление – моя воля...
– Держитесь! – отчаянно закричала я.
Я ничего не видела, только бил в лицо ветер, где-то совсем рядом горело солнце, наш Койне-Хенн поднимался ввысь, а ужас... Вот здесь и крылась разница между моим сном и реальностью. Ужаса не было. Только восторг... И спокойная уверенность в том, что все происходит именно так, как должно.
Мой новый крик услышали все. Я приказывала нападать...
Они бежали... Больше половины покинуло поле боя, едва только затряслась земля и начал просыпаться огромный стальной зверь. До чего же здесь светло... Понятно, отчего глаза всех Хранителей полны солнцем... Мои глаза ослепли от света, но я видела... Я наблюдала за происходящим, будучи чем-то несоизмеримо большим, чем простое человеческое тело.
Грудь разрывало на части от боли, меня как будто проткнули насквозь копьем и, даже захоти, я не смогла бы оторваться от Иглы. Страшно было представить, что же испытывает сейчас Крадауг...
Койне-Хенн не выстоял, как я обещала ему, – он взлетел... И опустился плавно, словно бережная рука держала целый город... Моя рука.
Я упала, прижимая к груди ладони. С трудом поднялась и, капая кровью, стала спускаться вниз. Обернувшись, я увидела вросшую в стену, нестерпимо алую улу.
А внизу точно так же неуклюже поднимался с пола Крадауг. Стена за его спиной была сплошь покрыта разновеликими кристаллами.
– Что ты просишь за свою помощь, маг? – я подняла руку, и с нее на ступени стек тонкий ручеек крови. Так не бывает. Не бывает – я помню, кровь очень быстро спекается, стягивает кожу... Моя же была как вино.
– Ты уже отдала мне всю свою гордость, – пожал плечами Крадауг. – И, вероятно, жизнь тоже. Когда так горько плакала на глазах у подданных. Или даже раньше
– Гордость, – поморщилась я. – Разве тебе мало было своей?
Я помолчала, носком туфли размазывая по светлому камню красную жижу.
– Что ты чувствуешь? – спросила я.
– Что у меня нет души, – пробормотал маг совершенно незнакомым мне голосом. – Ни одной.
Я села на последнюю ступеньку и посмотрела на перепачканное кровью платье. Смех подступал к горлу, душил, выдавливал счастливые горячие слезы. Слышался шум, все ближе и ближе.
– Странно, – сказал Крадауг, присаживаясь рядом. – Ты говорила – раз чувствуешь, значит, душа есть. Но ее не может быть, я ведь знаю.
– А у меня нет сердца, – сказала я. – Оно осталось там, в Игле. Значит, я никогда не смогу любить. Но... ты знаешь, тоже странно... Вроде не могу, а люблю.
– Привычка, – понимающе кивнул Крадауг.
Никто не спросил, отчего у меня платье в крови и можно ли жить без сердца. Никто не спросил, где маг потерял все свои голоса. Гордые мои люди! Да и зачем спрашивать, когда время праздновать победу?..
Будет стоять Койне-Хенн, пока живо хоть одно гордое, чистое сердце...
1-3 марта, 2011