Не ваша ли кровь, как огонь, разливается в жилах?В далеком потомке нежданно волнуетесь вы,О предки мои, что столетия спали в могилахРодимой Литвы?Вы, летевшие в битву, едва раздавалась команда,Обагрявшие кровью Дуная святые струи,Блестящей толпой окружавшие трон Фердинанда,О предки мои!Литовские графы, я чую ваш дух непреклонный,И гордая радость во мне заиграла ключом,При виде фамильного льва с золотою коронойИ с синим мечом.О гении рода, врагов моих злых истребите,Как ветер осенний срывает с деревьев листву,Сомкните щиты надо мною, и благословитеМой путь на Литву.
Эпиграф — из ст-ния А. А. Фета «Ее не знает свет, — она еще ребенок…» (1847).
147
Парис (с. 346). Антология. С. 211–212. Палестра — частная гимнастическая школа в Древней Греции для обучения мальчиков 12–16 лет.
Еще вчера шел дождь, и море было серо,А нынче целый день сияет небосклон,Хранима Эросом, плывет моя триэраВ божественный Лакедемон.Уже который день, не покидая вёсел,Гребут товарищи, морскую зыбь деля.Для сна и отдыха ни разу я не бросилИз рук скрипучего руля.Струятся с гор ручьи растаявшего снега,Мне треплет волосы душистый ветр весны.Какая слышится ликующая негаВ журчанье вспененной волны!Не страшен мне ваш гнев, кичливые Атриды.Мой жребий царственный открылся мне в тот день,Когда я пас стада в лугах родимой Иды,Свирелью прогоняя лень.Напрасно Азии великую державуСулила Гера мне; во всех сраженьях верхАфина прочила: и почести, и славуЯ с равнодушием отверг.Но тут, сорвавши с плеч пурпуровую хлену,«Ты вкусишь радости, доступной лишь богам, —Киприда молвила, — я дам тебе Елену».И я упал к ее ногам.Ни слезы матери, ни отчие сединыНе задержали путь. Во прахе и кровиПусть рухнет Илион! Всё, всё за миг единыйЕе божественной любви!Приама древнего прими благословенье.Уже чертог — в цветах, готов венчальный хор,И нежных ног твоих зовет прикосновеньеФиалка ионийских гор.Остановись, ладья! Как с птичьего полета,Я вижу весь узор таинственной судьбы.Привет вши, тростники священные Эврота,Палестры мраморной столбы.Кто эта женщина, прелестная, как нимфа,Стоит в кругу подруг, поднявши диск златой?В кудрях ее — венок из роз и гиакинфа…Погибни, Илион святой!
Тайный гость в венке из виноградаВ полночь постучался у крыльца:Отвори мне, юная менада,В дом впусти ночного пришлеца.Я устал, оборваны сандальи,Вся в пыли на посохе лоза,И полны желанья и печалиОтрока бессонные глаза.С сердцем, полным ужаса и дрожи,Грудь и губы устремив ко мне,Ты не спишь на знойном, смятом ложе,Свесив ногу в кованном ремне.Как и я, ты зажжена любовью,Очи вожделением горят,И пылает жертвенною кровьюАлых уст и персей виноград.Встань, возьми потир из кипариса,Тайный пир для гостя приготовь,И насыть лобзаньем ДионисаТемную, взволнованную кровь.Нежная, в венке из роз и хмеля,Свой хитон на части разорви,Пей мой взор, исполненный веселья,Светлого безумья и любви.В дверь стучу. Тебя, тебя мне надо.Я устал от долгого пути.Отвори мне, юная менада,И порог лобзаньем освяти.
Вся — желанье, вся — тревога,Без сознанья и без сил,Ты замедлила немного,Жрица бога, чуя богаПриближающийся пыл.Грозен Вакх, когда к менадамОн нисходит: трепеща,Ты возносишь с пьяным взглядомТирс, увитый виноградомИ побегами плюща.Как любовница на ложе,Млея, кличешь: Вакх! Эвой!И тимпан из красной кожиКружишь в сладострастной дрожиНад кудрявой головой.Ты, как жертва в час закланья,— Непорочна и свята.В персях — трепет и пыланье,Дионисова лобзаньяАлчут алые уста.Ты упала с томным стоном,Звонко бросивши тимпан…Тише, с шепотом влюбленнымК персям девы воспаленнымПрипадает юный Пан.
Охотник задержал нетерпеливый бег,Внезапно позабыв о луке и олене.Суля усталому пленительный ночлег,Богиня ждет его на ложе томной лени.Под поцелуями горят ее колени,Как роза нежные и белые, как снег;Струится с пояса источник вожделений,Лобзаний золотых и потаенных нег.Свивая с круглых плеч пурпуровую ризу,Киприда падает в объятия Анхизу,Ее обвившему, как цепкая лоза.И плача от любви, с безумными мольбами,Он жмет ее уста горящими губами,Ее дыханье пьет и смотрит ей в глаза.
150
Венера и Анхиз (с. 350). Антология. С. 217. Анхиз — отец Энея, представитель младшей ветви троянских царей. Боги, разгневавшись на Афродиту за то, что она внушала им любовь к людям, заставили
ее полюбить смертного — Анхиза, который пас стада на Иде. От их любви родился Эней.
На золотом песке, у волн, в тени лавровой,Две нимфы, белые, как снег, с отливом роз,Сложили бережно прозрачные покровыИ гребни вынули из золотистых кос.Климена нежная с Агавой чернобровойПоплыли, обогнув береговой утес,И ветер далеко веселый смех разнес,Ему отозвались прибрежные дубровы.И целый час слышны удары, крик и плеск.Но солнце низится, умерив зной и блеск,И девы стройные, подобные лилеям,Выходят на песок, который так горяч,Что им обжег ступни. Они играют в мяч,Натершись розовым, блистательным елеем.
151
Купанье нимф (с. 351). Антология. С. 218. Посвящение — Кожебаткин Александр Мелентьевич (1884–1942), издатель, библиофил, секретарь изд-ва «Мусагет», владелец изд-ва «Альциона».
VI. ПОДРУГИ
О, как завистливо любуются тобойПодруги страстные, когда из медной урныТы ножки белые полощешь над рекой,Или плывешь, смеясь, по глади вод лазурной.Подруга первых игр и шалостей твоих,Сама невольно я тобой любуюсь, Хлоя,И, видя отроков, шепчу: кому из нихВ удел достанется блаженство золотое?Но я заметила, что ты с недавних порВся изменилась вдруг. Как будто утомленьяИ неги женственной исполнен детский взор,Пылает на щеках румянец вожделенья.Открой всю правду мне. Головкою к плечуСклонись, обвив меня цветущими руками.И грудь жемчужную и плечи я хочуОсыпать черными, змеистыми кудрями.Ах! что бы Дафнис дал, чтобы ласкать, как я,Две груди, чистые, как белые голубки,Шептать: «Я твой, я твой! О Хлоя, ты — моя!»Целуя сладкие и розовые губки.Признайся, уж не раз с ним целовалась ты,И перси нежные его губами смяты…Ах, и меня зажгли желанья и мечты,Которыми с тех пор горишь и млеешь вся ты.Смотри, из тростников сверкает чей-то глаз…То зритель наших игр и сторож наш прилежный,Неистовый сатир. Уж он не в первый разУлегся в заросли, любуясь нимфой нежной.Ему пятнадцать лет. Он весел и умен,Хотя курнос и толст. Венком увенчан хвойным,И — бедный бог — себя, хотя давно влюблен,Твоих желанных ласк считает недостойным.Пойди, и с мальчиком хоть малость пошали.Принес он яблоко и грушу в дар богине,И молча на тебя любуется вдали,От солнца жгучего укрывшись в вязкой тине.Для слуха робких дев приятен дикий крикСатира, сытого восторгом сладострастья.Лесному отроку отдай себя на миг,Чтоб задыхался он и хохотал от счастья.
VII. ДАФНИС И ХЛОЯ
ХлояДафнис! Дафнис! где пропали козы?Серый волк козу мою возьмет.ДафнисГубки дай мне вместо этой розы,Дай мне грудь за яблоко и мед!ХлояЗасмеют меня подруги-нимфы,Подсмотревши нас из-за куста.ДафнисВ поле сладко рдеют гиакинфы,Слаще рдеют Хлоины уста.ХлояПоцелуи, как цветы, срывая,Ты корней цветку не оборви.ДафнисХлоя! Хлоя! — роза полевая —Долго ль будешь бегать от любви?ХлояПогоди, пока созреют лозы,Виноградник ранний не разрушь.ДафнисАх! уста твои душистей розы,Груди слаще яблоков и груш.ХлояАх, отстань! мне надоели ласки,Нас увидеть может кто-нибудь.ДафнисОтчего так томны эти глазки,Отчего заволновалась грудь?ХлояОтчего я так тебе желанна,Отчего я млею, вся дрожа?ДафнисОтчего ты так благоуханна,Так бела, румяна и свежа?ХлояПолно, голубь, ворковать с голубкой!Дафнис, будет! захватило дух!ДафнисКак хорош над вздернутою губкойЧуть заметный серебристый пух!ХлояДафнис, Дафнис, перестань, не трогайМне пора, давно пора домой.ДафнисХлоя, к матери вернувшись строгой,Поцелуи с жарких щечек смой.ХлояРастрепались кудри без повязки.На, целуй! сюда идут. Бегу.ДафнисВытри, Хлоя, маленькие глазки,Чтоб не выдать игры на лугу.
Твое лицо — запечатленный сад,Где утренняя роза розовеет.От лепестков полураскрытых веет,Маня пчелу, медовый аромат.И я пришел в цветущий вертоград,Где райский плод сквозь зелени краснеет.Ах, знал ли я, что для меня созреетРумяных уст мускатный виноград?Твои глаза впивая взором жаднымИ ими пьян, как соком виноградным,Припав к груди, я пью душистый вздох,Забыв о всем волнующемся мире.В твоих губах, как в розовом потире,Вино любви и лучезарный бог.