Спелый дождь
Шрифт:
Мельница на костылях.
Шаркают свайные ноги.
Скорбно скрипят костыли:
«Я заблудилась
В дороге.
Родина я. Постели.
Крови потеряно много.
Все упованья - на Бога.
Сядь. Я забудусь чуть-чуть.
Как же далёк еще путь»...
Это рождение человека, если хотите, и есть обретение независимости,
к которой даже в век свободы стремится далеко не каждый.
– Под то, что названо перестройкой, - говорит Михаил, - было вложено
столько
мости республик, составлявших бывший СССР! После всего того, что они
выстрадали, все были достойны этого и получили. Но я не увидел стремле-
ния к духовной независимости каждого человека. Пробурчали с тяжелого
похмелья «День прощения»... Кто кого простил? Тех, кого не догрохали?
Кто из страха объявит себя простившим? Перемены метафизичны: од-
ним - вечно мордовать, другим - вечно прощать? Истинных преступни-
ков столько же, сколько истинно верующих, остальных создают обстоя-
тельства. Тот, кто получает коротенькие вожжи, чтобы для пользы дела
чем-то управлять, тут же стремится въехать в государственную власть и
обеспечить этот въезд своим близким. Отсюда - хроническое недоверие к
власти...
– Так всё-таки, - спрашиваю я, - остается надежда?
– Я не антипатриотист, не антигосударственник, не хочу терять дове-
рие к стране, в которой живу. Я антиидиотист. А пока «обрядили страну
в уголовных блатари из кремлевских палат», для меня важнее, кто мать и
отец мои, а потом уже государство, диктующее общественный гипноз...
* * *
Сейчас даже смерти печать
Меня не заставит молчать!
Что думаю - выскажу:
Пусть
Узнают меня наизусть.
Чем больше я прошлым горжусь,
Тем меньше для жизни гожусь.
Без малого семьдесят лет
Глядит чёрно-белый сюжет
Без цвета, без форм, без огня
В меня,
Сквозь меня, за меня
Туда,
124
Где мой дом средь ракит
На проклятом месте стоит,
Дом-призрак.
И призрак в окно
За мной наблюдает давно.
* * *
Нет, жизнь моя не горький дым.
Я не свожу с тобою счёты.
О чем ты, Родина, о чём ты?
Я жив
И, видит Бог,
Любим.
Могли мы всё пройти вдвоём!
Не по моей вине разлука...
Пришёл,
А в имени твоём
Ни смысла прежнего,
Ни звука.
* * *
Смешалась боль
Святых и подлых.
Не панацея -
Меч и щит.
И то, что в молодости подвиг,
Иначе в зрелости звучит.
Больных идей,
Пустых идиллий
Нет сил осмыслить,
Боже
Куда бы мы ни уходили,
Какой бы бред ни городили,
Придётся двигаться домой.
Ни бег нас не спасёт,
Ни битва,
Ни триединство,
Ни чума.
В себе - алтарь.
В себе - молитва.
В себе -
Свобода
И тюрьма.
* * *
Времена не выбирают?
Бог с тобою, простота.
Миллионы выгорают
Без звезды и без креста.
Потому и выгораем,
Что погибель выбираем.
125
* * *
Бежал за жизненной красой
По снегу юности босой!
Союз распался.
Я остался
Перед незримой полосой.
Былое соткано из боли
И дом стоит на минном поле.
* * *
Ты один, я один,
Каждый смертный один!
Вместе - пасынки века.
Я ищу тебя
Средь лиховертных годин,
Где ты,
Сын человека?
* * *
Свобода -
Что она, мой друг?
Когда идёшь по жизни молча,
Плеть формирует
Стайный дух,
Станичная культура волчья:
Советский пепел на кострах
Еще горячий!
А Россия
Уже внушает древний страх,
Живя предчувствием насилья.
* * *
Свободная рутина.
Засушливый потоп.
Не топлена квартира.
Налоговый гоп-стоп.
Кто грезит о монархе,
Кто жаждет пахана,
Кто в шлюхи,
Кто в монахи -
По швам трещит казна.
Россия. Гололедье.
В сознанье - недород.
Двадцатого столетья
В глазах невпроворот.
А я без клятв, без лести
За краем вижу брод -
Сейчас, на этом месте
Рождается народ.
126
МОЛИТВЫ ВРЕМЕНИ РАЗЛОМА
Такой простор!
Куда от дум уйти?
Гляжу вокруг
С молитвой и обидой:
Россия - птица,
Над землей обильной
Ослепшая
От поиска пути.
С
перевала
хорошо
видно. Здесь прозрач-
ный горный воздух, да-
леко просматривается го-
ризонт в обе стороны. На
разломе эпох возникали
самые значительные произведения мировой культуры.
Мы еще не знаем, что останется в истории на развалинах социализма,
не готовы подвести итоги и выделить главное. Но появление авторов, пы-
тающихся размышлять на этом переломе, знаково.
Очередной свой сборник стихов Михаил Сопин назвал «Молитвы времени