Старая сказка на новый лад, или Куда же смотреть, чтоб отвернуться
Шрифт:
– Не глухой, чай, сам слышу. – Рыкнул хозяин леса и оглянулся назад. И сразу же увидел силуэт солидного человека в очках, пробирающегося сквозь гущи кустарников в одних трусах и майке.
Тяжело ступая голыми ступнями на острые сучки валежника, и прихрамывая на левую ногу, шел предводитель браконьеров. И уже издали выдал свой душераздирающий баритон:
– Вы что, в своем уме?! Да знаете ли, кто я такой? С кем имеете дело? – И, забыв про боль в ноге, быстрым шагом подошел к костру. Его глаза налились кровью, как у быка, который готов был напасть на любого, кто встанет у него на пути. И тут взгляд предводителя неожиданно остановился
– А какой? Первый, второй или третий? – Усмехнулся Водяной.
– Какое твое дело, хам?! Я – лицо неприкосновенное! Это понимать надо! – Продолжал неистово кричать на своих обидчиков предводитель браконьеров.
Леший достал из внутреннего кармана пиджака свою курительную трубку, с которой никогда и нигде не расставался и, набивая ее табаком, подошел к Хитрицову.
– А это говорю тебе я, Леший: если ты, поганец, еще хоть одно слово вякнешь, удавлю собственными руками. – Затем, окинув секретаря гневным взглядом с ног до головы, обратился к бесу: – Слышь, Рыжий, поди принеси этому истукану мои шмотки, а то, чего доброго, заболеет. Я их там, на кустах развесил. И, шут с ним, картуз мой отдай. Чего уж там, пусть носит. И сапоги тоже. Не жалко.
– Да как вы смеете? Вы соображаете, что творите?
– Смеем, голубок, смеем. – Раскуривая трубку от горящего сучка, спокойно пробасил владыка лесных угодий – И еще, кроме этого, кое-чего смеем. Например, в землю тебя живым закопать, гниду. Чтобы духу твоего поганого не осталось на этом свете.
В это время бес уже вернулся и, тяжело дыша, протянул секретарю груду рваного тряпья. Или, если можно так выразиться, полный гардероб Лешего.
– Это что? Мне надо все надевать на тело? – С невыразимым удивлением в голосе спросил Борис Степанович. – Ну уж нет! Пусть мне будет плохо, но к этому рванью даже не притронусь. Вам понятно? Или нет?
– А чем это, интересно, тебе моя одежка не по нраву? Я что, ее по-твоему, на помойке нашел, что ли? Если хочешь знать, не первый год ее ношу, и сноса нет. Лучше, по-хорошему, пакость, надевай. И смотри мне! А то, как дам сейчас по плешивой твоей башке, по швам разойдешься! – И Хозяин леса занес пудовый кулак над Хитрицовым.
– Ну что же, как говориться, подчиняюсь насилию до лучших времен. – Глубоко вздохнул секретарь и, взяв у беса одежду, сердито морщась, отошел от костра, с треском проламываясь сквозь кусты. «Не при всех же одеваться, и так на душе скверно», – думал Хитрицов, не зная, где можно найти более-менее подходящее место для такого дела.
Глава 5 «Гость»
– Мир вам. – Послышался голос из темноты.
Леший обернулся и, прищурив глаза, стал всматриваться в силуэт человека, напоминающего Божьего странника.
– Батюшки! – Закричала Кикимора, вскочив со своего места, как ошпаренная. – Это же, Игнатий! Ты ли, Свет наш? Милости просим.
– Какими судьбами? – Приветливо спросил Владыка лесных угодий.
– Да, вот, шел мимо, дай, думаю, зайду на огонек. – Опираясь на клюку, вежливо ответил старец, снимая с головы вязаную шапку и низко кланяясь всей честной компании.
– И куда же ты теперь путь свой держишь? – Спросил Василий, отбросив окурок сигары в сторону.
– А куда Бог велит, туда и иду.
– И куды же он табе велить? – Серьезно поинтересовалась Баба-Яга.
– Пути Господни неисповедимы. – Трижды перекрестившись, промолвил Игнатий.
Тут подошел и Борис Степанович. В Грязных лохмотьях, он скорее, походил на бродягу, нежели на обкомовского работника. Увидев у костра нового человека, подошел поближе и поприветствовал незнакомца:
– Добрый день, уважаемый. – Сказал он, с некоторым пренебрежением осматривая старца с головы до ног.
– Да какой же это день? – Вежливо улыбнулся странник.
– Допустим. – Согласился Хитрицов. – Однако, мне, как человеку не глупому хотелось бы знать, что это за маскарад? И когда он закончится? И какие после него могут быть последствия для меня и моих подчиненных? Поскольку, я вижу, вы имеете какую-то власть над этими жуликами.
– Ровным счетом никакой власти ни над кем не имею. – Разглаживая седую бороду, суховатой, морщинистой рукой, сказал Игнатий. – А доброму слову всякий рад. – Добавил старец и снял с плеча котомку. – Ну что же, давайте трапезничать, что Бог послал.
И на небольшую скатерть, которую расстелил на подсыхающем бугорке возле костра, Игнатий аккуратно выложил из своего аксессуара черные ломти ржаного хлеба, пару луковиц, вареную свеклу и довольно увесистый пучок редиски. Порезав все это перочинным ножом, как положено, стал передавать закуску по кругу, из рук в руки. Дошла очередь и до Хитрицова. Секретарь, брезгливо взглянув на черствый ломоть хлеба, сверху которого в бутербродном порядке, лежали небольшие ломтики лука, свеклы и редиски, сделав кислую гримасу, гневно отвернулся. – Я не голоден.
– А нам? – В один голос зароптали Тимофей с Ляксеичем.
Странник улыбнулся и вежливо обратился к Лешему и всей его компании:
– Посмотрите на этих несчастных. В том ли их вина, что не по своей воли нанесли вам обиду? И потому взываю к милосердию вашему, простите их, пусть и пленники разделят с нами трапезу. Освободите этих людей, сделайте милость. А то, в чем были виновны, придет время, и они осознают и покаются, когда серьезно задумаются над своими поступками.
После этих слов Водяной с бесом поспешили к браконьерам. Пленники были освобождены и с большим аппетитом уплетали эти черствые овощные бутерброды. И когда трапеза была закончена, Леший, дожевав последнее и громко сглотнув, выдал свой могучий бас, предназначенный для странника:
– Свет наш, оставайся с нами, после твоих слов так хорошо на душе бывает, что просто петь хочется.
– Не уходи! Не уходи! Не оставляй нас! – Просили и все остальные. Конечно, кроме секретаря, который стоял все это время в стороне, как бы обдумывая свое положение, в котором, как он считал, оказался по нелепой случайности, да по неосторожности. И, Ляксеича с Тимофеем, что решили вернуться к машине.
– Нет, не могу. Ибо сердце мое зовет в дорогу, значит на то воля Господня. И где конец того пути, только Он один ведает. – С этими словами странник, аккуратно сложив скатерку вчетверо и убрав ее обратно в котомку, встал и уже хотел уходить, как к нему подошел секретарь.