Стезя

Денисов Николай Васильевич

Глянешь иногда

Мне чуждый дух неведом. Но глянешь иногда: У этих «прочих шведов» Картинки, не суда! Покраской пламенеют, Щербинки не видать. Умеют же, умеют Вот так себя «подать». И палуба, что солнце, И ход могуч и лих, Особо у японцев, Особенно у них... Мы тоже драим, пашем, Но, черт нас подери, Сойдет! – рукою машем И глушим боль внутри... Да, спутники летают, Прекрасен их полет. Но средств не отпускают, Но рук не достает. Конечно, в небе тучи, Понятно, дух войны. Но мы ж сыны могучей, Дерзающей страны. Победами гордимся. К галактикам близки. Когда же разозлимся, Жить станем по-людски?! 1984

Джекки

Эта Джекки – водитель адский: Подготовочка – высший класс. Улыбнулась: – «Держитесь, братцы!» – За баранку и полный газ. Шпили пагод!.. Мосточки!.. Лодки! – Автострада накалена. – Поберечься б тебе, красотка! Улыбается: – Жизнь – одна! Что за девушка – ветер в поле! Осторожней держись, моряк! Даром, что ль, проходили в школе: «Враг направо, налево – враг...» –Джекки, Джекки, с тобой не страшен Ни дракон и ни помполит! Улыбается: – Рашен, рашен, Это просто жара палит! Подтверждаю: о'кей, – отлично! Улыбается широко. Оглушительно идентична С той, которая далеко... Та ж улыбка и та ж осанка. Тот же взгляд, что хитрит слегка; И рука – на лихой баранке – С тем же камушком перстенька Две цепочки, как две печали... Но развилка и – пыль в глаза – Отрезвляюще жмет педали, Стонут адские тормоза. 1985

Бангкок. Крокодилья ферма

Лежит себе – ни звука, Матерый индивид, За палкой из бамбука – Хозяйскою – следит. Раскрыта пасть, как печка, – Не долго до греха, – Но тих он, как овечка; И публика тиха. В вольер бросают баты [4] , Так здесь заведено. Приучен аллигатор. Спокоен, как бревно. Недвижен, как колода. Темна его душа. Унижена природа Засильем барыша. Но все ж томит и гложет Какой-то неуют: «Однажды снимут кожу И сумочек нашьют». Звенят, звенят монеты, Щетинятся клыки. Кружит, кружит планета, – Трагичнее витки. Ко всем чертям по кругу Летим – до одного. Рептилию, зверюгу Жалеть? Не до того. Но, помня час обеда. Он тешит аппетит. И вот живой торпедой За порцией летит. Мясцо с душком и гнилью Глотает крокодил. И слезы крокодильи Роняет в желтый ил. 1987

4

Баты – таиландские деньги

Красотка

Ну, дела! Не сойти бы с ума, Поминаю и бога, и черта: Вот красотка – Венера сама! У ворот сингапурского порта. Равнодушно пройти, не спеша, Невозможно без помыслов грешных. И не лезь ты под руку, душа, Со своею моралью поспешной. Не преследуй на каждом шагу, Не подсовывай злых откровений. Знаю сам, продает за деньгу Эти плечи и грудь, и колени. Взор красотки торжественно нем, Для меня – ни единого шанса. Вот сейчас без особых проблем С сухогруза подцепит британца. Горделиво пройду, не спеша, Я на праведный борт парохода. Оглянусь: а ведь как хороша! Без ошибок творила природа. 1985

Выход короля

Периодически совершается церемония выхода короля Таиланда к народу.

В скульптуру плеч мундиры влиты, Фуражки, ружья, кивера – Идет король и вся элита Высокородного двора. Жара – ни облачка, ни тени, А тут с высот сошедший бог! И я клоню пред ним колени, Как все, застигнутый врасплох. Не то чтоб чинно-аккуратно, Но выполняю ритуал. Жена сказала бы: «По-нят-но!.. И там в «историю» попал!» Я рос на жмыхе с лебедою – Не королевское житье. А он кропит меня водою; Какая польза от нее? Сошлись бы просто как мужчины, Как говорится, хлеб да соль. Но он ведь, господи, при чине, Почета хочется. Король! Идет себе шажочком мелким, За ним гвардейцы – стук да стук! И хищно вздрагивают стрелки Отлично выглаженных брюк. 1984

Сингапур

1

Кто водил в девятый вал Корабли с товаром, В Сингапуре побывал, Значит, жил не даром, Значит, пил его пивко На жарище лютой И легко и широко Шелестел валютой. Значит, выпала Судьба, Не злодейка-дура... Вот стою я – пот со лба! Возле Сингапура. Захожу. Открыта дверь При любой погоде. (Пусть враги мои теперь Завистью исходят!) Отдыхаю. Перекур. И шагаю смело. Здравствуй, славный Сингапур, Как с торговлей дело? Ах, как он помолодел, Как в плечах раздался! Это, значит, преуспел, – Не проторговался.

2

Проворный дух, Торгаший, Товары разных стран, Торговцы: манят: «Рашен!.. Купите, капитан!» Купите да купите – Заботушка одна. И долларом в зените. Малайская луна. Торгуемся в охотку И вновь людской поток Несет меня в «Находку», «Москву», «Владивосток» [5] И думается, кроме Симпатий к сей стране, Метафоры в парткоме На вид поставят мне. Найдутся, хватит дури, Прилепят ярлычок. Зато я в Сингапуре – Ишимский мужичок! Купил семье обновы И радуюсь пока, Болтая с рикшей: «Ноу...» – По-аглицки, слегка. 1984

5

Магазины для русских моряков

Дельфины

Справа, по курсу, – встречают дельфины, Диво, кого не спроси! – Как субмарины, пронзают глубины, Как бригантины – вблизи. Остерегают и нас от ошибок, От неувязки какой, Походя гонят летающих рыбок, Чтоб не толклись под рукой. Южная даль – штормовые широты, Царство тропических див! Крепко запомнит дельфинью работу Тесный Малаккский пролив... Справа по курсу! Ну, честное слово, Зря, океан, не шторми... Если б вот так же без умысла злого Все было между людьми. 1984

Малаккский пролив

Экзотики редкая смесь; Бананы, кокосы, бататы... Не диво, что водятся здесь Двадцатого века пираты. У них, говорят, катера И лодки подводные даже! Они, говорят, мастера Стремительного абордажа. Об этом и травит братва, А травля – веселое дело: Была бы цела голова, Ждала бы прекрасная дева! Подначки и хохот до слез: И вправду – не жизнь, а малина! Проплыл возле борта кокос... Кокос ли проплыл? Может, мина? 1984

Малайцы

Они грузили нам кокосы... И вот, кто где приткнулись, спят. Горячей пыли свет белесый – По спинам бронзовым до пят. Лежат устало и помято, Неприхотливы и вольны. Такие славные ребята Самостоятельной страны. Как будто братья па полянке Из наших дальних русских мест. Чуть-чуть неправильной огранки Горит над ними Южный Крест. Свистят тайфуны, зреют войны, Подлодки рыщут в глубине. Но как прекрасны и спокойны Их лица детские во сне! 1984

* * *

Все пройдет: Сингапур и Бенгальский залив, Даже это горячее солнышко марта. Как любовь проходила, огнем опалив, Как проходит по левому борту Суматра. Ненароком открыл я экзотики том, Ничего в нем на сказку похожего нету: Так же люд трудовой существует трудом, Только, может, точней нас считает монету. Продолжаем на Индию путь штормовой, Добывают мужчины свой хлеб корабельный. О, Суматра! Теперь уж и ты за кормой, Как смиряющий души напев колыбельный. 1984