Светоч русской земли
Шрифт:
В Кракове Витовт начал с того, что, почитай, похитил русичей из Вавеля и увёз пировать к себе, в нанятый им немецкий дом.
Поднялись в верхние горницы. Наверху сразу ослепил свет множества свечей, бросился в глаза стол, уставленный снедью, и потом уж - хозяйка Витовта, княгиня Анна, радушно подошедшая к гостям. Анна была ещё красива, и красив был её наряд. (Ради гостей Анна оделась по-русски.) Василий поклонился со стеснением, не сразу заметив сероглазую девушку, выступившую из-за плеча матери.
– Дочь!
– сказал Витовт.
Василий неуклюже протянул руку и, поймав пальцы девушки, склонился перед ней, коснувшись губами её руки, которую она, угадав намерение Василия, поднесла к его губам.
Витовт, замечавший всё, не дав разгореться смущению, потащил гостей к столу. Начались вопросы, шутки, похвалы. Блюда были обильны, вино лилось рекой.
Василий оказался рядом с девушкой. Они
Данило Феофаныч поглядывал на смущённого княжича, тут же переводя взгляд на дочь Витовта, догадываясь, не за тем ли и пригласил их Витовт на этот пир?
...Уже когда гости гурьбой, толкая друг друга, спустились с лестницы и посажались на коней, Витовт поднялся к себе, где сейчас убирали стол и меняли скатерти. Соня подошла к отцу, глядя ему в глаза.
– Ну как тебе русский княжич?
– спросил отец.
– Он ещё - мальчик!
– ответила Соня.
– Такой юный, что даже смешно!
– Кажется, влюбился в тебя?
– спросил отец, поглаживая голову дочери с шитой золотом девичьей повязкой в волосах.
Она повела плечами:
– Не ведаю, батюшка!
– Этот мальчик, - сказал отец, - наследник московского престола! А мы пока - беглецы и заложники великого князя Ягайлы!
– Лицо Витовта стало на миг жестоким. Он и на мгновение не мог допустить, чтобы его положение оставалось таким, как нынче.
Упившиеся русичи с трудом добрались до Вавеля. Княжич, разболокаясь, что-то бормотал, хихикал и, уже под конец сказав: "А она - красивая!" - уснул.
А Данило, помолясь, думал, покачивая головой. Женились на литвинках московские князья, и не раз, но тут... Затеет ведь Витовт новую прю с братом! В союзники к нему? Может, и стоит! Как-то и не придумаешь сразу!
Глава 4
Назавтра была торжественная служба в соборе, под ребристыми, уходящими ввысь сводами, пение на незнакомой латыни и шляхта, при чтении Евангелия разом обнажавшая оружие, как бы в защиту веры. И эти пёстрые штаны, и золото снятых перед церковью шеломов, штандарт, гербы, шёлковые попоны, павлиньи и страусовые перья на шлемах, на мордах коней - красиво! Но и то представилось, как это разукрашенное воинство вышло бы в степь и столкнулось с монгольской конницей. Устоят? Ой, ли! А степные богатуры замогут ли прийти в эту тесноту башен, замков и каменных улиц, в эти горные перевалы и разливы рек? Когда-то смогли!
Ядвига с трона, не шевелясь, наблюдала за обрядом, почти неправдоподобно красивая в своих струящихся шелках, в блеске короны и игольчато окружившего её белое личико воротника. Вот Ягайло (в короне) поднимается по ступеням. Вот... Так ли прост, как говорят паны, этот литвин, нынешний польский король Владислав?
После многочасового церковного бдения Витовт заворотил всю кавалькаду русичей к себе на пир. Сели за два стола. Первые полчаса, пока въедались в уху, кабанятину, разварную рыбу, кашу и пироги, за столом царило молчание. Но вот уже заприкладывались к мёду и фряжским винам, вот уже и литвины завели весёлую, и боярин Остей вылез из-за стола, пошёл мелкой выступкой, потом, грянув каблуками в пол, ринулся вприсядку, да волчком, да с вывертом. Взлетел на стол, прошёлся меж блюд со снедью.
Наплясавшись, пели. Снова пили, закусывая печеньем, и уже заспорили, позабыв о сословных различиях:
– Ты, князь, хоша до нас и добр, а тоже веру православную сменил, гля-ко! Ну, добро Ягайло, он уж теперь польский король! А тоже ноне почнёт Литву крестить - православных-то как же? Перекрещивать, али утеснять? Помысли, князь! Подумай! Путём помысли!
Обсуждали и осуждали шляхетские обычаи, роскошь и мотовство, отсылку паничей за рубеж к немцам и франкам. Поминали и папу римского, и то, что латиняне предали Заветы Христа, и было досыта говорено верного и неверного.
– Тебе, Витовт, жить с православными!
– кричали.
– Католики тебя погубят! Подумай! Покайся, тово!
Княжич Василий сидел с Софьей, но и тут, в беседу врывался тот же вековой спор.
– А ты бы смог переменить веру на римскую?
– спросила она, вскинув брови.
– Я - князь православной страны, - сказал он, встряхнув кудрями.
– Веру не меняют, как и Родину!
– И смолк. Ягайло нынче переменил и то и другое, а её батюшка, Витовт, крестился в третий раз, и как раз в римскую веру. Он глянул на девушку. Она, сверкнув глазами, уже хотела спросить: "А ради меня?" - и прикусила язык. Поняла, что он ответит ей и что последует за тем, - Софья была хорошей ученицей своего родителя! Вместо того, коснувшись пальчиками его руки, она сказала:
– Прости, княжич! Не помыслила путём!
Буйство русичей стало известно уже на другой день. О том шептались за спинами московитов, многие из которых, проспавшись, уже и не помнили, о чём шла речь. Об том судили и рядили во дворе, и особенно в монастырях и церкви. Даже в разговор сановного гостя францисканского аббатства с архиепископом Гнезненским, посвящённый другим вопросам, вклинилась русская тема.
Прогуливаясь по галерее, высокий, Бодзанта наклонялся, начиная семенить, приникал ухом, чтобы не пропустить слов своего спутника, облачённого в сандалиях на босу ногу, с сухим остроносым лицом, прочерченным морщинами, лицом человека, уверенного в себе и, более того, преданного идее до растворения своего "я" в категориях долженствования. Под каменными сводами монастыря в этот час было пустынно, но и, невзирая на то, сухощавый прелат говорил негромко, ибо беседа не предназначалась для посторонних ушей.
– ...Католическая церковь - больна!
– говорил приезжий минорит.
– Наличие двух пап, вносящее соблазн в сердца черни, роскошь епископов, увы, и ваша, святой отец, излишняя забота о земном и суетном, всё это да! Да! Ведомо и разорение ваших поместий нищей шляхтой, и прочее, в чём выразилось непочтение к сану архиепископа Гнезненского, верховного архипастыря Польши! Увы, и похождения покойного Завиши, соблазнительные уже тем, что сей был поверенным старой королевы Елизаветы. Да! Да! Знаю и это! Николай из Оссолина - мёртв, и с него уже не спросишь! Но кто заставил архиепископа Гнезненского, ослабнув духом и поддавшись велениям едва ли не черни, венчать на польский стол Маковецкого князя? Только малодушие! Найдись в ту пору на месте корона Болеславов, и что тогда? Верю! Но и всё же, как пастырь Польши, вы, ваше преосвященство, проявили в ту пору шатание мыслей, едва не разрушившее замыслы апостольской церкви. Церковь верит вашему раскаянию, но будьте осторожны, святой отец, умоляю вас! И не говорите про рыцарей с их тевтонской твердолобостью! Меченосцы своим неистовством уже истощили терпение церкви! Обратить в истинную веру Литву они не только не могут, но и не хотят! Кроме того, по нашим сведениям, в руководстве ордена поселилась ересь, родственная тайному учению тамплиеров, отрицающая божественность Иисуса Христа. Откуда недалеко и до ниспровержения церкви, а с ней и папского престола! Так что рассчитывать на рыцарей как на крестителей язычников литвинов в наши дни, когда орден, того и гляди, возглавит новую борьбу германских императоров с папами... легкомысленно!.. Меж тем литва - это не только язычники, умирающие от голода в болотах Жемайтии, это, прежде всего, - русские схизматики! И в первую очередь - схизматики Червонной Руси! Малопольские паны хотят присоединения Галичины к своим владениям? Что ж! Надо и эту кость бросить им во славу веры! Вы сомневаетесь, святой отец, и раздосадованы совершившимся ныне умалением королевской власти в Польше? Пусть это вас не тревожит! Церковь ревнует не об укреплении мирской власти, но о Небесном! Опять же власть римских первосвященников, замещающих престол святого Петра, должна быть превыше власти земных владетелей! Спор императоров с папами расшатывает здание церкви! Спаси нас Господь от владык, ревнующих о собственной земной власти в ущерб делу церкви! Особенно таких, как Бернабо Висконти, приказывающий подковывать братьев нашего ордена! И этому язычнику-варвару Владиславу-Ягайле не стоит вручать слишком много королевских прав! Так что пусть это вас не тревожит! Лучше подумайте и погордитесь тем, что Польше и польской церкви ныне предстоит исполнить великое дело приобщения к истине схизматиков! Дело воссоединения церкви Христовой под единственно законной властью римского первосвященника! Подумайте о том, какое великое дело, какой подвиг предстоит польскому народу на Востоке! Помыслите о том времени, когда, может, даже на престол Рима Польша сможет выставить своего кандидата. Да! Да! Вся преграда чему - лишь эти не просвещённые светом истины восточные упрямцы, закосневшие в своих заблуждениях, которые даже здесь дерзают возносить хулы на наместника святого Петра! Впрочем, русичи, как и литвины, послушны своим повелителям, и если нам удастся поставить на митрополичий престол Руссии своего кандидата... Говорю, ежели удастся, ибо...