Тарч

Демин Игорь

— Но раз ты предлагаешь второй вариант, возможность все-таки есть?

— Конечно, есть. Я же говорю — никакого подвоха. Если ты этого сам захочешь.

Тарч не любил такие вот дешевые маркетинговые манипуляции. Сначала тебя ставят перед очевидным выбором между всем плохим, что только можно придумать, с одной стороны — и всем хорошим, с другой. А потом подводят к тому, что правильное, пусть и безмерно дорогое, но такое необходимое решение, вовсе то тебе не навязывается. Потому что это твое личное решение, которое ты принял сам, правильно оценив все объективные факторы. Но как бы эта тема не пахла разводом и подставой, стоило, как минимум, узнать условия сделки.

— Я хочу. Как я могу не хотеть? Но что потом делать с долгом? Если я не смогу отдать?

— Ты не сможешь отдать. Это очевидно. Условие будет другим. Ты пробудешь здесь, у меня, не три дня, а десять. Два раза в день я буду делать тебе уколы спека. Того самого, который вкололи тебе на площади и который в любом случае придется использовать, чтобы заглушить боль. Так вот, два укола в день. И состав спека будет, скажем так, экспериментальным, с некоторыми добавками и с измененными пропорциями. Это может внести в ощущения после его приема некоторое разнообразие, как положительного, так и отрицательного характера.

— А что такое этот спек?

— Спек? — удивленно уточнил Дуст, — Ах, ну да, вы же новички. Про спораны знаешь? Ну так вот, простейший, серый, спек изготавливается из раствора споранов и паутины, которая заполняет споровый мешок. Такой составчик, хоть и блокирует боль, но имеет кучу побочек, и на время своего действия напрочь сносит голову. Обколоть таким человека можно, чтобы довезти до знахаря, но лучше сразу связать или вырубить. Более качественный спек делается из янтаря. Янтарь — это спрессовавшаяся паутина. Чаще всего он коричневого или ярко-желтого цвета. Янтарный спек, желтоватый, как раз тот, что тебе укололи в кластере, кстати, из моих запасов, цени, действует мягче, но стоит очень дорого. И чем более развита тварь, из спорового мешка которой добыли янтарь, тем его действие проходит незаметней для организма. Идеальный спек — из янтаря высших монстров Улья, тех, кто сильнее элиты и о которых тебе знать рановато. Само их имя вызывает у иммунных страх и называть его нельзя, чтобы не навлечь беду. Звучит это словно родом из средневековья, но поверь мне, друг мой, здесь лучше соблюдать все суеверия — целее будешь.

Дуст взял со стола один из разноцветных пузырьков и покрутил его перед глазами, рассматривая на свет.

— Я разрабатываю новые составы спека. Точнее, улучшенные. С некоторыми добавками и изменениями пропорций. Это дело не простое и тянет за собой череду ошибок и просчетов. Все-таки у нас тут, знаешь, не научно исследовательский институт. И мне нужен доброволец.

— То есть я буду для твоих экспериментов лабораторной свинкой?

Дуста нисколько не смутила использованная Тарчем метафора.

— Ты будешь добровольцем. И за очень хорошую цену. Давай я тебе кое-что расскажу о здешних порядках, чтобы ты не питал неоправданных иллюзий и лучше понимал, в какой ситуации оказался. В сорока километрах отсюда, еще дальше, в противоположную сторону от той, откуда вас привезли, находится поселок Орлиный. Это единственный крупный стаб в округе и все ближайшие кластеры так или иначе находятся под его контролем. Если хоть что-то в Улье в принципе может находиться под контролем, а особенно под контролем людей. Орлиный, несмотря на гордое название, та еще дыра. В руководстве одни идиоты и маньяки. Но у них прекрасно организована работа баз снабжения. Вот этой, где мы находимся, и еще нескольких. Задача баз — организованные рейды по важным кластерам, где можно поживиться редкими товарами и продуктами. Плюс — добыча споранов, гороха, янтаря и жемчужин. В общем, всех внутренностей зараженных. Все добытое, за исключением доли состоящих в отряде бойцов, становится собственностью поселка Орлиный, а если быть точнее, десятка его руководителей. Даже Резун здесь — всего лишь на зарплате, выраженной в доле от добычи.

Но не стоит думать, что руководству Орлиного есть хоть какое-то дело до того, что происходит здесь, на базе, пока товары и спораны текут к ним стабильным широким ручейком. Резун здесь, по сути, царь и бог. Орлиный нанимает только его, а он уже сам, на средства, добытые в рейдах, нанимает остальных, кого захочет. Никто и никак не контролирует его действия. Никто и ни в чем не ограничивает, пока база дает стабильный результат. Даже бойцы отряда, с которыми приходится считаться хотя бы потому, что у них в руках оружие, а внутри — мощные развитые дары, не могут чувствовать себя полностью от него независимыми. Потому что все знают — за спиной Резуна стоит вся мощь Орлиного, а все остальные — лишь нанятые им солдаты, или вот как вы — пойманные на кластерах и превращенные в рабов.

Слово «рабы» не смутило Тарча, так как в прежней жизни «рабами» принято было называть кого угодно — от крепостных крестьян на Руси, до любого человека, который влез в кредитную кабалу, или даже просто каждый день ходит на работу и получает за это стабильную зарплату. Но кое-что в словах Дуста слух резануло.

— Пойманные? Я почему-то думал, что нас спасли, а не поймали.

— Называй это как хочешь. Суть не меняется. Ты будешь пахать на Резуна до тех пор, пока это не надоест ему самому. Или пока он не сдохнет. Или пока не сдохнешь ты, что наверняка произойдет скорее. Единственное исключение — это те, у кого развиваются действительно полезные сильные навыки. Таких людей проще отпустить, чем пытаться удержать в рабстве, а еще лучше — уговорить остаться на базе или хотя бы в Орлином. Говорят, за каждого такого Резуну выплачивают отдельные премиальные. Собственно, поэтому с вами вообще обращаются, как с людьми, и вы до сих пор не прикованы кандалами к кольцам в стенах барака. С Резуна станется такое придумать, он тот еще затейник. Но каждый из вас — потенциальный обладатель сильного дара, и не наживать себе подобных врагов хватит ума даже у Резуна.

— А какие дары полезные?

— Сенсоры. Это те, кто видят или чувствуют живые организмы на расстоянии, даже за препятствиями. Ментаты. Они могут взаимодействовать с твоими мыслями и эмоциями. В основном их используют как ходячие детекторы лжи, но у них есть и еще парочка важных функций, о которых нет смысла рассказывать, пока ты не вышел за пределы этой занюханной базы. Копиры. Это лучший дар, если ты жаждешь богатства и спокойствия. Копиры умеют копировать предметы. К сожалению, только те, что способны уместиться на одной ладони. Есть еще боевые навыки. Клокстоперы — ребята, разгоняющие себя на короткое время настолько сильно, что время им кажется остановившимся. Снайпера. Силачи с таранным ударом. И так далее — рассказывать об этом можно долго. Так что, начнем лечение или поползешь в барак?

«Поползешь в барак» — Тарч даже зубами скрипнул от такого отношения. В Улье это, похоже, основной принцип взаимного существования: устанавливать с человеком доверительные партнерские отношения, и в нужный момент всаживать в спину заранее подготовленный нож. Цыган помог свежаку, но когда охота пошла не по плану — использовал его в качестве живой приманки. Люди Резуна, с готовностью помогавшие новым иммунным выбраться из перезагрузившегося кластера, привозят их на свою базу и превращают их в рабов. Дуст, только что предлагавший Тарчу хороший вариант выздороветь и получить возможность приобрести полезный дар, при отказе от сотрудничества готов скинуть его с кушетки и заставить ползком добираться до барака. Может быть, где-нибудь там, за горизонтом, и есть в Улье нормальные люди и нормальное общество. Но пока Тарч таких не встречал.

— Ты же мог бы и не спрашивать меня, да? Привязать и обкалывать, чем угодно, хоть до конца света.

— Мог бы, — с готовностью согласился Дуст, и в его голосе не промелькнуло ни капли сомнений в том, что это было бы самым лучшим выходом, — Любого, не только тебя. Но не хочу. Я суеверный, Тарч. И тебе советую быть здесь суеверным. Нет у меня желания совершать зло и, — Дуст усмехнулся, — Не поверишь, портить себе карму. Улей не наказывает плохих людей, Тарч. Но я не хочу рисковать. Я делаю людям добро и даже эксперименты, через которые мы с тобой пройдем, они призваны облегчить жизнь иммунных, изучить нашу биологию, найти новые составы спека, которые бы помогали, не принося страданий и не вызывая зависимости. Но чтобы тысячи людей получили заветный шприц, ускоряющий заживление ран и при этом не делающий человека роняющим слюни дурачком, кто-то должен немного пострадать. А кто-то — поработать и понаблюдать. Ты поможешь мне, а я помогу тебе. И мы вместе поможем людям. И всем будет хорошо.