Весна в душе
Шрифт:
При этих словах испанца наследница искренне рассмеялась, Кеннеди выпучил на него глаза, а Джон Райт сжал кулаки.
– Считайте, что эта идея была бредом сумасшедшего или пьяницы, но я решил помочь Англии, - опустившись на своё место и развалившись в кресле, насколько это позволяло тесное сиденье, проговорил красивый испанец, не отводя от Совета лордов наглого взгляда.
– Это каким же образом?
– буркнул судья.
– Что тут непонятного?
– развёл руками Джим, взглянув на него.
– Все мы приходим в этот мир на время и даже Его Величество, - тут Токкинс поднял голову к ложе короля,
– Все мы, как я уже сказал, смертны. И король Англии, увы, тоже. А дочь его, хоть уже и не малолетняя, а до сих пор не замужем. Вы спросите, какое тебе, испанец, дело до политики Англии? Я отвечу: я прикипел к этой стране, в которой живу уже почти шесть лет! И я не хочу, чтобы Англия погрязла в раздорах между претендентами на корону!
Зал снова заволновался.
Анжелина закусила губу, прикрывшись веером. Первая леди прекрасно понимала, что Джим сейчас говорит больше для неё, чем для кого бы то ни было другого.
– То есть Вы хотите сказать, что, пытаясь похитить наследную принцессу, действовали по своей инициативе и на благо Англии?
– спросил прокурор.
– Да, именно так. Я имел счастье быть мельком знакомым с Её Высочеством и понял, что у неё несносный характер. К тому же мне известно, что наследница престола не торопится давать согласие на помолвку ни одному европейскому королю. И, считая себя подданным вашей страны, я взял на себя смелость заняться этим тонким политическим делом, чтобы исправить ситуацию.
– То есть Вы хотите сказать, что Вы не были никем подкуплены?
– Это дело чести, господа. О каких деньгах может идти речь?
– ответил Токкинс, не солгав.
Анжелина прикусила губу - сейчас ей казалось, что атаман не взял денег только для того, чтобы заявить свою теорию заговора на суде.
Шум в зале снова заглушил дальнейшую реплику судьи. Это позволило Кеннеди толкнуть Джима в бок:
– Ты зачем всё на себя берёшь, дурень?
– Погоди, ещё не вечер...
– хитро прищурился Джим, глядя на ложу наследницы.
– Он про Филиппа Габсбурга[2], что ли?
– спросила у Ирены Эвелина.
– Его жена ещё жива?
Принцесса только рукой махнула, полагая, что Джим сочиняет на ходу.
Едва стало чуть тише, прокурор обратился к судье:
– Ваша Честь, позвольте задать подсудимому вопрос.
– Да, конечно.
– Мистер Токкинс, знакомы ли Вы с леди Анжелиной Линкольн?
– Нет, а кто это?
– без промедления ответил Джим.
По зале раскатился смех. Даже сама красавица не удержалась, подумывая о том, что уж кого-кого, а Токкинса рядом с ней неоднократно могли видеть.
– Племянница короля, - глухо пояснил прокурор.
– Аааа, Маркиза Прилондонских краёв! Наслышан!
– воскликнул испанец.
– А она же тоже не замужем, да? Я об этом не подумал.
– В таком случае, Ваша Честь, я не вижу никакой связи между этими двумя делами, которые, по настоянию суда, мы рассматриваем почему-то вместе, - произнёс прокурор.
– У меня больше нет вопросов к этому ненормальному.
– Простите, но подсудимые давно знакомы, - возразил судья.
–
– Да, Джон Кеннеди - мой учитель и покровитель в Англии. Я три года ходил под началом Чёрного Джона и не стыжусь этого!
Грендбер подпрыгнул с досады и плюнул:
– Ты совсем спятил?
– Да не зря же они нас в одну камеру посадили, дружище, - подмигнул бывшему атаману Джим.
– Отрицать бесполезно. Лучше выжать максимум выгоды из правды.
Кеннеди кивнул, соглашаясь.
– Так есть связь между этими делами или нет её?!
– взорвался прокурор.
– Может, Вы расскажете, что двигало виконтом, когда он ещё не был виконтом, и тоже пытался украсть Её Высочество? Он тоже, по-Вашему, хотел её преподнести заморскому королю?!
– Нет. Я этого не говорил. Но могу пояснить, если суду интересно.
– Извольте!
– устало бросил прокурор и сел на своё место.
– Всё очень просто. Я изначально знал, на что иду и чем это чревато, если меня поймают. Не всё ли равно, когда и как уйти на тот свет изгнаннику? А вот виконт Грендбер в прошлом году до самого последнего момента не имел ни малейшего понятия, кто его жертва. Я сам участвовал в том дельце в августе 1623-го и могу подтвердить это, положа руку на сердце! О том, что нужно будет похищать Дочь Англии... то есть наследницу, прошу прощения, мы узнали лишь когда нас окружили гвардейцы, но было уже поздно отступать.
– Ага, - досадно сказал Райт себе под нос, - а мне во время поединка Кеннеди ничего такого не говорил, как же.
– Хитёр...
– почёсывая подбородок с мелкой щетинкой, задумчиво произнёс Джером, услышавший реплику друга.
– Держу пари, Джон, что Токкинс - лучший адвокат в мире. Нам будет нужно только подтвердить его слова. Ребята не дураки, поймут, что делать.
Шум в зале снова заставил Джима замолчать. В это время одна фигура на трибунах стражей скрылась в дверях.
Прокурор продолжил допрос:
– Но лорд Грендбер заявил, что был подкуплен, когда ещё не был виконтом, а был разбойником!
– Нет, интересно, а Вы что думаете: он сам по себе за наследницей гонялся, от скуки? Конечно, за деньги!
Зал взревел.
– Ничего не понимаю, - прошептал обвинитель.
– Вы противоречите себе!
– Отнюдь. Просто тот человек, который приказал похитить несговорчивую девицу, - едва зал поутих, продолжил врать Джим, помня легенду о преступлении для простых бандитов, - решил сыграть злую шутку с обеими августейшими девушками. Не только с Дочерью... эээ... с наследницей, Элиссой Английской, но и с племянницей короля, простите, я титул не помню. А Чёрный Джон во дворцах не был. Откуда ему знать, как эта самая племянница выглядит. Да и темно было. Помню тот вечер отлично - я ту даму тоже не разглядел.
Сердце Анжелины, до того больно сжимавшееся, словно отпустило. С улыбкой она смотрела на того, кто так бессовестно лгал суду, выгораживая её - маркизу Линкольн, особу королевской крови, которой грозило обвинение в государственной измене. Пушистый веер прикрывал нижнюю половину лица красавицы, и мало кто мог бы догадаться, что она чувствует в этот миг неимоверное облегчение.
Глаза девушки и испанца встретились. Мужчина мягко улыбнулся и отвёл взор в сторону, чтобы не выдавать себя.