Весна в душе
Шрифт:
– Я очень рада, что мои руки не говорят о моём происхождении. Ты видишь - я ничем не отличаюсь от вас! Я такая же, как и ты, мой названный брат.
– Да, - глядя в бездонные глаза наследницы английского трона, ответил юный поэт.
– Ты - лесная леди, наша Фея, моя названная сестрёнка... Королева лучников!
– Я всегда ею была, Джером, - кивнула девушка.
– Это тебе и Эвелина, и мои кузены подтвердят.
– Я очень рад, что ты такая. И спасибо тебе за праздник в честь моего дня рождения. Ты чувствуешь меня как никто другой. Спасибо, родная...
Едва вереница стражей в алых парадных плащах скрылась из вида, сёстры поднялись на второй этаж. Эвелина, уже собираясь уходить к себе, поцеловала Ирену в щёку, но наследная принцесса Англии поймала её за руку и спросила:
– Эви, ты можешь забрать с собой в Шотландию мою Мери? Она давно не видела свою сестру и просилась погостить у вас.
– Хорошо, - кивнула Эвелина, - я заберу её с удовольствием. И в дороге мне будет не так скучно.
Маленькая леди скрылась за поворотом, Ирена бесшумно вошла в свои покои.
День шестнадцатый, 18 апреля
Джордж Блаунт[1], капрал гвардии Его Величества, тоскливо смотрел в окно казармы, наблюдая, как стройная златовласая красавица укладывает вещи в карету шотландской принцессы, которая, как всему двору уже стало известно, была срочно отозвана отцом и сегодня покидает Виндзор. По дорожному платью Синеглазки, капрал сделал вывод, что девушка также покидает королевство.
Позади раздались шаги и бряцанье шпор. В дверь ввалился приятель Блаунта и его родственник по линии матери - Кристофер Рич.
– Ты чего такой унылый?
– спросил вернувшийся из трёхдневного отпуска офицер, прихлёбывая вино из тонкого горлышка французской бутылки.
– Наблюдаю, как судьба вторично смеётся надо мной, - хмуро ответил Блаунт.
Нетвёрдой походкой Рич проследовал по комнате к окну и выглянул во двор через плечо приятеля.
– А... Синеглазая твоя... Куда это она собралась?
– Не поверишь: в Шотландию.
Рич вскинул на родственника мутный взгляд и даже немного протрезвел, сдвинув густые брови.
Перед глазами Блаунта проплыла ясная картинка из прошлого: тёмный коридор с одиноко горящим факелом в доме на озере, тяжёлая дверь с ручкой-кольцом, за которой - он знал - была королева...
...Юноша с яростным взглядом, вернее, ещё даже не юноша, а почти ребёнок, подросток четырнадцати лет, паж Её Величества, рывком открыл тяжёлую дверь.
Светловолосая женщина с утончёнными приятными чертами лица сидела у стены под альковом, склонившись над вышивкой. Она подняла взгляд, и бирюзовый шторм её больших глаз, окаймлённых густыми тёмными ресницами, вмиг охладил пыл внезапного гостя.
– Я знала, что ты придёшь, Джордж, - негромко произнесла королева, и голос её прозвучал так ровно, что сердце пажа подпрыгнуло.
– Вы знали?..
– дрогнул юноша.
– Значит, Вы понимаете, зачем я пришёл?
– Понимаю, - ответила Мария-Луиза Алансонская, кивнув лишь ресницами, и вернула взгляд на шитьё. Рука её продолжала протыкать ткань.
– Сейчас ты скажешь, что тебя ко мне привела любовь.
– Да!
– воскликнул паж.
– Именно! Любовь!
– А по мне это просто страсть. Первая юношеская и совершенно необузданная, - королева продолжала вышивать так, словно говорила не о чувствах, а о чём-то обыденном.
– И ничто тебя не остановит на твоём пути к цели, Джордж?
Дама продолжала свой отрешённый допрос, не отрывая взгляда от работы. Юноша и вовсе растерялся.
– Да! Я не боюсь препятствий! Я люблю и хочу обладать любимой женщиной!
Королева остановила иголку на полпути через ткань, отстранилась от вышивки и снова обратила взгляд бездонных прекрасных глаз на мальчика. Через несколько секунд молчания она произнесла на выдохе:
– Страсть - это награда юности за смелость. А любовь - это всегда смирение.
– Я не понимаю Вас, Ваше Величество!
– Когда любят, готовы жизнь отдать ради спасения любимого, - ответила королева.
– Когда же телом и душой завладевает страсть, то ум помрачается.
– Назовите это как угодно, но я хочу, чтобы Сьюзен Бенсон принадлежала мне!
– повысил тон паж.
– Именно поэтому ты прорвался к ней вчера ночью?
– строго повела бровями Мария-Луиза.
– Кстати, не испросив у неё на то согласия.
– Да, я страстно желал обладать ею, - порывисто шагнув к королеве и опустившись на одно колено, произнёс мальчик.
– И я буду молить Ваше Величество отдать мне её!
– Это невозможно, Джордж.
– Но почему?!
– Я могу назвать тебе по меньшей мере две причины, которые помешают воплотиться в жизнь этой фантазии. Первая - твои родственники, которые не согласятся на этот брак никогда. Вторая - ты сам.
– Как это? Я сам?
– изумился паж и поднялся на ноги.
Он стоял перед королевой Англии, словно провинившийся школьник перед учителем.
– Ты твердишь, что твоя страсть готова разрушить все препятствия на пути к обладанию вожделенным предметом, - произнесла Мария-Луиза, глядя в глаза юному Блаунту.
– Тогда ответь мне на вопрос, как ты поступишь, если узнаешь, что возлюбленная твоя впала в немилость монарха и будет удалена со двора?
– Что Вы такое говорите, Ваше Величество!
– воскликнул паж.
– Неужели Сьюзен что-то наделала и вызвала гнев Вашего мужа?
– В данный момент - нет, но пути Господни неисповедимы, и никто из нас не может поручиться за свою будущность. Тем более те, кто находится близко к трону. Даже я не могу быть уверена в завтрашнем дне, что уж говорить о моей камеристке.
– Так значит, ей ничего не угрожает?
– с облегчением вздохнул мальчик.
– Ты не ответил на мой вопрос, Джордж, - напомнила королева.