Виршевая поэзия (первая половина XVII века)

Коллектив авторов

Евстратий

Сей стих римляне нарицают серпентикум версус, с греческаго языка .

Иван Шевелев-Наседка

Из «Изложения на люторы»

Дива убо есть велика та палата видети [59] , Христианом же истинным зело ю достоит ненавидети. Златом убо и сребром много устроена телеснаго та, В них же тайна блудная вся открыта срамота, Их же блудным рачителем в виде зрети утешно, Конец же зрения есть мучение вечно безутешно. В толику убо гордость король он Христианус [60] произыде, Яко же и сатана на северныя горы мыслию взыде: Горе убо устроил двоекровную палату, Долу же под нею двоеимянную ропату, И по-лютерски нарицают их две кирки [61] , По-русски же видим их: отворены люторем во ад две Дирки; Горе убо устроен в палате блуда и пианства стол, Долу же под ним приношения пасения их на божий престол; Горе бо в палате бесование земное, Долу же в кирке приношение, по их, небное. Многих же вводят в кирку ту смыслу королевску дивитися, Велеумным же мужем не подобает безумию их дивитися: Явный бо той есть враг божий, Иже возвысился на образ божий. Нигде убо в них и инде не видети написанных образов божиих, Яко же дивным письмом в тех дву кирках не божиих, И не на поклонение святыя иконы добротою в них воображены, Но в урок христианом, святых икон поклонником, предложены. Поне же в выспрь убо над самем тем престолом королевское место, Долу же под ним образу божию отнюдь быти не место. Аще бо горе бесованию быти пиршественному, То отнюдь невозможно быти доле возношению божественному. И естеством Благий вся терпит до конца, Не кающихся же о сем имать мучити без конца. И о сем не бывшим тамо православным христианом греческого закона несть ведомо, Ныне же буди всем православным христианом о их злочестии сведомо, Яко во всем господне учение отвергоша.

59

...велика та палата видети... — Поэт описывает королевский дворец в Христианборге.

60

...король он Христианус. — датский король Христиан IV (1588-1648).

61

...двоеимянную ропату... две кирки... — Речь идет о лютеранских церквах, точнее — о «нижней» дворцовой церкви в Христианборге.

Написание о лютом враге Мартине [62] ,

в лепоту рещи — о блядивом сыне,

иже вся своя ереси в все концы ввел

и всех их во дно адово свел

Еще же рцем о нем, прелютом враге креста Христова, Недостоин бо окаянный благодатнаго слова. За свое злое еретическое учение Поверг себя в тартар в вечное мучение. Того ради проклят и препроклят от всех человек В нынешний настоящий и будущий век. Превратил бо, окаянный, християнскую веру На свою проклятую еретическую меру, Не у нас же зде, у провославных, Но у отступлших от нас не весма от лет давных. Обрете окаянный слабых и нетвердых людей, Яко же сатана — беззаконных июдей, И вниде в них злым своим бесовским коварством, Улови Июду неправедным богатством. И возмути их на самого господа нашего Иисуса Христа, Ему же покланяется всякая православная верста. Они же, злодеи, самого творца своего и бога распяша И сами себе, окаяннии, связаша. Тако же и окаянный Мартин вниде во вся немецкия люди И сотвори их, злодей, аки песьи груди, И улови их и прелсти на своя злыя дела, И та ево злая прелесть всех с ума свела. Они же уязвившеся своими сердцы на его прелесть, Того ради вси поидоша во адову челюсть. И вси утвердишася на его злом учении, За что и ныне обретаются в мучении. Мы же, православнии, держим свою правую веру неизменно; Да будет всем верующим несуменно, Яко вера наша христианская сый столп водружена И от самого господа нашего Иисуса Христа и от святых его апостол предана, И потом от святых вселенских соборов утвержена, И яко на основании твердем укреплена. Аще и прелютый враг, Мартин, такову прелесть учинил, И злый ученик его Калвин [63] тако же превратил.

62

...о лютом враге Мартине... — Речь идет о вожде Реформации в Германии Мартине Лютере (1483-1546), основателе лютеранского направления в протестантизме.

63

...ученик его Калвин... — Жан Кальвин (1509-1564), деятель Реформации в Швейцарии, основоположник кальвинистского направления в протестантизме.

Старейшее из известных изображений Лютера: «Доктор Мартинус Люттер, августинец. Виттенб (ерг)». Гравюра, XVI в.

Мнелися, злодеи, веру християнскую развратити, Ино несть мощно адовым вратам церковь божию затворити. Основана бо паки на камени твердом И

на всяком сердце милосердом. Силен убо есть господь — не даст грешным жезла на свои жеребьи [64] , И созжет нечестивых аки предилныи изгреби. Токмо окаянный во уме своем мнелися И своею неблагодарною мыслию прелися, И, завидев друг друга, един единаго... Да не ведет в конечную беду, И поставиша его пред людми на среду, И сожогша его на месте, глаголемом <Же>неве. [65] И тако испусти живот свой в такове гневе. И потом насташа Михаила Сведа ученицы И начаша учити западныя и полуночныя концы. И первие окаяннии нарекошася иконоборцы. И всякаго нечестия и беззакония единодворцы, И самаго сатаны истинные угодницы, И всего християнскаго закона расколницы. В лепоту убо рещи, антихристов предтеча, Словеса бо его, злодея, бывают аки бранная сеча. У нея же во время роду многи главы кладутся, Тако же и от таковаго ради врага бесчисленныя души во ад несутся. Развратил бо тако окаянный весь християнский закон. Просто же молвити, аки водный зверь дракон, Иже самый диявол, сатана имянуется, И яко велия гора в море волнуется, Иже всем сущим в водах царь нарицается. Такоже и тот окаянный Мартин во всех немцах прославляется, Яко же и выше речей, за еретическое то злое составление И за бесчисленное душам человеческим погубление. Явися злодей се бо настоящия седмыя тысящи лет, Учинися в ней таковый злый навет, Во втором сте четыредесят в седмое лето Таковое злое умышленное дело доспето. И научи себе злаго того ученика Калвина, Его же, злодея, учение сладко яко осина, Аще учеником его, калвинцем, сладко мнится... Занеже тако же веру християнскую развратил И всех же злому и богомерскому тому делу научил. Имел у себя друга, зовома Михаила Сервета, Того же одного дияволскаго совета, Понеже инии ученицы их злии начашася быти И тако же своим еретичеством людей губити, Всех же их имена не у время написати, Токмо подобает их проклятию предати. И тех немец тем своим еретичеством людей губити прелстиша. И свое еретичество до конца в них вкорениша. Паче всех един Мартин славою своею обносится, Яко брат его, диявол, егда по воздуху носится, И на земли, ходя, человеки прелщает, Тако же и он, окаянный, всех своими прелестми уловляет. О злых же прелестех его впреди да скажется, Всяк убо лютор пленицами своими да свяжется, Но верующих въ его проклятое предание И отложших от себе вечное надежное упование. Аще и мнятся окаяннии прямы пред богом быти, И милость его и щедроты к себе получити, Паче же рещи в геену огненную внити И тамо со отцем своим, сатаною, жити. Понеже веруют тому злому еретическому учению, Того ради вси отходят к вечному мучению. Мы же, православнии, истиннии християне, Крещены есмы в божественней бане. Аще пред своим творцем и богом и согрешаем, Но, кающеся, грехов своих милости от него себе чаем, Негли нам грешным подает свое милосердие И отимет от нас всякое наше жестосердие. Той же окаянный Мартин отвергся нашея православныя веры, И возлюби, злодей проклятый, все бесовския меры, И своя проклятыя в богомерския законы уставил, И божественную благодать от себя оставил, И всех западных немец еретичеством своим прелстил, И души их и ум в конец, злодей, оболстил, И всех же с собою во дно адово и лютыя муки свел, И тем себе с ними вечное жилище обрел, И даже и до днесь своим еретичеством со истинного пути сводит И яко во тме или во мраце всяк лютор от него ходит. И несть убо дивно, яко от безумных сия творят, Дивно же и предивно, яко и от премудрых тут же зрят, И предаются в ту проклятую латинскую веру, И любят тое богоненавистную меру, И нарицают того Мартина мудрым учителем, По нашему же достоит цареши злым губителем, Понеже злодей бесчисленныя души погубил, И всех с собою в различныя муки вселил. И был окаянный по их языку зовом кординал, Воистинну неложно, божественныя благодати отпал. Нашим же диалектом зовом митрополит, Ныне, рещи, во дне адове связан сидит. Паче же рещи, яко зловонный сосуд мутныя воды налит. Тако же естественную нужду уставил, иже несть мощно человеку пити, Токмо достоит ю в скверныя места пролити, И самех бессловесных достоит ею напоити За его многоскверная и пагубная учения, Занеже всех ввел в лютая мучения. Нецыи и бывают в православном рождении И по его прелести вручаются от правыя веры во отвержение, И туда же паки, в лютая мучения, грядут, И души свои за него, окаяннаго, напрасно кладут, Понеже проклятый устав его от бога отриновен И от православныя нашея веры отлучен. И за то, окаянный, от всех провославных християн проклят. Кто же от таковаго лютаго врага и не воздохнет, Зря его на таковую лютую нечеловеческую прелесть? Понеже верующий в него вси идут во адову челюсть. И не токмо от единых руских християн, Но и разных многих стран. Паче же от вселенских четырех патриарх, Того ради окаянный до конца бых яко прах, И анафеме, окаянный и злонравный, предан до конца, И ныне пребывает у сатаны, своего отца. Идеже вкратце рцем о его злом умышлении И християнскаго нашего закона развращении. Своей паки прелести всех научил И нашу православную веру развратил. Ея бо нам дал есть Христос, вечную надежду, Мы же имеет ю яко нетленную одежду. Паче же паки одеваеми ею яко драгими покрывалы, И отторгаем от себя мусикийския кимвалы. [66] Еще, проклятый и неблагодатный, И от самого отца своего, сатаны, званный, Не убояся ни устыдеся и на крест господень хулу нанести, Его же господь учини в великой своей чести. И паки его господь в великую славу свою нарече, Тогда убо ис нречестных его ребр кровь и вода истече. Сего ради смерть и ад разрушен бысть И погибе тогда до конца адова корысть, И пламеное оружие разбойнику плещи нодаде, Тем господь, праведное солнце, разбойника в рай введе, Знамение нам честнаго своего креста обеща И явити его славою своею веща. Той же Лютор Мартин хулным своим языком, Яко бы некоторым змииным зыком, Не бойся, злодей, виселицею его нарицая, Тем, окаянный, сам себе во огнь вечный вметая, Не токмо бесчестити и гнушатися его повеле, Но, аки лютый зверь, усты своими нань возреве. И что будет злейши того бесовскаго умышления И пречистыя богоматере и надежди нашея досаждения? Богородицею ея, окаянный и проклятый, не назва, Но просто, лютый и богоненавистный, Мариею прозва. Пост же и воздержание и поклоны отверже И паки сам себе во огнь геенский вверже. О нем же из давних лет пророк изрек [67] И ему, окаянному Мартину, путь присек, И повеле всем християном поститися И Христу богу своему всегда молитися; И по том господь постися, И весь род християнский постом просветися, И святии апостоли и ученицы господни постишася, И многая чюдеса постом и молитвою сотворишася. И учинен пост от Христа бога на спасение душа человеческим И на последование законам отеческим. И всяк подвиг, иже от Христа бога ради учинен, отрину И паки сам себе и сущих с собою во дно адово врину. Аще вечнаго ради живота в будущем веце, Иже благодать божия бывает на всяком человеце, Вся сия, злоумный и проклятый, ни во что вмени И душевную и телесную чистоту до конца измени, И люди божия со истиннаго пути соврати, И паки на свой проклятый закон всех преврати. И аггелскую службу ничему же, злодей, уподоби И все свои диаволския состави кови, И всех от добродетелныя одежди обнажи, И сам себе в вечную муку вложи. И хиротонисанье святителское [68] и сан ни во что же вмени, Иже поставляти весь священный чин от простых людей учини, И всех церковных чиновников отрину. И паки сам себе, неблагодарный, во дно же адово врину И вместо совершеннаго от простых мужей рукополагатися им устави, Детским игранием небесная образования постави. Паче же, окаянный и злонравный, божественная вся обруга, Воистинну неложно реши, самаго сатаны слуга. Священные же сосуды в мирския претвори, Тем злодей сам себе адовы врата отвори, Тако же и драгоценные фелони и стихири, [69] Ими же всегда красуются божественныя олтари, И прочая божественная драгая одежда, Им же сам господь зрит своими вежди, И вся церквам божиим на красоту преданы И, яко невесты, златыми манисты были украшены, Иже от сребра и злата драгаго. Избави нас от таковаго начинания злаго. И паки от бисера церковныя вещи вся в мирская искроя, И паки сам на себе, злодей, божий фиял излия. И на торжищах повеле, окаянный, продавати И потом своя еретическая уставляти. И десятословие [70] на время дано июдеом, И в лепоту рещи лютым Христовым злодеем, То повеле твердостне и крепостне учинити И по пространному пути всем июдеом ходити, Иже вводит в вечную/ и конечную погибель И в непостоянную и непроходимую зыбель, И уподобный же и спасительный путь от себя отревати, И адския двери комуждо себе отворяти. И евангилская и апостолская положения, И святых и богоносных отец наших изложение, И паки христианский закон самем господем избранный, И от всех святых и богоносных отцех похвалный Своим еретическим умышлением от себе отрину, Чтоб ему с самем сатаною быть единосоветну. И всему злому и душепагубному делу научил И паки всех на слабость греховную изучил; И на всякое скверное житие люди божия приведе, И сотворил их в последней быти беде; И на веяния блудныя страсти привел, И сотворил им аки в чистой пшенице плевел, И сам, окаянный и неблагодарный, отпал, И паки к самому отцу своему, сатане, в колени впал. Отречеся, окаянный, иноческаго обещания И отвержеся от супружнаго законнаго завещания, Скинув с себя иноческое одеятие, и в мирския порты облечеся, Того ради нелепая слава о нем промчеся. И паки диаволским навождением жену себе поят, И за то от сатаны велия себе дарования прият. И всем латынским иноком повеле иноческаго одеяния совлачитися И в мирския ризы заповеда одеватися, И невозбранно всем жены себе поимати. И тако учинити их на таковое неподобное дело наскакати, И на многая студодеяния предложи, И всех от милости божия до конца обнажи. Их же не леть зде исписати, Токмо достоит его, злодея, всем проклинати. Его же лютому развращению несть конца, Токмо, рещи, сын самого сатаны, своего отца. Все немцы западныя и полуночныя ему, врагу, последуют, Того ради вся места адская себе наследуют, И паки вси же прелестми его погибают, И адовы врата сами себе отворяют.

64

...не даст грешным жезла на свои жеребьи... — Свободная интерпретация псалтирного стиха: «Ибо не оставит господь жезла нечестивых над жребием праведных». См. примеч. 4 на с. 400, Слово 5-е.

65

И сожгоша его на месте, глаголемом <Же>неве. — 27 октября 1553 г. в Женеве по приказанию Кальвина был публично сожжен на костре Михаил (Мигель) Сервет, который до последнего времени считал Кальвина своим единомышленником и другом. Напоминая этот исторический эпизод, демонстрирующий вероломство и лицемерие самих вождей протестантизма, Наседка решает одну из главных задач в своей полемике с их учениками и последователями.

66

Мусикийские кимвалы — музыкальные инструменты.

67

...пророк изрек... — Имеется в виду пророк Иоанн Креститель, живший в пустыне за Иорданом и призывавший народ к покаянию и посту (библ.).

68

...хиротонисанье святителское... — Хиротония (греч.) — рукоположение в духовный сан. Здесь — рукоположение в епископы.

69

Фелони и стихири — одежды духовенства.

70

Десятословие — десять заповедей, данных богом Моисею на Синайской горе (библ.).

О римских и латынских папежах,

аки о бесовских мрежах:

ими же человеческия души уловляются

и во адово дно низпосылаются

Еще же вкратце рцем о нынешних нечестивых папах, В них же держими суть людие, аки овцы в волъчьих лапах, И держаще бо их злодеи своими лютыми прелестми, Тем и поглощены быша адовыми челюстми. Глаголем, западныя и полунощныя немцы, В лепоту же рещи: злыя неверныя иноземцы. Поне дюже окаянным Мартином прелщени быша И тако вечное мучение себе получиша, И даже да днесь нечестивыи тако пребывают, И выну в место лютаго мучения посланцы бывают. О нем же, окаяннем Мартине, впреди да скажется. Мы же тезоименити Христу нарицаемся, А поганых и нечестивых всех вер отрицаемся. По том же окаянном и проклятом папе Фармосе [71] , Иже сатанин фимиам носил во своем носе, И по окаянном же и проклятом Петре Гугнивом [72] , В лепоту убо рещи, по сыне блядивом; И о сущих бесовских истовых собеседников, И самаго отца их, сатаны, наследников, Иже самохотне отпадоша божия благодати, И воздвигоша на церковь господню многия рати, И на всю православную истинную веру, И уставиша свою еретическую злую меру.

71

...проклятом папе Фармосе... — Личность папы Формоза (891-896) была весьма популярной в средневековой полемической литературе, излагавшей историю его отступничества и посмертного осуждения.

72

...и по окаянном же и проклятом Петре Гугнивом... — Петр Монг, по прозвищу Гугнивый (греч. Монг — Косноязычный), с 477 по 490 г. несколько раз занимал кафедру Антиохийского патриарха; еретик-монофизит, отстаивавший в противовес ортодоксальному догмату о двух природах Христа (божественной и человеческой) тезис о его единой, только божественной, природе.

Аллегория «Римское папство». Гравюра, 1523 г. Лукас Кранах Старший.

По них же, окаянных, таковии же злодеи начашася быти, И потому же божия люди со истиннаго пути сводити, И ко своей прелестной и еретической ереси приводити, Чтобы всех до конца божия благодати лишити. О проклятых же именех их не у время изнаписати, Токмо достоит их окаянных всех проклинати. И несть ползы нечестивых имена вспоминати, Токмо такоже достоит их всех анафеме предати. Зде же токмо злейших и вящих воспомянухом И многаго ради продолжения скоростию преминухом. Пространее же поведает о них историская писания, Яко многия от них начашася быти претыкания, И на церковь божию и на православную веру велия гонения, И на весь христианский закон злое развращение. И паки начаша люди господни со истиннаго пути сводити, И своим проклятым латинским ересем всех учити, Чтобы им не примешиватися к православной вере, И пребывати бы им всем вь еретической мере, И паки бы всех прелестми своими уловити, И злое то еретическое учение в них вкоренити. И тако от окаянных их злое умышление и збышася, И учение их во всех тверде вкоренишася, И бесчисленныя души от них, злодеев, погибоша, И в место лютаго мучения внидоша. Да и днесь, окаяннии и нечестивии, сводят, По них же инех в конечную погибель соприводят. О злых же ересях их впред воспомянухом, Яко мутныя реки потоки преминухом. Нужно бо есть воистинну праху напавшую воду пити, Такожде и еретическое замышление во устех носити, Вкус бо уста человеческая оскверняют И самому богу и творцу нашему досаждают. Аще бы мощно таковое злое речение преминути. Но несть ключими будут противу их дерзнути, Против же злаго их ерстическаго учения и умышления, И яко бесовскаго лютаго ополчения. Того ради по нужде будет глаголу послужити И по нашем руском изрядном диолектите носити. Аще великими святителми себе нарицают, А божественныя благодати не похваляют И правоверную нашу истинную веру похуляют, А свою, еретическую и богомерскую, похваляют; И уставленную от самого господа нашего Иисуса Христа, От него страшится всяка христианская верста, И от святых его апостол и учение преданную развратиша И к своей же проклятой ереси всех преклониша.

«Симония» — продажа папой духовных чинов. Гравюра, 1477 г. Неизвестный немецкий мастер.

Еще же досаждают, окаяннии, самому Христу И ругаются его животворящему кресту: Вместо честнаго и животворящаго креста господня на ногах своих творят крыж, [73] Вы же, римляне и латыне, уст своих не движ На таковое лютое пап своих возношение И самому господу нашему Иисусу Христу досаждение. И таковую бесовскую гордость папы ваши на ся взяша, И сами на себя фиял божий взяша: И в ту свою проклятую ногу велят людям себя целовати, По нашему же, достоит на ню плевати. И тако они с клевреты своими ликуют, И с самим отцем своим, сатаною, ликуют. Еже от иных земель приходящии тож содевают, И къ их проклятым ногам приникают, И по тому же деянию сотворяют И им окаянным во всем угождают, И таковою лютою гордостию возвышаются, И самому богу и творцу сопротивляются.

73

Вместо честнаго... крыж... — Наседка говорит о католическом обычае целовать туфлю с изображением четырехконечного креста на ноге папы. Этот обычай или ритуал резко осуждался как православными, так и протестантами.

«Антихристы». Целование папской туфли. Гравюра, 1521 г. Лукас Кранах Старший.

Еще злии самем тем Великим Римом хвалятся, Потому пред господем богом не исправляются, Понеже когда в нем благочестивыя папы бываху, Тогда святителския престолы добре управляху И благочестивую веру крепко исправляху. Тогда был тот Великий и славный Рим свят И благочестием же и верою от всех был превзят. И ныне злым нечестием аки тмою стал омрачен И от истинныя православныя веры во всем отлучен. Прекратим же паки о сем, Да не в долготу слово прострем. Настоящее речение сопривнесем И о выше реченных, о Петре и Павле, рцем: Аще и господине слово к Петру апостолу сопривносят И всюду таковое речение произносят, И нам тем словом и глаголом яко бы воспрещают И несведущим божественнаго писания запинают. Сице рече господь к самому апостолу Петру. Аз же тя римлянине и латыняне сице препру. Ты еси «Петр», на сем камени созижду церковь мою. [74] Вы же, римляне, познайте совесть свою. И паче рече господь, врата адова не удолеют. И ты же, римлянине, сими словесы нам не рей И тем укором нас, православных, не препирай, Паче же нечестивая уста своя заграждай. То не о вашей церкви Петру речено, Но к Петровой твердости привменено. В лепоту и нарече и господь «камень», Но являсь твердость его таковым прозванием, Понеже тверд и тепл был Петр ко Христу верою; Аще вмале и поколебася страховкою мерою, Но обаче исповеда его, сына божия, Должен убо есть, всяк стояти у его святаго подножия, И от него же, творца своего, милости просити, Чтоб всякому желателная от него получили. Мы же паки противу сего речения их ответ сотворим, Паче же ереси их яко во очесех своих зрим. Где у них християнское законоположение? — Токмо все еретическое злое умышление и учение, Все противно нашему християнскому закону, Поне же церкви божией учиниша всякую спону. И паки велию брань на церковь господию воздвигоша, И многочисленныя души человеческия во дно адово сведоша. И глаголют от отца и сына духу святому исходити [75] , По нашему смышлению, так станет святому параклиту сослужебну отцу и сыну быти. И божественную службу служат опресноками, [76] И действуют кровавыми своими руками: Епископи их во время брани сами ополчаются И потом божественней службе касаются; [77] И прежде инех ходяща в брань биются. Вем, сами во дно адово несутся. Аще ли лучится Рождество Христово или Богоявление, в субботу поста не разрешают. Тем божественному уставу лают. И пречистыя Богородицы материю господней не зовут, Тем их святии наши соборне проклятию предают. И мы вси им же, святым, последуем И их святому божественному писанию веруем. Зовут же злии токмо «святая Мариа», — Научишася от окаяннаго и проклатаго Ариа [78] .

74

Ты еси «Петр»... церковь мою. — Цитируются слова Христа из Евангелия от Матфея: «И я говорю тебе: ты Петр, и на сем камне я создам церковь мою...» (греч. — камень).

75

И глаголют... духу святому исходити... — Согласно католическому Символу веры, святой дух исходит не только от Бога-отца, но и от Бога-сына, что православные рассматривали как ересь.

76

Опресноки — см. примеч. 2 на с. 400, Слово 4-е. В западной церкви причащение совершалось не квасным, а пресным хлебом.

77

Епископи их... касаются... — Православный священник, проливший чужую кровь, навсегда отстранялся от богослужения. Католическим же священнослужителям разрешалось участие в воинских сражениях.

78

...научишася от... Ариа. — Арий (ок. 318-336), александрийский священник, ересиарх, отрицавший божественную природу Христа и определение Девы Мария как «Матери Божьей». Пикейский вселенский собор в 325 г. отлучил Ария от церкви.

«Антихристы». Папа наблюдает за рыцарским турниром у себя в резиденции. Гравюра, 1521 г. Лукас Кранах Старший.

Еще же, окаяннии, божественную службу служат в рукавицах И скверно смешение содевают на молодицах. И перстни на проклятых своих руках носят И сами же себе во дно адово сносят. Трижди в четырежди попы их по един день в одной церкви служат, По таковой своей беде не тужат. А младенцев крестят не по нашему християнскому обычаю, Но все по еретическому злому обычаю: Крещаемому младенцу соль во уста влагают, И тако до конца божественное уставление отлагают; И, плюнувше на левую руку, правою растирают, И тем же сами себе адовы врата отворяют; И тем крещеным младенцем уста помазуют И самому сатане и з бесы его голдуют [79] . Еще же всех святых иконам не покланяются, Тем от нашия веры християнския отчюждаются. И в костелах своих святых икон не пишут, Токмо своя бесовския жемчюгом и бисером нижут. И иныя ереси их много уставы многочетны, И от всего божественного писания тщетны. О них же о всех не у время изнаписати, Токмо достоит всякому православному проклинати. Зде же паки о нужных воспомянухом, Яко научени, окаяннии, диаволским духом. Аще кто имеет рачение, сам да прочитает, И без всякаго размышления да проклинает, То ли их пред богом правое исправление, — Токмо пред богом сонечное досаждение. И несть свято, что господь им терпит за такое злое деяние; Егда послет на них гнева своего излияние, Тогда ничто же суемудрием своим успеют, Токмо во огнь вечный поспеют. Терпит же господь и всем нам грешным, Но обаче не велит нам прилежати ко внешним, И паки не велит нам къ еретическим мерам взирати, Но повелевает единаго бога знати. И паки мы, православныя, от всех вер отведены, И божественные его заповеди пред нами предложены. И елика сила наша — исправляем, И от него, творца своего и бога, милости чаем. Нечестивыя же их веры еретическим умышлением учинены, Того ради все в место мучения сведены. И аще от нечестия своего не отвратятся, И к нашей православной вере не приложатся, То до конца вси погибнут, И никакого же от тмы к свету возникнут; Обаче рещи, и так вся во ад идут И на будущий страшный суд не приидут. Яко же песнопевец Давид глаголет, И таковым словом, яко перстом, во око колет.

79

...бесы его голдуют... — бесы ему поклоняются.

Адский зверь пожирает католиков. Фрагмент гравюры 1-й половины XVI в. Лукас Кранах Старший.

Того ради на исповедании веры рече к Петру господь, Яко да не похвалится пред ним всяка плоть. Тем не на Петре апостоле церковь основана, Но на исповедании таковым речением названа; Церковь же убо являет себе господь, владыку всяческим, Добро убо быти возлюбием отрочатским. Есть же кождо нас церковь и храм божий бывает, Аще кто на твердом исповедании себе утверждает. И, еже рече, врата адова ей не удолеют, В лепоту церкви божии еретическая уста ничтоже спеют. Сия глаголы не наших грешных уст реченна, Но

велия и свята мужа преизведенне, Ему же, государю святителю, звание Христом Прилично же и достойно и праведно ко златым устом. Аще паки глаголют окаяннии, яко «Петр и Павел у нас в Риму пребывают, И молитвами своими нас ограждают». Аще бы мы богу досаждали, То бы зде великое наказание от него принимали. И аще бы святии апостоли нам не помогали, И еще бы нам и возражали; Что уже несть пред ним нашего неисправления, Понеже ничто же творим, кроме его уставления. Мы же паки к ним отвещаем, яко в молитвах своих и нас не забывают, И в скорбех наших и в бедах всегда нам вспомогают. Такоже и мы, грешнии, благодарение к ним приносим, И гласы своими и усты возносим, И их, великих апостолов, на помощь к себе призываем, господни, И великую милость от них приимаем, Понеже они, государи апостоли верховнии и ученицы Молят и о всем мире от лет своих и до сего дни, И паче паки всех от господа почтени, И нетленныя им венцы от Христа предани, И ходатайствуют о нас ему, нашему творцу и богу, Да сподобимся от него мы нетленнаго его чертога. Аще и не у нас, в руской земли, пребывают. Но молитвами своими нас снабдевают. Папы же римския своих всех римлян прелстиша И паки всех же своим злым ересем научиша, И самыя злыя греховныя слабости пред ними предложиша, И сердца их, и ум, и очи до конца омрачиша. За них всех немцы, окаянных, умирают, И велми их, злодеев лютых, похваляют. И паки все им западныя и полуночныя немцы голдуют, И злому их ухищрению и учению ревнуют, И за них, злодеев, умирают, И души своих за них, окаянных, полагают, И преданный закон от них крепце и всеусердно держат, И очима своима невидимо во дно адово зрят. Они бо всех прелстиша слабостными грехи, Яко же некоими сладостными своими стихи [80] . Сего ради и до днесь зовется от них всяк проклят, И к тому паки от таковых врагов не воздохнет, Понеже весь мир град Италию прелстиша, И души их в бесконечныя муки вложиша. Аще кто днесь от нас римских пап похвалит И наших государей и великих ерархов умалит Или еще от безумия своего хулу нанесет, Таковый сам себе во дно адово снесет, И да будет проклят в сем веце и в будущем, И во веки веков никогда же минующем. Аще же кто их и сопрестолником святых апостол наречет, Таковый сам себе язык отсечет, Но отидет душею своею и телом во тму кромешную, Яко сам себе возлюбит лесть и славу внешную. Яко же от неких и от мудроумных слышахом, Обаче не до конца ограждены божественным страхом, Аще же самым отцем их, сатаною, научени, И во дно адово душами же своими сведени; Или будут от высокомыслия своего тако с ума сходят, И яко волцы во овчиях кожах зде ходят, Тако безумнии и немысленнии глаголют, Яко осными железными неистовыми словесы своими колют. Есть же инии во благоверии и православии пожиша, Последи же сами себе исторжиша, И во проклятую того папину унею отидоша, И сами же себе своим «высокоумием живых погребоша. И таковое дело бывает диаволским навождением, И высокоумным и неразсудным смышлением, И гордостным бесовским навождением, И от самого господа нашего Иисуса Христа отпадением. Яко же Денница с небеси за гордость спаде, И себе и своим силам вечное мучение наведе. Избави нас, господи, от таковаго злаго начинания, Да не отпадем вечнаго упования. Мы же паки тезоимениты есмы Христу, Иже просвещает нашу всяку православную версту. Аще кто от православных учнет у латынь учитися, Таковому будет во христианском звании и едва ключитися. И от православныя веры не отщетитися. Того ради подобает о том Христу богу молитися, Да не впадет в таковыя лютыя сети; Воистину самаго сатаны — неистовыя дети, Понеже они, злыя и злохитрыя латыни, И чюжаются нашея христианския святыни. Того ради своими ересми зле прелщают, И яко удами православных християн уловляют. Тако бо они, злии, тайными своими умышлении творят, И бесчисленныя человеческия души губят. Яко же рыбы не познавают лщения на удех... Удивляюся тому латышскому лютому умудрению И бесовскому злохитрому научению, Яко же и выше рех, яко же удою влекут к своему прелщению По научению отца своего, сатаны, умышлению. Еще же злодеи аки сладкою ядию гортанью услаждают, Тако и они, злии, ересми своими некрепкоумных уловляют. Случает же ся много у разумных ум омрачают, И нас той лютыя ереси привлачают, Яко же аки и выше о сем рехом, И ныне к тому же речению доспехом. И паки аще кто у них, у лукавых, во училище пребудет, Таковый едва без беды избудет, Понеже паки иными внутренными некоими умышлении украдают И латынскую грамоту свою всех болши похваляют. И глаголют про нея, яко всех мудряе, Мы же глаголем: несть латыни зляя. Паче же рещи, не от свята мужа грамота их сотворена, Но от поганых и некрещеных еллин изложена, И умудрена великими замышлении и затеи, Яко же мудрыми афинскими витеи, Чтоб един язык был во всем свете. И были тогда вси мудрие царие и князи местныя, и воеводы во едином свете. И сия быша после Троянскаго пленения, И конечнаго ея <Трои> от грек разорения. И паки вси быша тогда во единой мысли, И некто у них мудрец таковую грамоту замысли. И вси книги на латынский язык преложени быша, И от тех мест и до сего времени прослыша. Наша же словесная грамота от свята мужа сотворенна [81] , Яко цвет от всех трав произобранна, И болгаром и нам, словяном, преданна, Дабы всякая християиская душа к заповедей господним приведена. И сему речению и сказанию — конец, А праведным от Христа — нетленный венец, А злым злое и совершится, А нечестивым и грешным едва в рай вселится. Ныне и присно и во веки веков, аминь. И нас, господи боже, от своего нетленнаго чертога не отринь, И во веки веков, аминь.

80

...сладостными своими стихи. — Вероятно, речь идет о предельно простых и мелодически выразительных амвросианских гимнах. Их создатель — Амвросий Медиоланский (340-397).

81

...от свята мужа сотворенна... — Поэт говорит о славянских просветителях Кирилле-Константине и Мефодии, создавших славянскую азбуку.

Семен Шаховской

Послание князю Д. М. Пожарскому

Твое же, государь, писано словенъски по краегранесии [82] , Аще умом своим вонмеши, тогда да увеси Наше же убогое, не весма ти объявлено, Зане же многими и безмерными грехи обременено. Несть ползы во многогрешном нашем нарицании, Аще не пребудем в добродетелном деянии. Ваше же бы явно и славно было везде, Чтоб враги царевы боялись во всякой орде. Подобает паки светлым и благоплеменным ражатися И против сопостат мужественне вооружатися, Без таковых бо земля крепко и славно не может стояти, Вящи же всего всесияна бога достоит на помощь призывати. Яко не силою бывает брань, но божиим поможением И богоносных и чюдотворных отец к нему молением. Зане же всего силнее бывает чистая к богу молитва, И на невидимые враги, аки некая изощренная бритва. Ей, ей, тако не ложно, Без нея быти невозможно. И еще ми много слово недостало рещи о твоем мужестве и храбрстве И о совершенной твоей добродетели к богу и о душевном паки богатстве, И о божиих к нам великих щедротах, и о долгом терпении, И о нашем к нему жестокосердстве и всегдашнем неисправлении. И хощем воспомянути твою к себе милость и рещи о своей скорби и недостатце, Не можно бо великия ради нужды преминути сего въкратце. И еще без лености хощу потружатися чернилом и пером И убогою своею мыслию и недостаточным своим умом, Понеже мысль моя разгорается во мне, аки пламень в пещи, Нудит мя о всем твоем добродеянии доволне рещи. Аще и без нас, недостойных, идет о тебе предобрая слава всюду, Яко всегда имевши на враги мечь свой остр обоюду, Да не без лиха будет и наше малое сие к тебе, государю, прошение, Понеже отняли есте тогда от всех поношение. Что же рцем, и возглаголем, но воспомянем вышереченное слово. Было же врагов наших зияние на нас, аки рыкание львово, И мыслили во уме своем владети во веки землею Российскою, Яко же поганыя богомерзкия турки и ныне владеют Палестинъскою, И господь бог совет их разорил, И гордость их до конца низложил. А ведомо есть, стояли на нас, аки острыя ножи. И паки господь бог не дал им того сотворити и по их умышлению не учинилося, И все великое государство на них, врагов, вкупе с вои собралося. И дал нам бог вас, крепких и нелестных по вере побарателей, Что отгнали от нас таких злых и немилостивых наругателей, И что учинил такову славу и похвалу в нынешния роды, Яко же вы избавили всех православных християн от конечныя тоя невзгоды. Неложно паки пред всем государством правда ваша изошла, Яко же преже помянутая Июдив [83] всего Израиля спасла, Яко же тогда от единыя жены все асириане ужасилися, Тако же и наши враги от крепкаго вашего сражения смесилися. И побегоша кождо их с страхом и трепетом и придоша неправе, И не возмогоша урядитися к многокозненной своей справе, И объят их весь страх и трепет от вашего против их воополчения, Паче же от божия и от пречистыя его матери и нашея заступницы поможения, А и ныне надеемся на божия его щедроты и пречистую царицу, И ея ради молитв являет нам победителную свою десницу, И на государевы праведныя молитвы, яже самому всесильному богу, Да преткнет их, окаянных и богоборных, нечестивую ногу, И на вас, крепких его, государевых воин и неизменных воевод, Да разсеяни будут с своим умышлением, аки древний исполин Немврод [84] , Пониже без вины хотят нашу православную веру на разорение, Обаче рещи, есть и наше пред богом велие и согрешение, Сего ради подобает о том бога молити и просити со слезами, Понеже всегда за грехи наша смиряет нас всякими бедами. Аще учнем ему с верою молитися, не предаст своего создания И не презрит и ныне по-прежнему нашего к нему стенания. Милостив и премилостив есть, утолит свой гнев и ярость И даст нам над ними, над враги, по-прежнему велию радость. Яко же и сам инде глаголет: «Обратитеся ко мне, и обращуся к вам [85] И учиню вас страшна и грозны многим окрестным ордам, Аще ли не послушаете мене [86] , чюждия землю вашу поедят, И жены ваша, и дети, и богатъство все пленом пленят». И по сему его святому речению вся над нами за грехи наша сбылося, И еликое государство во многих концах от них, врагов, разорилося Милуючи, господь бог посылает на нас таковыя скорби и напасти. Чтоб нам всем злых ради своих дел въконец от него отпасти. Свойственно бо есть християном в сем житии скорби и беды терпети И к нему, своему творцу и богу, неуклонно всегда зрети. Аще бы не посылал на нас таковых бед, отпали б его вконец, И никто тамо получил бы нетленный венец. И никако же бы удерживалися от зла и шли б вси в муку вечную, И ни един бы сподобилъся внити в радость безконечную. Сего ради премудрым своим промыслом и правдою все устрояет, И аки коня браздою, тако и нас тацеми бедами от грех возражает. Аще бы не тако нас возражал, и зверей бы дивиих горше были И паки бы вконец друг друга и брат брата не любили. Что же нас и так лютее и жестокосердее? Кое естество в бессловесных? И кто может исчести, колико бывает над нами смертей безвестных? И зря над собой такови скорби и никако же от зла отвращаемся, Но и паче друг на друга, аки враг на врага, завистию вооружаемся. И милосердный господь, еще терпя нашим грехом, ждет нас на покаяние, Того ради посылает на нас таких лютых врагов в наказание, Некли приидем в чювство и принесем к нему сердечную веру, Да воздаст нам и во оном своем веце сторичную меру. Аще ли и тем не накажемся, что нам будет от него, от своего творца, Понеже никако же не можем смиритися преже конца. Писано есть: «Отраднее будет Содому и Гоморе [87] , неже тому роду», Приличны же и мы к сему речению, поне забываем прежнюю свою незгоду. Сего ради не на тщету, но на ползу дает нам таковы казни, Чтоб нам жити пред ним, своим творцом, не без боязни, Яко же негде пишет: «Ползует пелынь злопитающих утробы», Тако и мучением грешным полза, зане возъбраняет от всякия злобы. Тем не люто нам прияти язва, люто по язве не наказатися, Ей, подобает нам всем от злых своих дел отвращатися, Да не сами себе будем враги и уготоваем вечныя муки, И зде не впадем врагов наших нечестивых в руки. Положим же паки надежду на всемилостиваго в щедротах, Он же избавил своего Израиля [88] , бывъшаго во многих работах. Его святая воля, что хощет, то по своей воли и сотворит, Аще не захошет предати нас, то врагом нашим конечно возбранит. Ты же, государь, буди всегда чист душею своею и телом, Понеже во оном веце всяк восприимет по злым и добрым делом, И держи храбрость с мудростию и подаяние с тихостию, И господь бог будет к тебе с великою своею милостию. Обаче рещи, и так дела твои аки труба вопиют всегда, Не щадиши бо лица своего противу сопостат никогда. К тому же присовокупил еси велие милосердие ко всем, Всякаго приходящаго к тебе не оскорблявши ни в чем, Яко некая великая река неоскудно всех напояет, Тако твоя прещедрая душа таковым подаянием всех утешает. Ей, воистинну не имеем себе ныне такова благоутробна дателя. Да будет ти за то мъзда от всех творца и создателя, Зритель тебе господь, вси людие дивятся твоей велицей милости, Никто же бо оскорблен бывает, приходя к твоей благонравной тихости. Ты же, государь, во уме своем не скорби, ниже паки стужай, Но на мъздовоздателя всю надежду свою и упование полагай, Той бо воздаст ти во оном своем веце стократное воздаяние, Зрит бо в сердцы твоем неоскудное, ни тщеславное ко всем подаяние. Яко же и сам глаголет: «Блаженни милостивии, яко тии помиловани будут» [89] , А немилостивии и жестокосердии вечных мук не избудут. Никто же есть вящи милости, та бо множество грехов прощает, И не токмо до небеси, но и до самого престола божия душу провожает. И паки: велик человек милостив, и хвалится милость на суде [90] , Того ради слава твоя добрая и хвала идет ныне везде. И уже не вем, како конец сказати твоей велицей щедрости, Яко помогавши многим людем в конечной бедности. Понимаючи божественное писание, яко «дающаго рука не оскудеет», А удерживали богатство и ничто же себе успеет. Того ради многое православие за тебя, за государя, молят бога и владыку, Еже бо еси много правсославных прекормил и учинил славу и похвалу велику, И ныне не пременил еси своего добраго обычая и нрава, всех утешаешь, И всякаго приходящаго к тебе никогда не оскорбляешь. И не презрел еси, государь, и нашея тогда великия скудоты, Прекормил еси нас с супружником нашим [91] и с родшими от нас сироты. И потом не въменил еси себе в тягость нашего же к тебе стужения, И не видя от нас никотораго к себе рабъского послужения, Пожаловал нас своею великою милостию и нищих нас не отпустил, Но человеколюбец бог добрая тебе, государю, на ум положил, И довольно время твоим великим жалованием и с червишками [92] питалися, И всегда поминаючи твое милосердие к себе, утешалися. Паче же плачю и рыдаю, и горкими слезами землю омакаю, И к твоим государьским честным ногам главу свою подъклоняю. Буди ми помощник и заступник в сей моей беде и напасти, Чтоб ми, бедному, и с червишками вконец не пропасти. И во веки бы за тебя, за государя моего, бога молити, Чтоб тебе, государю, вся желанная от него получити. Сам, государь, веси, напрасно стражду и погибаю, Помощника и заступника себе в таковой сущей беде не обретаю. Рад бы был, иже бы жив въшел во общую матерь землю, Понеже на всяк день смертное биение от спекуляторей приемлю. Но не мощно ми сего сотворити, что самому себя смерти предати И многогрешная душа своя и тело во ад низпослати. И паки веси, государь, стою всегда не на леном том позоре, Аще бы не Христово имя, гонъзнул бы живота въскоре, Тем укупаю себе живота от того тления смертнаго, Не хитро и не славно осудити и погубити мужа безответнаго. А не имею милующаго ни ущедряющаго отнюд никого, Мню же, яко всякому злато и сребро милее бывает всего, Или рещи: немилосердие и презорство всех обдержит, Отнюдь просто рещи: чюжая беда и напасть никому не болит. И вержен есть аки камень в море, никим изъвлеком, Аще бог человеколюбец не пощадит праведным своим судом. Разве вижу в твоем сердцы есть сияет истинный свет, Поне бо даешь ми, государь, всегда благоутешный ответ. И паки умилися сердце твое о нашем убожестве и сиротстве, Но избран еси сосуд уродился во своем благочестивом родстве. И вижу, чтоб ми еси, государь, и помог, но не возьмет твоя мощь, А уже нам, грешным, в скорби сей и день, аки темная нощь. И на том тебе, государю, много челом бью, падая на ниц земли, И ты, государь, душею своею и сердцем себе внемли. И по тебе, государю, въменится в самую истинную правду, И всегда помышляти таковое дело твоему разсудному измарагду [93] . Ничто же бо таковыя милости вящи у бога не бывает, Кто в скорби и беде поне малым чим помогает. Писано есть: «Аще не можешь помощи делом, и ты поне словом, Яко утвердит кто непокрыту храмину твердым кровом» [94] . Аще ли, государь, не возможешь тем ныне помощи, Не прогневайся, иже о чем тебе, государю, дерзнем изрещи. Что же реку и что возъглаголю и како еще дерзну к твоему величеству? Не вем бо числа сказати твоему милостивому количеству, Велик студ и зазор обдержит к тебе, государю, стужати, Но презельныя ради скорби и беды не могу в себе молчати. Понеже нужды ради весь страх и срам в сердцы отлагается, И кто на страсть не дерзает, той желанного своего не сподобляется. Общая наша госпожа и всех томителница [95] свойства своего желает, И для ради прироженнаго своего естества весь срам отлагает. Яко некоторый гладный пес или волк на вся человеки шибается, Подобно же тому и гладная утроба никого не срамляется. И паки: ничто же есть тако зло всякому человеку, яко же Его же ради некогда взят бысть не един великий и преименитый град. В лепоту реченно: глад уязвляет не менее меча, От него же самых крепких и сильных немощны бывают плеча. И всякому человеку начало животу хлеб и вода, риза и покров. Ей, ей, не мы глаголем, но сама наша великая нужа и кровь. Аз же грешный за премногия грехи своя всего того пуст, Но токмо мало нечто имею изо многогрешных своих уст. Тем убогую свою душу и тело питаю и утешаюся на всяк день и час, И еще не презре нас до конца своими щедротами всемилостивый Спас И что было ваше жалованье, государей моих, то все изошло, А ныне, государь, и сам веси — по грехом по нашим понужное время пришло. А се, государь, особная великая скорбь и беда за грех мой постигла, И без чернаго одеяния и без самоволнаго обещания до конца постригла [96] . А не имею милующаго, ни ущедряющаго искренно в нынешнее время, Зане, по апостольскому речению, уродилося все немилосердное семя И злым немилосердием и скупостию одержими, аки слепотою, И самохотно гнушаемся душесиасителною нищетою. Сего ради презираем есмь от всех, аки трава, ростящая в засени, Поистинне нелепо рещи: от великая тоя печали подобен есмь стени, Или яко руб при пути повержен, от всех ногами попираем, Тако же и аз грешный и недостойный от всех человек презираем, Или яко некий сосуд непотребны изметаем бывает вон. А ведомо есть, всяко земное житие пара есть и сон. [97] И что ми о том много вещей к твоему благородию приводити, Подобает же на всесилнаго бога вся надежа возложити. Той всем нам надежа и упование, и промысленник и кормитель, И на вся видимыя враги наша непобедимый прогонитель. И еще мышлю в сердцы моем, надеюся на тебя, государя моего милосерднаго, Вем бо тя верою к богу и правдою аки адаманта твердаго. Яко же и преже рех, не имею милующаго, ни ущедряющаго отнюд, Вем бо паки, многих свела лютая скупость и немилосердие в незазорный студ, Не поминающе апостольскаго речения: «Не брашном брата своего погубляй, Но егда в нужди и в беде есть, тогда ему всячески помогай». И паки пишет: «Брат от брата помогаем бывает, Яко град тверд, и презирающии и немилующии и сам своим душам вечныя муки проуготовляют». Ты же, государь, не внимай, не ревнуй таковому злому обычаю и нраву, Да получишь себе не токмо зде, но и тамо, у Христа бога, весную славу. Еще молю твою премилостивую и многощедрую ко всем утробу, Да не прежде времени предадимся бездушной вещи гробу. Ущедри свое благонравное сердце и буди въместо бога, Да сподобищися стати у самого его небеснаго чертога. И паки: укупи благородной души своей и телу спасение, Да будеши имети у владыки Христа бога велие дерзновение, Понеже всех добродетелей вящи у него вменяется И у самаго его страшнаго и неприступнаго престола поставляется, Иже кто в скорби и беде сущей другу своему поможет, Той воздухи и облаки и солнечныя луча пройти возможет. Яко же и выше рех, стати у самаго его престола божия, А мы, грешнии, плачемся, стоя у твоего государева подножия, З горькими слезами и болезненным сердцем к тебе, государю, вопием, Понеже по грехом своим преданы есмы злым и немилостивым змием, Иже на всяк день и час тянут сердце аки клещами, И злым умышлением измождавают жилы, аки огненными свещами, Для ради своего тленнаго прибытка и кровавыя корысти, Понеже извыкли, аки червь, древо православных християн грысти. Пожалуй, государь, что на искупление от того тления смертнаго, Да сподобит тя господь бог со избранными своими венца нетленнаго. И на препитание многогрешной души и телу и з горькими сиротами, Да украсится душа твоя добрыми делы, аки драгими пестротами, Как тебе, государю, вышняго промысл известит и пречистая его мати, Да даст ти всегда силу и помощь враги царевы побеждати. И молю тя, государя, в гнев не положити, Ни в великую тягость и паки не позазрити, Поне от нужды и от беды тако дерзаем И твоему достойному величеству и добродею докучаем. Аще бы не в таковей скорби и беде, не так бы тебе, государю, и скучали, Разве бы милосердаго слова и сладкаго ответа от тебя ждали. Вем бо, что уже тяжко ти, государю, от нас вменится, Да зритель господь, что не к кому, кроме тебя, государя, приклонится. Многи бо, аки аспиды глухия [98] , затыкают своя слухи И забывают, яко неимущих ради дает бог благорастворены воздухи. Аще помилован еси, государь, от небеснаго царя, и от земнаго Сам помилован будеши. Не погуби самовластным изволением шесточисленного камени драгаго [99] , Пожалуй нас грешных и призри в конечной сей беде, Да даст ти господь благая и полезная получити везде. А мы должни за тебя, государя, его молить, Дондеже и душа в теле, чтоб тебе, государю, и до смерти правда творить. Кто словом и делом последний невежа, въсе в его божией и всемогущей беземертней деснице содержится, И кто на него уповает, той во всем врагов своих не убоится. Его святая воля буди, что хощет, то по своей воли и сотворит, И за твою великую правду и кровь сугубо тя воздарит. И аще ти, государю, будет и негоде, не вели ввергнути в подножие, Зане царево и рождьшаго тя именуется ту лице божие, [100] Тако же и свое честно брегий, яко славно и хвально во всех, Понеже бо еси, государь, не бывал никогда побежден во бранех, Паче же самаго бога и пречистыя его матери, общея нашея заступницы, Сам, государь, веси, та посрамляет вся законопреступницы, Чтобы божию имени, его матери, купно и цареву не было бранно, Веси паки и сам, что християньское имя от всех родов преизбранно. Паки здравствуй, государь, о всещедром Христе, И побеждай враги царевы о пречестнем его кресте, Еже бо тем бывает на них победа и одоление, И некли услышит господь наше к нему моление, И чтоб вам, государем, дал бог на них, супостат наших, победу, Отнюд просто рещи, не осталось бы их в земли нашей следу. Мнози бо людие дивятся мужественному твоему храбръству И радуются, что бог тебя принес к великому государству. Поне всегда против сопостат лица своего не щадишь, К богу и царю и ко всем человеком правду творишь. И сподобил тя владыко видети образ пречистыя царицы, Та бо всегда подает победу на враги <...> Потом же в светлости и радости лице царево, Его же роди и воспита благоплодное чрево. Тако же и свою рождьшую и супругу с чады, Вси бо от бога и от вас чаем отрады. Еще же ближних своих приятелей и Добродеев. Да побиет врагов правда твоя, аки огнь сирских халдеев. [101] Потом же паки виде все православное множество, Желали же видети твоего зрака и наше убожество. Мнози же паки жаждали видети в радости твоего лица, Аки дети, долго не видючи своего отца. Свидетель на то бог, Иже возносит християнъский рог. Аминь.

82

Твое... по краегранесии... — Поэт говорит адресату, что его имя представлено в акростихе. Но в публикуемом списке акростих не прочитывается.

83

Июдив — Юдифь; по библейской легенде, спасла народ Израиля от порабощения ассирийцами, убив их вождя, великана Олоферна.

84

...исполин Неврод... — Нимврод, потомок Хама, первый тиран на земле, наказанный богом за властолюбие (библ.).

85

«Обратитеся ко мне, и обращуся к вам...» — цитата из библ. Книги пророка Малахии (III, 7).

86

«...аще ли не послушаете мене...» — цитата из библ. Книги пророка Иеремии (XX, 6).

87

«Отраднее будет Содому и Гоморе...» — Цитируется Евангелие от Матфея (X, 15). По библейскому преданию, расположенные в долине Иордана города Содом и Гоморра были сожжены господом за нечестивость их жителей.

88

...избавил своего Израиля... — Речь идет о легендарном избавлении израильтян от египетского плена (библ.).

89

«Блаженны милостивыи, яко тии помилованы будут...» — цитата из Евангелия от Матфея (V, 7).

90

...хвалится милость на суде... — Цитируется Соборное послание апостола Иакова (II, 13).

91

...с супружником нашим... — с супругой.

92

...с червишками... — с детьми.

93

...разсудному измарагду — т. е. светлому уму, запечатлевшему образ просителя. Считалось, что измарагд (изумруд) «светел... и еже лице человеческое видети в нем акы в зерцале» (Толковая Палея).

94

«Аще не можешь помощи делом... кровом...» — цитата из Послания апостола Павла к Колоссянам (III, 17).

95

Общая наша госпожа и всех томителница... — утроба.

96

...и без черного одеяния... до конца постригла. — Имеется в виду не монашеский постриг, а «острижение» как символ несчастья.

97

...земное житие пара есть и сон. — Цитата из Соборного послания апостола Иакова (IV, 14).

98

...аки аспиды глухия... — См. примеч. 6 на с. 400, Слово 3-е.

99

Не погуби... шесточисленного камени драгаго... — По мнению И. Ф. Голубева, Шаховской имеет здесь в виду свое имя (Симеон), основываясь на традиционном толковании 12 камней на одеянии иерусалимского первосвященника (каждому камню соответствовало имя одного из сыновей Иакова: Рувим, Левий, Иуда и т. д.).

100

...царево и рождьшаго тя именуется ту лице божие... — Автор подразумевает имя «Михаил» (др.-евр.: «Лице божие»), которое носили царь Михаил Федорович и отец Пожарского.

101

...аки огнь сирских халдеев. — Цитируется служебная от 17 декабря. Подобные слова звучали и в чине Пещного действа (см.: Никольский К. О службах русской церкви, бывших в прежних печатных богослужебных книгах. — Спб., 1885. — С. 194, 204). Халдеями называли жителей Вавилонии (библ.).