Во времена фараонов
Шрифт:
Нужно ли удивляться этим противоречивым понятиям о морали и магии, о воле и совести у первых людей, приступивших к религиозным проблемам? Тысячи лет спустя те же вопросы все еще разделяют умы; подобные противоречия скорее сближают, чем отдаляют нас от пирамид.
В IV тысячелетии до н. э. Египет уже достиг полного разрешения этих общих представлений о смысле жизни, о цели мироздания и человека. Можно распространить на Египет заключение, внушенное Фюстель де Куланжу изучением первобытных цивилизаций у индоевропейских народов: «Может быть, при виде смерти впервые зародилась в человеке мысль о сверхъестественном и ему захотелось надеяться за пределами того, что он видел. Смерть была первой тайной; она поставила человека на путь к другим тайнам. Она понесла его мысль от видимого к невидимому, от преходящего к вечному, от человеческого к божественному» [176] .
Хеопсы
«Il monte, il va, cherchant les dieux et la justice…» [177]
Это не жалоба жертвы, это вопль всего первобытного человечества, вопль надежды, страха, воли, приветствующий путь, открытый в небо острым треугольником пирамид.*
V. «Книга мертвых»
Во времена пирамид* (4000 лет до н. э.) фараоны Мемфиса обладали уже целой философией запредельности; но доступ к бессмертию делили с ними одни члены их семьи или их близкие; нужно было быть «другом царя», чтобы пользоваться могилой, освященной обрядами, которые обеспечивали будущую жизнь. Несколько веков спустя учение об искуплении выходит из тесного круга двора и распространяется на весь египетский народ: погребальные тексты, исключительное пользование которыми удерживали за собой цари VI династии (3000 лет до н. э.), распространяются повсюду, переписываются на могилах и гробницах частных лиц.
Предчувствуемое завоевание рая вселило в души новую тревогу; честь уподобления богу жизни и смерти Осирису, по примеру которого достигалась божественная жизнь, была опасна. Осирийский мертвый принимал славу и опасности существа благого: он становился мишенью для нападений всех врагов Осириса и козней злого. Чтобы защитить его от них, нужно покрыть его тело броней и снабдить душу его магическим оружием: отсюда эти тысячи трупов, превращенных в мумии, и эти несчетные собрания папирусов, называемые «Книгой Мертвых», которая складывалась в египетских кладбищах.
Опущенный в погребальный склеп труп египтянина мог считаться в безопасности: он был защищен глухой дверью, засыпанными колодцами, спущенными заслонками. Между тем, в глубине своего «дворца двойника» душа тревожно бодрствовала. Оградить тело от разложения было задачей сравнительно легкой, с ней как нельзя лучше справлялись бальзамировщики, которых Геродот (II, 86) показывает нам за их работой:
«Сначала они извлекают мозг через ноздри частью железным крючком, частью промывая благовонными веществами, которые вводят в голову. Потом острым камнем из Эфиопии они взрезают живот, через это отверстие вынимают внутренности, очищают их и промывают пальмовым вином; потом снова промывают ароматическими веществами, после чего наполняют живот миррой, гвоздикой и другими благовониями и зашивают его. Покончив с этим, они солят тело и погружают его в натрон, оставляя там в продолжении семидесяти дней. По истечении срока они обмывают тело и обвивают его целиком полосками холста».
Исследование мумий показывает, что повязки составляли настоящую предохранительную броню. Тела намазывали священным елеем, пустоты живота и груди заполняли не только ароматическими веществами, но еще статуэтками и амулетами. Восковая дощечка с начертанием символического ока покрывала рану на животе. Золотили лицо и пальцы, чтобы в тело проникло свойство неразрушимых металлов. На грудь клали сердце, обозначавшее место души; скарабей, ястреб, змея защищали туловище и чело; и всюду были разбросаны статуэтки, бодрствующие, сторожевые. Сверху толстые свертки полотна сглаживали очертания, плотная или свободная сеть
Орудием защиты этого трупа, населенного богами, были формулы, вырезанные на стенах или на стенках саркофага,* строки располагались таким образом, чтобы глаза мумии могли свободно их читать. Во время нового фиванского царства (около 1500 г. до н. э.)* гробы, точно прилаженные к очертаниям мумии, приняли «человекоподобную» форму, и не хватало места для декоративных начертаний строф; тогда стали класть в картонную трубку сверток папируса, заключающий более или менее полную редакцию необходимых текстов. Постепенная замена могилы гробницей, потом гробницы папирусом сделала доступными всем слоям населения благодеяния искупительных изречений: эту «Книгу Мертвых» мы тысячами находим на мумиях.
С течением тысячелетий, разделяющих фиванские гробницы от птолемеевых папирусов, содержание выпусков изменялось, как и их внешнее расположение. Первый сборник пирамид заключает в себе 453 главы; из них только некоторые переписаны в Фиванскую эпоху; из новых же текстов, доставленных гробницами, многие пользовались лишь мимолетной распространенностью, и в папирусах мы их уже не встречаем. Ко времени Псамметихов (600 г. до н. э.)* египтяне поняли необходимость привести этот священный материал в порядок; было выбрано 65 глав и размещено в порядке произвольном, но которого с тех пор держались переписчики. Лучший экземпляр этих списков – папирус в 20 м длины, хранящийся в Туринском музее и изданный Лепсиусом. Главы следуют по вертикальным столбцам, с заглавными буквами, тщательно отмеченными красными чернилами, ряд заставок, нарисованных легкими штрихами, служит цифрами столбцов и поясняет текст изречений.
Такая книга необходима была каждому мертвому, заботящемуся о достижении будущей жизни; поэтому погребальных дел мастера всегда держали у себя наготове ее экземпляры, полные или сокращенные, с заставками или без них: для имени обладателя ее, которое нужно будет упоминать с каждой новой главой, оставлено пустое место; оно вписывалось после покупки. Большая часть этих общераспространенных изданий весьма небрежно составлена: неправильно прочитанные или списанные слова, пропуски целых фраз или повторения по невниманию, ошибки, свидетельствующие о полном непонимании переписчиком древнейших изречений. Действительно, священные египетские книги изобилуют намеками на мифические события, незнакомыми названиями или рисунками, значение которых требует пояснений. Теологи фиванской эпохи были в не меньшем затруднении перед этими загадками, чем мы; они писали толкования часто разноречивые, а переписчики помещали их все без разбора. Зато благодаря этому обстоятельству мы имеем возможность проследить толкования текста очень древнего и уже искаженного.
Пирамиды научают обрядам, спасающим человека от смерти и дающим ему жизнь в могиле и на небе; но они умалчивают о средствах обрести верный путь к раям, избежать вражеских козней, преодолеть испытания последнего суда. Эти практические советы и мудрые наставления находились в главах «Книги». Человеку, при жизни знакомому с этими формулами, нечего было бояться после смерти. «Тот, кто прочитает эту главу, очистив себя в натронной воде, выйдет после погребения на свет, он пройдет через все превращения, какие подскажет ему сердце, он пройдет воистину через огонь» (гл. XX). Достаточно было также положить спасительный текст на мумию: «Глава, которую должно написать клеевыми чернилами и краской на свертке царского папируса и положить на шею мумии в день погребения. С этим талисманом на шее умерший очутился среди богов… Он станет богом навеки» (гл. CI). Чаще всего речь идет от лица мертвого: он как бы читает формулы и сам сражает своих врагов; но достаточно, чтобы в день его похорон жрец прочитал эту книгу, и мумии не угрожает никакая опасность. И наоборот, горе погребенному без «Книги»: «Тот, кто не знает этой главы, не может предстать перед ликом Дня» (гл. LXXXVI).