Vox populi: Фольклорные жанры советской культуры
Шрифт:
Применительно к советской эпохе прославление «родительских» взаимоотношений неусыпной власти и вверенного ему общества замечательно в данном случае не новизной, но невиданным ранее медиальным размахом [768] . Возвращение старой метафоры в советскую литературу можно датировать 1920-ми годами: характерно, например, стихотворение Николая Тихонова «Баллада о синем пакете» (1922):
767
Цит. по: Робинсон А. Н. Борьба идей в русской литературе XVII иски М 1974. С. 35. См. здесь же сводку примеров формулы «царевы очи». С. 145–147.
768
Черемнин Г. С. Образ И. В. Сталина в советской художественной литературе. М., 1950; Образы Ленина и Сталина в народной поэзии периода мирного строительства // Очерки русского народно-поэтического творчества советской эпохи. М.; Л., 1952. С. 140–150. См. также: Clark К. The Soviet Novel: History as Ritual. Chicago, 1981. Ch. 5; Marsh R. J. Images of Dictatorship: Portraits of Stalin in Literature. London; New York, 1989; Garstka C. Das Herrscherlob in Russland. Katharina II., Lenin und Stalin im Russischen Gedicht. Ein Beitrag zur "Asthetik und Rhetorik politischer Lyrik. Heidelberg: Winter, 2005 (в
Тихонов не портретирует бессонных творцов революции. Можно было бы ожидать, что речь в этом случае идет, среди прочих, о Ленине, но едва ли это так: в 1922 году Ленин, маявшийся под надзором врачей в Горках, был уже далек от власти. В 1925 году о ночном бодрствовании покойного к тому времени вождя напомнит Федор Гладков в романе «Цемент»: чекист Чибис, рассуждающий перед Глебом Чумаловым о преимуществах ночного бдения («Самое веселое время у меня — ночь. <…> Ночью видишь больше, чем днем»), получает здесь же эталонную санкцию на революционную бессонницу: «Я слышал, товарищ Чибис, что Ленин тоже не спит ночами» [769] . Со временем представление о неусыпном вожде революции удостоится своеобразной фольклоризации. В литературно-художественном сборнике, изданном к пятнадцатилетию ленинской смерти, в разделе мемуарных текстов были опубликованы трехстраничные воспоминания безымянной «дочери рабочего» под заглавием «Когда же он спит?». Дочь рабочего вспоминала здесь удивление своего отца, работавшего некогда в Кремле и наблюдавшего постоянный свет в окнах ленинского кабинета:
769
Гладков Ф. Цемент. М., 1933. Гл. 6. Ч. 2. В переработанной версии романа (изданной в 1941 году, и последующих изданиях) эти слова устранены.
Проходишь рано утром, у него свет. Очень поздно — в час, два, — у него все еще горит огонь.
— Когда же он спит? — спрашивала я отца.
— Об этом и я думаю [770] .
В том же сборнике читатель мог прочитать «русскую сказку» «Скоро проснется Ильич» (записанную, если верить примечанию, в Кировской, бывшей Вятской, области и составленную «не ранее 1925 года»), где Ленин притворяется мертвым, чтобы испытать, «как пойдут дела» в его отсутствие. Устав лежать под стеклом, Ленин выходит из Мавзолея и инспектирует положение дел в Кремле, на заводе и в деревне. Итоги инспекции удовлетворяют: в Кремле все спокойно, коммунистов стало больше, международные отношения улучшились, на заводе «в работе задержки нет», товары выпускаются почти как в мирное время, в деревне, хотя и «не так, чтоб уж очень», но и здесь жизнь налаживается: в избах нет икон, «красные плакаты везде» и портреты. Удовлетворенный увиденным, Ленин возвращается в Мавзолей и «спит вот уже много дней после своих странствований». Но «теперь уже наверно скоро проснется. Вот радость-то будет» [771] .
770
О Ленине. 1924–1939. Литературно-художественный сборник к пятнадцатилетию со дня смерти В. И. Ленина. М., 1939. С. 484.
771
О Ленине. 1924–1939. Литературно-художественный сборник к пятнадцатилетию со дня смерти В. И. Ленина. С. 435, 437, 438.
К середине 1930-х годов традиционный образ неусыпного властелина в целом закрепляется за Сталиным, хотя персонализация недремлющей власти не исключает сталинских сподвижников. Из сборника рассказов советских писателей о строительстве Беломорско-Балтийского канала читатель узнавал о нечеловеческой трудоспособности чекиста-руководителя Нафталия Френкеля (заместителя начальника строительства канала Л. И. Когана): «Неизвестно, когда спал этот человек! После 18 часов напряженной работы, совершенно бледный и особенно возбужденный, он собирал инженеров на ночные совещания, которые получили название всенощных бдений» [772] . В рассказе Андрея Платонова «Бессмертие» (опубликованном в 1936 году в журнале «Литературный критик») в схожей роли рисовался Лазарь Каганович, самозабвенно пренебрегавший собственным отдыхом, но обязывавший (в отличие от Френкеля) к своевременному сну своего подчиненного. Центральная сцена рассказа — ночной разговор Кагановича и начальника железнодорожной станции Левина:
772
Беломоро-Балтийский канал им. Сталина. История строительства / Под ред. М. Горького, Л. Авербаха, С. Фирина. М., 1934. С. 214.
Левин велел уйти всем, закрыл дверь и снял трубку.
— Я ДС Красный Перегон. Слушаю.
— А я Каганович. Здравствуйте, товарищ Левин. Вы почему так скоро подошли к аппарату? Когда вы успели одеться? Вы что, не спали?
— Нет, Лазарь Моисеевич, я только пошел спать.
— Пошли только! Люди ложатся спать вечером, а не утром. Слушайте, Эммануил Семенович, если вы искалечите себя в Перегоне, я взыщу, как за порчу тысячи паровозов. Я проверю, когда вы спите, но не делайте из меня вашу няньку.
Далекий, густой и добрый голос умолк на время. Левин стоял безмолвный; он давно любил своего московского собеседника, но никогда никоим образом не мог высказать ему свое чувство непосредственно: все способы были бестактны и неделикатны.
— В Москве сейчас тоже, наверное, ночь, Лазарь Моисеевич, — тихо произнес Левин. — Там тоже не с утра люди спать ложатся.
Каганович понял и засмеялся [773] .
773
Платонов А. Бессмертие // Литературный критик. 1936. № 8. С. 125.
В том же 1936 году литературные нарративы на тему сна разнообразит Сталинская конституция, законодательно гарантировавшая советскому человеку «право на труд» (статья 118) и «право на отдых» (статья 119), подразумевающее, как можно думать, также и «право на сон».
Схожими примерами богат советский кинематограф. На один из них указала Кристина Энгель: перед зрителями кинотрилогии Григория Козинцева и Леонида Трауберга о
774
В обсуждении трилогии о Максиме на радио «Свобода». Текст обсуждения: http://www.svoboda.org/programs/cicles/cinema/russian/RetumOfMaxim.asp.
Во втором фильме о бессонной работе вождя можно было судить по многозначительному эпизоду: Ленин просит на ночь книги из Румянцевской библиотеки и обязуется их вернуть к утру. К концу фильма Ленин, переживший ранение, засыпал в кресле, а свидетелем ленинского сна оказывался приехавший с фронта Сталин.
Читатели множащейся в эти же годы мемуарной ленинианы были вольны представить себе и спящего Ленина-ребенка, читая воспоминания его двоюродного брата Н. И. Веретенникова (1939). В воспоминаниях о детских и юношеских годах будущего вождя революции приводился текст колыбельной, которую якобы пела Володе Ульянову его мать — Мария Александровна:
А тебе на свете белом Что-то рок пошлет в удел? Прогремишь ли в мире целом Блеском подвигов и дел? Вождь любимый, знаменитый, В час невзгоды роковой Будешь крепкою защитой Стороны своей родной. Иль тебе по воле рока Будет дан высокий ум, И поведаешь ты много Плодоносных новых дум. Неподкупен, бескорыстен И с сознаньем правоты, Непоборной силой истин Над неправдой грянешь ты. [775]775
Веретенников Н. Володя Ульянов. Воспоминания о детских и юношеских годах В. И. Ленина в Кокушкино. М., 1962. С. 29–30. Веретенников замечал здесь же, что «автора этих стихов, к сожалению, установить не удалось». Не удалось этого сделать и мне. В содержательном и версификационном отношении приводимое Веретенниковым стихотворение близко к стихотворению Н. Некрасова «Песня Еремушке» (1859). Дмитрий Ильич Ульянов расценивал рассказ Веретенникова про «колыбельную песенку» вымыслом мемуариста (Ульянов Д. И. Как нельзя писать воспоминания о товарище Ленине // Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине: В 10 т. М., 1989. Т. 1. С. 327–329).
Изображение спящего Ленина в советском кино кажется неслучайным, если учитывать экспозиционные странности захоронения вождя мировой революции в Мавзолее. В напоминание об апокалиптических и сказочных текстах Ленин в Мавзолее видится мертвым и в то же время живым [776] . Это и «Спящая царевна», и пациент, погруженный в анабиоз и готовый к грядущему пробуждению. Аналогия с анабиозом могла бы стать при этом еще сильнее, если бы тело Ленина было сохранено в соответствии с предложенным Л. Б. Красиным методом глубокого замораживания. Проект Красина был принят комиссией Ф. Э. Дзержинского, и по нему уже начались предварительные работы (выделены средства для закупки холодильного оборудования в Германии, проведены опыты по контрольному замораживанию других трупов), но спустя месяц после начала подготовительных работ идея с замораживанием была отвергнута как недостаточно надежная. Труп Ленина ожидал своей участи еще больше месяца, пока в конечном счете — через 56 дней после смерти — ему не начали придавать тот вид, в котором затем его десятилетиями будут лицезреть посетители Мавзолея [777] .
776
Тумаркин Н. Ленин жив! Культ Ленина в Советской России. СПб., 1997.
777
Подробно: Лопухин Ю. М. Болезнь, смерть и бальзамирование В. И. Ленина. М., 1997. С. 63–100.
Бальзамирование тела Ленина придавало надеждам на телесное «пробуждение» вождя революции, конечно, вполне символический, а не буквальный смысл; но сам по себе способ столь странного для России сохранения мертвого тела вполне соотносится с (около)научными утопиями 1920-х годов о возможности посмертного оживления покойных [778] . Среди разделявших веру в такую возможность выделялся, в частности, работавший в эти же годы в Ташкенте специалист в области искусственно-химической мумификации холоднокровных и теплокровных животных доктор медицины И. П. Михайловский (1877–1929) [779] . После смерти сына Покровский мумифицировал его труп, который держал в своей лаборатории с неопределенной целью; знавшие причуды эксцентричного доктора (покончившего жизнь самоубийством 5 августа 1929 года) не исключали, что этой целью было оживление мертвого тела [780] .
778
О практиках бальзамации в дореволюционной России: Богданов К. А. Врачи, пациенты, читатели. Патографические тексты русской культуры XVIII–XIX вв. М., 2005.
779
Работы Михайловского, посвященные мумификации: Михайловский И. П. Искусственно-химическая мумификация трупов людей, птиц, холоднокровных и теплокровных животных // Химик и фармацевт. 1911. № 17–18, 21–24; 1912, № 7, 9; Михайловский И. П. Искусственно-химическое высушивание (мумификация) трупов людей, птиц, холоднокровных и теплокровных животных // Русский врач. 1912. № 10. С. 344–346.
780
О Михайловском: Поповский М. А. Жизнь и житие Войно-Ясенецкого. Paris, 1979. С. 200–215. Возможно, что какие-то сведения о Михайловском отразились в поэме Маяковского «Про это» (Золотоносов М. Н. Слово и Тело. Сексуальные аспекты, универсалии, интерпретации русского культурного текста XIX–XX веков. М., 1999. С. 270).